Яхонтов и Псковский край
Тема «А.Н. Яхонтов и Псковский край» многоаспектна и, по-видимому, не может состояться вне биографического плана. Биография Александра Николаевича Яхонтова (1820-1890) известна в основных чертах, начало ей положено опубликованной М.И. Семевским в «Русской старине» автобиографической заметкой, написанной поэтом за год до смерти. Псковский, зрелый период жизни Яхонтова занимает в ней значительное место: «…Служил в Петербурге по 1851 г. С этого года переселился в г. Псков, где служил сначала по министерству государственных имуществ, потом — директором Псковской классической гимназии в продолжение 10 лет. Затем избран предводителем дворянства Псковского уезда, а в 1877 г. председателем псковской уездной земской управы. Прослужив в этой должности два трехлетия, вновь избран в предводители дворянства Псковского уезда, в каковой должности состоит и поныне. В начале 1889 г. состоялось в г. Пскове празднование 50 летнего юбилея его службы»1.
Характерный для эпохи лаконизм автобиографических заметок лишен здесь субъективно-иронического подтекста, намекающего на вынужденное обстоятельствами самоограничение. Это видно из сравнения, к примеру, с автобиографией М.Е. Салтыкова-Щедрина (1887): параллель тем более уместна, что Салтыков и Яхонтов учились в Царскосельском лицее приблизительно в одно время, Салтыков читал и корректировал воспоминания Яхонтова о пребывании в лицее в 1832-1838 годах, оба выделяли в автобиографии два аспекта: связанный с государственной службой и литературно-творческий. Но для Салтыкова важен диссонанс между главными формами его жизнедеятельности — «служил» и «писал»: «После выхода из Лицея (1844) стихов больше не писал. Затем служил и писал, писал и служил вплоть до 1848 г., когда был сослан на службу в Вятку… Прожил там почти 8 лет и служил, но не писал… В 1868 г. совсем оставил службу и исключительно отдался литературе»2.
Автобиография Яхонтова представляет его образ в единстве личности и судьбы, естественно прорастающих друг в друга: «служил» и «писал» всегда тяготеют к органическому соположению. Дела общественные, общезначимые сочетались в его жизненном пути с литературным трудом, предполагающим те же просветительские цели, неизменно гуманистический взгляд на мир. Псковский период отмечен, одновременно и служебными, все более высокими регалиями, и созданием зрелых, хорошего литературного уровня стихотворений и повести в стихах «Горькая ошибка».
В «Формулярном списке о службе Яхонтова Александра Николаевича»3 начало псковского периода отражено в записи: «Высочайшим приказом по Гражданскому ведомству от 22 Октября за № 208 определен Советником Хозяйственного Отделения Псковской Палаты Государственных имуществ 1851 октября 22». В 1855 г. Яхонтов получает «знак отличия беспорочной службы за XV лет при грамоте за № 164». В январе 1857 г. произведен «за выслугу лет» в етацжие советники, удостоен «бронзовой медали на Владимирской ленте», учрежденной* в память о войне 1853-1856 годов. После краткого перерыва Яхонтов переходит из Псковской палаты государственных имуществ в сферу народного просвещения, исполняя должность директора училищ Псковской губернии. В 1862 г. «за отличие по службе» ему пожалован орден Св. Станислава 2-й степени, в 1874 г. — орден Св. Анны 2-й степени, в 1876 г. — орден Св. Владимира 3-й степени, в 1886 г. — орден Св.
Станислава 1-й степени. В 1870 г. он был произведен в действительные статские советники.
Избирался на должность Псковского уездного предводителя дворянства в 1868, 1871, 1874, 1877, 1885, 1889 годах, в 1877 г. «избран в председатели Псковской уездной земской управы». На службе Александр Николаевич находился в буквальном смысле до последних дней жизни. Еще в феврале 1889 г. состоялось его последнее избрание на должность Псковского уездного предводителя дворянства на очередное трехлетие. Увольнение со службы оказалось неизбежным «по болезни» и последовало 10 августа 1890 г. Умер он в октябре того же года на семидесятом году жизни.
В «Формулярном списке» отмечено, что у Яхонтовых есть родовое имение, составляющее «1000 десятин земли в Псковской губернии и уезде, на которой поселены 125 душ крест, и 258 десятин лесу в этой же губ.».
