От автора

Нередко приходится доказывать кое-кому важную роль архивов в жизни современного общества. Аргументы в таких случаях бывают обычными, они хорошо известны архивистам. Но вот иногда спрашиваешь себя сам о реальной отдаче архивов обществу. За десять последних лет архивисты России самостоятельно или с представителями других организаций издали свыше 2 тысяч названий книг, сборников документов, материалов конференций, каталогов, путеводителей, буклетов и проч. Какое воздействие они оказали на общественное сознание, на познание нашего прошлого, как в них отразился процесс освобождения от прежнего мироощущения и поиск нового мировоззрения, в том числе и на основе идей давно подзабытых, но не канувших во времена?
Непростые вопросы, механизмы поиска ответов на которые, к сожалению, ещё не отработаны. Остаётся чисто эмоциональное и лишь отчасти -рациональное восприятие некоего важного общественного явления, к которому оказались причастны архивы в последнее десятилетие.
Материалы научно-практического сайта «Псков и Псковская область» находятся в русле нового подхода к постижению нашего прошлого в его региональном аспекте. Наряду с традиционными и, безусловно, нужными темами читатель здесь увидит и «новизну», которая когда-то старательно отвергалась. Это прежде всего интерес к человеку, не обязательно герою, а рядовому, интерес к людям — не обязательно в их сословном или классовом обличье, а просто гражданам Псковщины. Это, наконец, открываемые страницы ранее просто запретных тем, например, жизнь края в период фашистской оккупации.
Приятно видеть, что архивисты Псковщины, историки-краеведы имеют возможность напомнить обществу не только о себе, но и о нашей истории, без знания которой, как это ни банально звучит, у народа действительно нет будущего.

В основу концепции сохранения и развития фольклорных традиций должен быть положен культурно-экологический подход, учитывающий системную целостность и взаимозависимость раз­личных сторон, явлений и процессов в сфере народ­ной традиционной культуры — материальной и ду­ховной. Такой подход не только раскрывает глу­бинное содержание культурных традиций, историю их формирования и развития, но и устанавливает истинное место культурного наследия в жизни со­временного общества. В фольклорных традициях, как и в других проявлениях народной традицион­ной культуры, находит воплощение совокупность жизненно значимых для данной этнической общно­сти отношений, связей, форм взаимодействия с ок­ружающей средой, возникающих в процессе трудо­вой, социальной, духовной деятельности. Общим признаком всего многообразия явлений фольклора служит особый, художественный (выражаемый ху­дожественными средствами) тип осмысления и пре­образования действительности, удержания и пере­дачи жизненного опыта новым поколениям.

Решение задач комплексного описания своеоб­разных форм местных фольклорных традиций свя­зано, с методологической точки зрения, во-первых, с раскрытием особенностей природы, законов эво­люции явлений в сферах материального и духовно­го бытия, тесно соотнесенных между собой в кон­тексте исторической жизни этнического сообщест­ва. Во-вторых- принципиально важно здесь то, что вся система традиционной культуры, в том числе и область фольклора, определяя в общих чертах ми­ровосприятие и жизненное русло каждого человека, объективно складывается в результате созидатель­ных усилий многих поколений, существует и разви­вается как категория коллективного (общинного) бытия и сознания. Ярко выраженное этническое на­чало определяет естественно-историческую приро­ду фольклора, что ставит его в ряд исходных ценно­стей национальной культуры.

Вместе с тем, в силу непосредственности и не­разрывности внутренних связей и отношений с ключевыми моментами трудовой, обрядово-празд-ничной деятельности, семейно-бытового уклада, а также в силу законов традиционности (прошлый опыт — восприятие — воссоздание -…) и особой, изу­стной формы существования вся сложно устроен­ная и сложно обусловленная сфера фольклора пол­ноценно проявляется лишь в условиях сохранности основ самой системы народной традиционной

культуры, находится в прямой зависимости от об­щих внешних обстоятельств, поддерживающих или отрицающих ее смыслополагающую, творчески со­зидательную роль в жизни общества. С разрушени­ем этой системы и угасанием фольклорных тради­ций современное общество лишается сопричастнос­ти историко-культурному наследию и перспектив самостоятельного этнокультурного развития. При таком положении востребованной оказывается лишь художественно-эстетическая сторона фольк­лора в формах музейно-архивных ценностей, па­мятников культуры, или в качестве начального ма­териала для сценических и другого рода авторских интерпретаций. Деятельностная же сила фольклор­ных традиций, восходящая к универсалиям жизнен­ных основ культуры, остается на периферии обще­ственного сознания и интересов общества. Именно поэтому актуальными и неотложными сегодня яв­ляются проблемы поддержки, сохранения и изуче­ния народной традиционной культуры во всем мно­гообразии ее проявлений.

