Великая отечественная война
Правды ради, необходимо знать в действительности, как сложилась судьба молодых патриотов. Это следует сделать сохраняя память о них.
Николай Ивапович Ильин родился в д. Тарасовка Горшановского сельского Совета, работал бухгалтером 1 Красного-родской МТС. В армию не был призван, т. к. имел освобож-
дение. Сразу же с началом оккупации включился в борьбу с оккупационным режимом. В конце 1942 г. на собрании группы патриотической молодежи был избран командиром подпольной молодежной группы и тут же принят в комсомол. Руководил группой до середины сентября 1943 г. (до ареста 18.09.1943 г.).
При аресте у него в бане было обнаружено оружие, взрывчатка. Находился в Опочецком пересыльном лагере, содержался в одиночке. Подвергался жестоким пыткам и избиениям. Одна из заключенных, которой удалось видеть Ильина в тюрьме, передала, что Ильин лежал, не в силах повернуться. Она решила ему помочь, перебинтовать, но сделать этого не смогла — все тело загнивало. Были сплошные раны. Он сказал ей, что хотя ему сейчас трудно очень, но он не зря страдает, он много сделал для своего народа. Это его утешает. Истерзанного и ослабленного его расстреляли в окрестностях Опочки (конец сентября, начало ноября 1943 г.). Его родные:
Отец — Иван Ильич Ильин в д. Тарасовка Горшановского сельского Совета.
Мать — Пелагея Александровна Александрова.
Имел брата и три сестры.
Трагически сложилась судьба семьи Николаевых из д. Агафоново Красногородской волости. В их доме была явка. Через Николаева Ефима Николаевича молодежная подпольная группа вела связь со штабом 10-КПБ, передавались списки подпольщиков, их клятвы, клятвы военнопленных.
Е. Н. Николаев все знал, его арестовали и жестоко пытали, однако он никого не выдал. Его и жену Дарью Федоровну расстреляли.
У них был 16-летний сын Миша. Его оставили, но установили слежку. Миша продолжал быть связным. Фашисты рассчитывали, что через него они выйдут на след партизан. Перед самым освобождением района его выследили, схватили, очень долго пытали и, наконец, ничего не выведав истерзанного и полуживого бросили в болоте. Там он и умер. Это было в болоте около больницы. Уже после освобождения района его похоронили. Старший сын Анатолий Николаев был в партизанах.
Алексей Михайлович Кирьянов работал в сапожной мастерской, был членом подпольной группы Ильина. Место удобное для осуществления связи. Вместе с женой Марией Яковлевной Кирьяновой погибли в концлагере «Моглино».
Очень трагично сложилась судьба Антонины Кузьминой из д. Сорокино, учительницы Лукинской школы. Она была сожжена в крематории концентрационного лагеря в «Равер-сбрюк» в Германии.
Ик1ч Васильевич Бойков в лагере «Заксенхаузен» вместе с заключенными на барже был вывезен в море и там затоплен.
Валентин Алексеевич Алексеев и Бубнов из старшей группы подпольщиков погибли в лагере «Моглино» Псковского района. Им удалось разобрать пол в бараке и бежать, но вскоре они были схвачены и расстреляны.
Иваипя Иван Иванович, 1912 г. р., д. Долги Партизанской волости, при осуществлении связи между подпольной группой и партизанами 4-ЛПБ был схвачен в д. Рябы. После пыток расстрелян. Он должен был передать списки мужчин, желающих пойти в партизаны (50 чел). Сумел списки уничтожить и никого не выдал.
Погибли в концентрационном лагере в Германии члены подпольной группы Ильина: Иван Моисеев и его жена Евгения Моисеева из д. Литвинка.
Л. Н. Крикунова, находящаяся в лагере с Евгенией, рассказала жуткую историю: «Женя пыталась взять очистки картофеля, чтобы съесть их. Надзирательница заметила и в буквальном смысле забила ее».
Петр Васильевич Добрынин из лагеря «Моглино» попал во Францию, там бежал, стал бойцом французского сопротивления под кличкой «Ворон». Петр Васильевич остался жив, вернулся в Красногородск и долгое время работал слесарем-жестянщиком в Красногородской МТС, РТС.
Николаю Вишнякову удалось избежать ареста, он ушел в партизаны, продолжал работу с молодежью поселка. В начале 1944 г. помог организоваться подпольной группе Тарасовых.