В 1884 г. Яхонтов опубликовал свои стихи в единственном сборнике со скромным названием «Стихотворения» (СПб., 1884), явно отобрав лишь лучшее, на его взгляд, из многого, написанного за сорок лет. Примечательно, что индивидуальность Яхонтова проявилась в стремлении присоединить свой голос к голосам поэтов куда более известных, чтобы стать своеобразным их отражением, причем именно в этом он, судя по всему, и видел главное значение своего поэтического дара. Поэту была свойственна потребность в умалении своего «я», по выражению Л.Н. Толстого — «стыдливость перед собственным достоинством». Эту особенность национального характера, присущую Яхонтову, подтверждает повторенная им в «Светоче» (1860. Кн. VI.) авторская декларация к новому переводу из И.В. Гете — трагедии «Ифигения в Тавриде» (впервые стихотворение напечатано в августовской книжке «Отечественных записок» (1844) в связи с переводом гетевского «Тор-гвато Тассо»):
Окончен труд — и жаль расстаться с ним!
Он дух питал чудесной, крепкой пищей;
Богат я был сокровищем чужим,
И — обеднел, и с рубищем своим,
Стучуся в храм поэзии, как нищий!
Критика находила в стихах Яхонтова непосредственное сходство с поэзией А.Н. Майкова, А.К. Толстого, А.С. Хомякова, В.Г. Бенедиктова и в особенности Н.А. Некрасова, «мотивы музы которого он затрагивал всего чаще»4. Но диапазон стилистических взаимодействий Яхонтова с меняющимся литературным контекстом 1840-1880-х годов этим не ограничивался: в его стихах узнаваемы образы и интонации А.А. Фета, Ф.И. Тютчева, Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, А.С. Пушкина. Показательно, что даже не слишком высоко оценивший сборник 1884 г. критик «Вестника Европы» писал, имея в виду поэтический почерк Яхонтова: «…это не заимствование, не подражание — сходство результатов зависит здесь, по всей видимости, просто от сходства настроений…»5
Яхонтов, как кажется, получал особое удовлетворение от того, что чувствовал себя частью русской литературы, не заботясь о традиционном для сознания эпохи размежевании «фетовского» и «некрасовского» направлений в поэзии. Как проницательно отметил тот же критик, «он не примыкает всецело к той или другой из движущихся групп; ему более свойственно колебание, чем увлечение… В двух его стихотворениях, стоящих одно подле другого, отражаются иногда два почти противоположные чувства»6, что особенно заметно из-за выдерживания в их расположении хронологического принципа. Его переводы из И.В. Гете, Г.Э. Лес-
синга, Ф. Шиллера, Г. Гейне, А. Мицкевича и других иностранных классиков продолжали публиковаться в журналах и рекомендовались юношеству много времени спустя после смерти Яхонтова. В 1857 г. его талант переводчика, несправедливо обойденный вниманием, отметил Чернышевский7.
Сам Яхонтов, как бы шутя, писал о себе в 1888 г.: … не взыщите,
Что — в незатейливых стихах
Воспел я ваш приют прелестный —
Ведь на Парнасских высотах
Помещик я мелкопоместный8
Биографические материалы, в 60-е годы XX в. тщательно собираемые Л.А. Творо-говым, свидетельствуют о том, что гуманность и демократизм Яхонтова, освободившего своих крестьян за два года до реформы, постоянно по,тгверждались неутомимым трудом на благо родного края9. Самыми широкими кругами были приняты его «народные издания», среди которых книгу «Город Псков и его окрестности» (СПб., 1886) «Журнал Министерства народного просвещения» регулярно рекомендовал «для ученических библиотек средних и низших учебных заведений и для публичных народных чтений»10, а в дальнейшем — для учащихся «младшего возраста».
Немногочисленные биографы Яхонтова единодушно отмечают его «вольнодумство». «Люди прежнего закала и иного пошиба., осуждали в Пскове А.Н. Яхонтова, говорили, что «он не на месте» и ставили ему в вину его добродушие, его гуманность, его дружеские отношения к учащим и его сердечность в отношениях к детям», — отмечалось в некрологе «Русской старины», что, как было подчеркнуто там же, являлось «лучшею похвалою А.Н.»11. По отношению к Пскову его «вольнодумство» отчасти проявилось в сатирической поэзии, которая до сих пор изучена недостаточно, во-первых, в силу закрепившегося представления о ней только как о продолжении некрасовской гражданской традиции12, во-вторых, на основании наиболее ярких качеств Яхонтова-лирика — как поэта-созерцателя, романтика, душевно устремленного к вечным темам любви и природы13.
Однако сатира Яхонтова своеобразна и далеко не всегда имеет тот социально-памфлетный характер, который отличает его поздние стихи, такие, как «Окно в Европу», «Речь губернатора при открытии земского собрания», и т.п. Применительно к первой половине 1850-х годов это в основном «сатира на нравы», окрашенная, правда, в «некрасовские», злободневные тона.
Nivona caferomatica 757 инструкции novate.ru/news/5798/.