Для характеристики своеобразных начал отече­ственной культуры исключительно важное значе­ние имеет сохранившийся до наших дней комплекс традиций Псковской земли — одного из самостоя­тельных районов сложения и бытования явлений, видов и форм древнерусской культуры. Научная, историко-культурная, художественная ценность разнообразных в жанровом, стилевом отношениях явлений фольклора на Псковщине, их диалектная самобытность издавна отмечены исследователями и собирателями. Псковских народных песен, ска­зок, преданий, пословиц, обычаев и обрядов кос­нулся гений А. С. Пушкина и М. П. Мусоргского. Усилиями многих фольклористов-собирателей псков­ские песни стали общим достоянием русской наци­ональной культуры.1 Среди таких собирателей бес­спорно выдающееся место принадлежит Н. Л. Коти­ковой, в течение многих лет (1950-1960-е гг.) обсле­довавшей большинство районов Псковской облас­ти и собравшей уникальный фонографический фонд по музыкальному фольклору.2

Санкт-Петербургская (Ленинградская) государ­ственная консерватория им. Н. А. Римского-Корса-кова с 1978 г. ведет систематическую экспедицион­ную работу в Псковской области и сопредельных районах Ленинградской, Новгородской, Тверской, Смоленской областей. С 1991 г. эту работу возгла­вил Фольклорно-этнографический центр Мини­стерства культуры РФ (далее — ФЭЦ МК РФ).

С 1978 по 1999 гг. под руководством и при непо­средственном участии автора этих строк состоялось 27 фольклорных экспедиций в 21 район Псковской области (кроме Дедовичского, Дновского и Усвят-ского). Обследовано более двух тысяч населенных пунктов в 170 административно-территориальных единицах области — волостях, сельских и городских администрациях.

Характерной чертой предпринятых полевых ис­следований стала разработка методов последова­тельного и многомерного изучения традиций на­родной культуры при фронтальном охвате изучае­мых территорий с максимально полной фиксацией всего круга явлений народной традиционной куль­туры. В ходе экспедиций осуществлены звукозапи­си календарно-обрядовых, свадебных, лирических, хороводных, плясовых, колыбельных песен, бал­лад, духовных стихов, причитаний, частушек, наиг­рышей на гуслях, скрипке, балалайке, рожках, гар­мониках и других музыкальных инструментах, за­писаны словесные жанры фольклора: заговоры, сказки, легенды, предания, былички и др. Сделаны репортажные звукозаписи, раскрывающие содер­жание местных календарных, семейных и других обрядов, старинных народных праздников, повсе­дневного быта, трудовых традиций.

В результате этой работы сформировано одно из самых крупных в России собраний фольклорно-этнографических материалов по Псковской облас­ти, основу которого составляет фонд звукозаписей образцов музыкального фольклора — около 40 ты­сяч единиц содержания (текстов). В собрание вхо­дят также видеозаписи (продолжительностью око­ло 100 часов), кинодокументы, образцы материаль­ной культуры, рукописные материалы (полевые дневники участников экспедиций, расшифровки звукозаписей, материалы систематизации).

Наиболее значительными, имеющими событий­ный характер, явились экспедиционные материалы, впервые представляющие традицию русской гусель­ной игры в ее архаических формах, которая уже в XIX веке считалась навсегда утраченной. Сотни за­писей гусельных наигрышей от 75 псковских гусля­ров, коллекция традиционных инструментов свиде­тельствуют об исключительно богатой культуре гу­сельной игры, сохранившейся на Псковщине до на­ших дней. К этому пласту культуры относятся и уни­кальные материалы, позволяющие реконструиро­вать древнерусские формы «гудошной» игры (игры на легендарном смычковом инструменте — «гудке», исчезнувшем в начале XX столетия), воспроизводи­мой на скрипках, получивших распространение в псковских деревнях уже в конце XIX — начале XX вв.

