Всеволод Мстиславич
В исторической литературе принято начинать историю псковского княжеского стола с Судислава и Всеволода Мстиславича, несмотря на то что первые достоверные сведения о его существовании относятся только к началу XIII в. В Новгородской Первой летописи (далее — НПЛ) под 1211 г. упоминается князь Владимир Псковский, он же под именем «Владимира, короля псковского» фигурирует в Хронике Генриха Латвийского1. Сведения о Всеволоде Мстиславиче с этой точки зрения никогда не подвергались комплексному анализу. Признаки самостоятельности Пскова, факт существования особого псковского стола исследователи находят в летописном рассказе об изгнании Всеволода Мстиславича из Новгорода в 1136 г. и о его кончине в Пскове в феврале 1138 г. Но мотивы действий князя, содержание первого серьезного столкновения между жителями Новгорода и Пскова остались вне поля зрения и требуют серьезного внимания и глубокого изучения.
Наиболее ранним из сохранившихся памятников новгородского летописания, является Синодальный список НПЛ старшего извода (середина XIV в.), где содержится подробный рассказ о событиях второй половины 30-х годов. XII в., написанный рукой писца ХШ в. Он воспроизводит текст более раннего, не дошедшего до нашего времени новгородского летописного свода. Синодальный список однозначно указывает на мотивы действий князя Всеволода Мстиславича, который прибыл в Псков отнюдь не на княжение, а для того, чтобы с победой оппозиционных сил вернуть потерянный в Новгороде отцовский стол: «..лготя сести опять на столе своемъ Новегороде, позван отаи новгородьскыми и пльсковьскыми мужи, приятели его: «пойди, княже, хотять тебе опять». Но как только новгородцы узнали, что Всеволод с братом Святополком в Пскове, то «…мятежь бысть велик Новегороде, не въсхотеша людье Всеволода»2. Мотивировка действий, предпринятых Всеволодом Мстиславичем, очевидна: возвратить себе княжеский стол в Новгороде.
Сложнее обстоят дела с выяснением сущности противостояния жителей Новгорода и Пскова в этих условиях. Как рассказывает далее летописец, вся Новгородская земля встала против Всеволода, только «…не покоришася пльсковици им, ни выгнаша князя от себе?»3. В этом летописном сообщении был сделан важный акцент: новгородский летописец обвинил непокорных псковичей не в том, что они приняли князя на княжение, а за то, что «не выгнали» его за пределы Новгородской земли, т.е. нарушили принятое совместными усилиями на вече решение об изгнании князя. После внезапной смерти Всеволода Мстиславича «…ягиася пльсковици по брата его Святопълка; и не бе мира с ними, ни с сужьдальци, ни с смольняны, ни с полоцяны, ни с кыяны»4. Как видим, псковичи не «введоша» или «посадиша» князя на столе в Пскове, а «яшася по…», т.е. встали на сторону Святополка, вступились за него, как важного претендента на новгородский стол. Вот почему новгородцев испугала в 1138 г. ложная весть «…яко Святопълк у города с пльсковици». Жители Новгорода только что «выгнаша» Святослава Ольговича, его жену посадили под стражу в Варварин монастырь, а княжеский стол стал вакантным. Появление в пределах Новгородской земли нового претендента не могло не беспокоить ее жителей. Спор по поводу замещения новгородского княжеского стола решился в пользу Ростислава Юрьевича (Суздальского): «…и с пльсковици съмиришася»5.
Таким образом, конфликт псковичей с новгородцами случился не по причине самовольного принятия князя в Псков на княжение (об этом нет никаких определенных свидетельств), а вследствие их разной политической ориентации. Большинство жителей Новгорода поддерживали представителя черниговского княжеского дома Святослава Ольговича, а псковичи дружно стояли за потомков Мстислава Великого.
О том, что этот вопрос волновал тогда местное общество, свидетельствует описание политического конфликта начала 40-х годов. XII в. в летописных сводах. Основные стороны этого конфликта были представлены Новгородом и великим князем киевским Всеволодом Ольговичем (отпрыск черниговских князей, взявший в жены дочь Мстислава Великого). После вторичного изгнания Святослава Ольговича из Новгорода в 1141 г. его жители отправили в Киев представительное посольство во главе с архиепископом Нифонтом. На предложение великого князя послать к ним своего сына, новгородцы ответили решительным отказом: «…не хочем сына твоего, ни брата, ни племени вашего, но хочем племени Володимеря… дай ны шюрина своего [Святополка] Мстис-лавича»6. За это послы были насильственно задержаны в Киеве. Прожив лето и зиму без князя, «овгородцы отправили послов к Юрию Долгорукому (старший сын Владимира Мономаха от второго брака, сводный брат Мстислава Великого) с просьбой: «…оже к нам не пустит Олговичь Святополка, амы Олговича не хочем, а любо к нам сам пойди, любо сына пусти и посла к ним сына своего Ростислава»7. Появление на новгородском столе Ростислава Юрьевича привело к обострению отношений между Юрием Долгоруким и Всеволодом Ольговичем. Но в этот конфликт вмешался еще один представитель Мстиславичей — Изяслав (младший брат Всеволода и старший брат Святополка): «В то же лето посла Изяслав к сестре своей (жене Всеволода Ольговича — КТ.) рече: «Испроси ны оу зяте Новгород… братоу своему Святополкоу», она же тако створи»8. В результате этой протекции Святополк Мстиславич получил новгородский стол.