Важными в научном отношении (так же, как и с точки зрения современной художественно-творчес­кой практики) стали экспедиционные записи особых форм народной хореографии — женские и муж­ские ритуальные пляски («псковский кружок», «ло­манье» — под драку и др.).

К ряду научных открытий следует отнести ком­плекс фольклорно-этнографических материалов, связанных с особой музыкальной формой свадеб­ных опевальных песен и причитаний, полевых при­певок («водить голосом», «вожокать», «вожбка-нье»), указывающей на ранне-исторические истоки местных фольклорных традиций.

Исключительной научной ценностью обладают материалы по календарно-земледельческой обряд­ности и фольклору, восходящие к древнейшим пла­стам славянской культуры.

Собрание экспедиционных записей Фольклор-но-этнографического центра образует фундамен­тальную источниковедческую базу не только фольклористических исследований, но позволяет существенно дополнить представление о народной традиционной культуре Псковской области и с точ­ки зрения этнографии и языкознания.

На этой основе и в силу того, что народная тра­диционная культура в бесконечной цепи преем­ственного развития исходных форм хранит отчет­ливые следы своих порождающих начал, складыва­ются предпосылки широкого привлечения фольк­лорно-этнографических материалов к исследова­нию общих проблем истории русской культуры, а также проблем этнологии восточных славян.

Документальные материалы по фольклору и эт­нографии, таким образом, становятся важнейшей частью банка научных сведений, изучение которых позволяет наблюдать не только тот или иной ком­плекс локальной культурной традиции в целом, так же как и явления фольклора в историко-, жанрово-, диалектно-стилевом аспектах, но и рассматривать динамику состояний, значений и функций художе­ственных форм, отдельных структурных элементов текста, языковых средств в историко-типологиче-ском отношении и в проекции на территории быто­вания. Решение этого ряда проблем в большой ме­ре зависит от полноты содержания экспедицион­ных фондов, характера и глубины их научного опи­сания. Иными словами, задача заключается в необ­ходимости сочетать учет и детальный анализ каж­дого явления фольклора с соответствующими на за­данном уровне наблюдения сведениями по всему массиву фондовых материалов.

Как нам представляется, наиболее продуктив­ной формой такого исследования является разра­ботка системы фольклорно-этнографического атла­са, суть и достоинства которого дают возможность многомерного, комплексного изучения отдельных фактов фольклора в контексте культурной тради­ции. Более того, если результаты конкретного ана­лиза художественной формы относятся непосред-

ственно к определенному тексту или группе текстов, обладающих установленным свойством (призна­ком), то система атласа, предлагая иной, более об­щий ряд точек отсчета, другую шкалу измерений, рассматривает не столько данный текст как тако­вой, сколько его характерные свойства (признаки) в подвижном диапазоне своих значений и функций.

Очевидно, что содержательная сторона про­граммы фольклорно-этнографического атласа не замещает и, тем более, не исключает текстологиче­ского изучения фактов фольклора, но вводит но­вый уровень условий и задач исследования.

Предлагаемое издание — «Народная традицион­ная культура Псковской области» — представляет собой обзор экспедиционных материалов из науч­ных фондов Фольклорно-этнографического центра (далее — «Обзор…») и, наряду со сборниками мате­риалов по Псковскому фольклору, является одним из этапов подготовки фольклорно-этнографическо­го атласа Псковской земли. В отличие от сложив­шихся форм публикации фольклорных материалов «Обзор…» решает задачи по определению:

— опознавательных признаков фольклорной тра­диции (устойчиво воспроизводимых в своеобразной, характерной для каждой данной традиции форме со­держательных элементов системы фольклора, в том числе — структуры и функций ведущих жанров и жан­ровых групп, сюжетов, особенностей стиля и т. д.);

— видов и форм связи, взаимодействия фольк­лорных явлений с контекстом местной культурной традиции;

— территории распространения всего фольк­лорно-этнографического комплекса местной тради­ции или отдельных его образующих.

Как видим, специальные задачи фольклорно-эт­нографического исследования, выполняемого в рамках «Обзора…», устанавливают и специальный, более высокий уровень наблюдения, на котором яв­ления фольклора рассматриваются не с точки зре­ния лишь самозначимости, художественно-эстетиче­ской ценности отдельно взятых текстов («лучшие песни — от лучших исполнителей»), а в качестве не­обходимой и действенной составляющей содержа­тельного плана местной культурной традиции. Са­ма культурная традиция, понимаемая в общем виде как одна из важнейших функций коллективного со­знания, согласующая различные элементы культуры в процессе достижения жизненных целей культурно­го сообщества, в этом случае выступает в значении естественно сложившейся среды и как условие суще­ствования системы видов и форм фольклора. При этом каждый факт фольклора занимает то или иное место в такой системе в силу своего назначения и на основании своей принадлежности именно данной (определенной в объективно- и конкретно-истори­ческом аспектах) местной культурной традиции.