Таким образом, анализ летописных сведений о пребывании Всеволода и Святополка Мстиславичей в Пскове не позволяет положительно говорить об их княжении в этом городе. Мотивы действий Всеволода Мстиславича, а затем и его младшего брата Святополка достаточно ясны — возвратить потерянный отцовский стол в Новгороде. Суть расхождений псковичей и новгородцев, а также разногласий внутри новгородского общества, лежала в их разной политической ориентации: одни склонялись в пользу Ольговичей, другие держали сторону потомков Мстислава Великого или же его отца Владимира Мономаха.
Сравнительный анализ летописного материала о последних событиях в жизни Всеволода Мстиславича показал существенные разночтения в его содержании и позволил выделить 2 варианта (вида) сообщения о прибытии этого князя в Псков и о его скорой кончине. Первый вариант (вид) представлен НПЛ старшего извода (Синодальный список): «В лето 6645(1137). Настанущю в 7 марта, индикта лету 15, бежя Костянтин посадник к Всеволоду и инех добрых мужь неколико; и въдаша посадницити Якуну Мирославицю Новегороде. В то же лето приде князь Мьстиславиць Всеволод Пльско-ву, хотя сести опять на столе своемь Новегороде, позван отаи новгородьскыми и пльсковьскыми мужи, приятели его: «пойди, княже, хотять тебе опять». И яко услышано бысть се, яко Всеволод Пльскове с братомь Святопълкомь, и мятежь бысть велик Новегороде: не въсхитеша люьс- Всеволода: и побегоша друзии к Всеволоду Пльскову, и възяша на разграбление домы их, Къснятин. Нежятин и инех много, и еще же ищюще то, кто Всеволоду приятель бояр, тъ имаша на них не с полуторы тысяце гривен, и даша купцем крутитися на воину; нъ сягоша и невиноватых. Потомь же Святослав Олго-виць съвъкупи всю землю Новгородьскую, и брата своего приведе Глебъка, куряны с Половьци, идоша на Пльсков прогонит Всеволода. И не покоришася пльсковици им,
ни выгнаша князя от себе, нъ бяхуть ся устерегли, засекли осекы все; и съдумавъше князь и людье на пути, въспятишася на Дубровьне, и еще рекъше: «не проливаиме кръви с своею братьею, негли бог управить своим промысломь». Тъгда же преставися князь Всеволод Мьстнславиць Пльскове, и яшася пльсковиии по брата его Святопълка; и не бе мира сними, ни с суждальци, ни с смольняны, ни с полоцяны, ни с кыяны. И стоя все лето осмьныса великая по 7 резан»9.
Эта наиболее ранняя редакция отличается пространным содержанием и наличием существенных подробностей: развернутая хронология, точная дата бегства Константина посадника, имена сторонников Всеволода, подробности расправы с ними и их имуществом, обстоятельства организации похода на Псков и изменение планов в ходе его осуществления, политическая изоляция Новгорода (на всех перечисленных столах сидели Владимировичи) и, как следствие, рост цен на местном рынке. Особенностью этого вида является отсутствие точной даты смерти Всеволода Мстиславича и места его погребения. В нем нет ни слова о княжеском столе в Пскове и о сепаратистской инициативе псковичей. Текст этого варианта был, скорее всего, написан современником событий в Новгороде по горячим следам.
Наряду с новгородской интерпретацией событий существовал южно-русский ва-ряант (второй вид) рассказа, который с существенными переделками дошел до нашего времени. Выявление его содержания сопряжено с определенными трудностями. Прежде всего, этот текст не сохранился в чистом виде, в нем имеются следы многочисленных редакторских правок. Реконструировать южно-русское описание событий позволяет сличение погодной статьи Лаврентьевской (далее — Лавр.), Радзивиловской (далее — Радз.) и Ипатьевской (далее — Ип.) летописей. В их основании лежал некогда единый текст (он выделен жирным шрифтом):