Документальные материалы по фольклору и эт­нографии становятся важнейшей частью банка научных сведений, изучение которых позволяет наблюдать не только тот или иной ком­плекс локальной культурной традиции в целом, так же как и явления фольклора в историко-, жанрово-, диалектно-стилевом аспектах, но и рассматривать динамику состояний, значений и функций художе­ственных форм, отдельных структурных элементов текста, языковых средств в историко-типологиче-ском отношении и в проекции на территории быто­вания. Решение этого ряда проблем в большой ме­ре зависит от полноты содержания экспедицион­ных фондов, характера и глубины их научного опи­сания. Иными словами, задача заключается в необ­ходимости сочетать учет и детальный анализ каж­дого явления фольклора с соответствующими на за­данном уровне наблюдения сведениями по всему массиву фондовых материалов.
Как нам представляется, наиболее продуктив­ной формой такого исследования является разра­ботка системы фольклорно-этнографического атла­са, суть и достоинства которого дают возможность многомерного, комплексного изучения отдельных фактов фольклора в контексте культурной тради­ции. Более того, если результаты конкретного ана­лиза художественной формы относятся непосред-
ственно к определенному тексту или группе текстов, обладающих установленным свойством (призна­ком), то система атласа, предлагая иной, более об­щий ряд точек отсчета, другую шкалу измерений, рассматривает не столько данный текст как тако­вой, сколько его характерные свойства (признаки) в подвижном диапазоне своих значений и функций.
Очевидно, что содержательная сторона про­граммы фольклорно-этнографического атласа не замещает и, тем более, не исключает текстологиче­ского изучения фактов фольклора, но вводит но­вый уровень условий и задач исследования.
Сайт представляет собой обзор материалов из науч­ных фондов Фольклорно-этнографического центра и, наряду со сборниками мате­риалов по Псковскому фольклору, является одним из этапов подготовки фольклорно-этнографическо­го атласа Псковской земли. В отличие от сложив­шихся форм публикации фольклорных материалов решает задачи по определению:
— опознавательных признаков фольклорной тра­диции (устойчиво воспроизводимых в своеобразной, характерной для каждой данной традиции форме со­держательных элементов системы фольклора, в том числе — структуры и функций ведущих жанров и жан­ровых групп, сюжетов, особенностей стиля и т. д.);
— видов и форм связи, взаимодействия фольк­лорных явлений с контекстом местной культурной традиции;
— территории распространения всего фольк­лорно-этнографического комплекса местной тради­ции или отдельных его образующих.
Как видим, специальные задачи фольклорно-эт­нографического исследования, выполняемого в рамках «Обзора…», устанавливают и специальный, более высокий уровень наблюдения, на котором яв­ления фольклора рассматриваются не с точки зре­ния лишь самозначимости, художественно-эстетиче­ской ценности отдельно взятых текстов («лучшие песни — от лучших исполнителей»), а в качестве не­обходимой и действенной составляющей содержа­тельного плана местной культурной традиции. Са­ма культурная традиция, понимаемая в общем виде как одна из важнейших функций коллективного со­знания, согласующая различные элементы культуры в процессе достижения жизненных целей культурно­го сообщества, в этом случае выступает в значении естественно сложившейся среды и как условие суще­ствования системы видов и форм фольклора. При этом каждый факт фольклора занимает то или иное место в такой системе в силу своего назначения и на основании своей принадлежности именно данной (определенной в объективно- и конкретно-истори­ческом аспектах) местной культурной традиции.
Немаловажным для объективной оценки содер­жания, понимания истоков, исторической судьбы местных фольклорных традиций является равно не­обходимый учет всех признаков, указывающих на характер своеобразия и, одновременно, на прису­щие каждой рассматриваемой традиции черты общ­ности с другими самостоятельно сложившимися ис­торико-культурными системами. Вместе с решением практической задачи выявления границ определен­ной традиции как целого и ареалов распростране­ния отдельных ее элементов, такой подход, учиты­вающий статистическую и типологическую характе­ристики фактов народной традиционной культуры, дает возможность не только наблюдать отношения свойств общего и особенного в масштабах широких этнокультурных образований (критерии собственно местного, регионального, национального), но и су­дить о процессах их формирования, о динамике ис­торической эволюции важнейших компонентов со­держания, форм и языка фольклора.

Каких только сюрпризов не преподносила псковичам за многовеко­вую историю города природа! Случалось, что сильные пожары уничтожали весь город, уносили тысячи жизней эпидемии, выходили из берегов реки, крушили все на своем пути ураганы, градом выбивало посевы. Богаты этими явлениями и 1920-е годы.
Так, 31 июля 1920 г. в 7 час. 15 мин. вечера над Псковом пронесся небывалой силы ураган. Ужасающие порывы ветра, смешанные с дождем и градом, беспрерывно сверкающие молнии произвели в городе ряд сильных разрушений: было сломано 230 деревьев, выбито 78 оконных рам, повалено 19 телеграфных столбов, сорвано 63 крыши, повалено 72 забора, порвано 13 телефонных проводов, разбиты 2 киоска, обрушились 2 сарая, испорчено 2 кабельных провода. В городе прекратилась подача электричества, не вышла своевременно газета «Псковский набат». Большой ущерб стихия нанесла и пригородам: в д. Муровицы ураган снес крыши с верхними венцами, в Псковском озере погибли около 60 овец, корова и нетель, в Писковичах и Хотицах подверглись разрушениям избы и постройки, на Снятной горе с церкви и часовни снесло купола.

Но гораздо чаще псковичам приносили неприятности ныне спокой­ные Великая и Пскова.
Сильным, например, было половодье в апреле 1924 г., когда из берегов вышла не только Велика я, но и Пскова, Синяя, Шелонь. В тот год особенно большие повреждения ледоход причинил в Острове, а вот на Псков ненастье обрушилось летом, когда реки вышли из берегов вследствие сильных дождей. Наиболее же сильное весеннее половодье в Пскове случилось в 1926 г.

16 апреля 1926 г. произошла подвижка льда у моста Красной Армии, за ночь на 17 апреля вода поднялась на полметра В последующие несколько часов подъем продолжался и достиг 6,8 м выше нормы. Такого сильного подъема в Пскове не наблюдалось с 1886 г. Оказалась затопленной фабрика «Шпагат», рыбные ряды, расположен­ные по берегам бани. Лишь в час ночи на 19 апреля вода пошла на убыль.
В двадцатых числах мая 1927 г. в районе Пскова непрерывно шли дожди, вода в реке Пскове стала быстро прибывать и сорвала в ее верховьях две запруды. 25 мая она сорвала между Торошином и Черняковицами сплав из 1500 куб. м дров, принадлежавших ленинг­радским заготовительным организациям и населению Пскова. В Черняковицах при этом утонул мельник. Вода устремилась дальше к Пскову, сметая все на своем пути. Сорвало запань (плавучая преграда на реке. — Авт.) в Любятове, две мельничные запруды в черте Пскова. Больше всего пострадала мельница Неймана: плотину ее настолько разнесло, что затем ее пришлось строить заново. В результате вся река до самого дна оказалась забитой лесом и дровами, унеся из разныхмест до 15 тыс. куб. м древесины. Ночью 27 мая сильным напором воДы с бревнами и дровами прорвало плотину у Нижних решеток. Грохот, шум от прорыва разбудили около часу ночи окрестных жителей. Через несколько минут Пскова очистилась от застрявшей древесины и устремилась в Великую, а затем к Псковскому озеру, продолжая смывать бревна, складированные по берегам Великой. Всего было унесено около 25 тыс. штук бревен и 2 тыс. куб. м дров. За городской скотобойней часть древесины задержалась: благодаря южному ветру ее прибивало к берегу. 28 мая уже весь берег от скотобойни до Снятной горы был забит сплавом. Другая часть леса была остановлена у деревни Муровицы, где соорудили дополнительную плотину. Но 29 мая запруду у Муровиц сорвало, и лес поплыл к Деревне Горки, где снова был задержан жителями и пограничниками. Только единичные бревна уплыли в Псковское озеро.

Тихвинский район - дома из бруса

6 комментариев к записи “От автора”