Прошли через лагеря члены группы Ильина: Тимофей Дмитриев. Пето Иванов. Валентина Маикесва. Пстр Манке-ев. Александрова (Черных) Мария Семенова.
Екатерина Гончарова была арестована 18.09.1943 г., прошла все муки ада в концлагерях. Осталась жива, вернулась в Красногородск, работала преподавателем в средней школе. Она оставила интересные воспоминания о деятельности группы. Ее воспоминаниями и воспользовался автор:
Члены подпольной группы Н. Ильина брат и сестра Ще-гольковы из д. Залужье, Павел и Мария, вместе с родителями были арестованы и отправлены в концентрационный лагерь. Чего только не пережили эти люди? Мария Федоровна рассказала об этом в своих воспоминаниях. Такую участь испытали многие. Рассказ Марии Федоровны может служить обобщающим обвинением тому, что творили фашисты с советскими людьми.
М. АнтонскНФ (ШСР?Л1>кова}.
9 апреля 1944 г. нашу семью арестовали и посадили в Красногородскую тюрьму. Держали без еды, питья около недели. На моих глазах на допросах избивали брата Павла, Шуру Желудева, с которым я училась в одном классе 10 лет. Шуру фашисты до смерти забили и неизвестно где зарыли. Грудных детей от женщин в тюрьме отбирали. На моих глазах одна молодая мама падала в обморок, просила немца отдать ей ребенка, но тот был глух. Через неделю нас посадили в машину и отправили в Резекне, а затем в Каунас. Поселили в 5-этажном доме. В одной комнате жило 26 женщин. Нары из досок в два этажа, у стола параша. Кормили так: 25 граммов хлеба в день, два раза баланда, в которой можно найти 5 — 6 картофельных очисток. Однажды, после 5 недель, заключенных свозили в баню. В свободное время гадали на картах, сочиняли частушки. Молодость — она всегда молодость.
«Напишу письмо слезами.
Запечатаю тоской.
Милый мой остался в Красном,
Знать, скучает дорогой».
ДЕВЯТЫЙ ФОРТ
На 8-е апреля 1944 года мне приснилось: «Будто сижу я на телеге, запряженная лошадь пошла с горы вместе с телегой. Потом из-под телеги выпал большой клубок серых ниток и покатился вперед, раскручиваясь по дороге…
Этот сон я рассказала своей бабушке.
— Тебя, Машутка, что-то здорово покувыркает, а нитки и клубок — к дальней дороге. — Ох, бабушка, не к добру это. — Может быть, спала долго, вот и плелась всякая всячина…? — успокоила бабушка.
Да, наплелось здорово. На следующий день, часов в 10 утра, к нам домой в Залужье заявился следователь гестапо Эвальд Регер — гроза всего населения района. Дом был окружен полицаями, всю нашу семью арестовали по подозрению в связи с партизанам.
После долгих мытарств вместе с другими пленными я попала с мамой и другими красногороддами в Литву, в город Каунас, в концлагерь «9-й форт». Завели нас в крепость, в большой зал со множеством столов, под ногами хлюпает жидкость из прорвавшейся канализации. Мы, кто как мог, уселись на столы. Сидели так двое суток, кормить нас забыли. Потом поместили в женский барак рядом с крепостью. Спали на голых железных кроватях.
Наутро к нам зашла женщина-литовка, разбудила, покормила в столовой. Женщина эта была добродушной, до сих пор вспоминаю ее добрым словом.
На час нас выводили в поле на сельхозработы, там мы были вместо лошадей. А чуть замешкаешься, таща за собой плуг или борону, получишь от конвоиров палкой или от коменданта нагайкой.
Был один молодой литовец конвоиром. Славный малый. Два раза в месяц он позволял нам с Шурой Шубиной сбегать на хутора за хлебом. В лагере у нас оставались матери, поэтому он знал, что мы не убежим.
Конюхами в лагере тоже были литовцы. Они иногда нас угощали хлебом и салом. Вот так мы и выживали…
Евреев держали в крепости. Они были заточены за решетку. Ведрами выносил из лагеря комендант отобранные от заключенных драгоценности. Расстреливали бедных евреев здесь же, за крепостью, из пулемета. Трупы укладывали в штабеля вместе с дровами, обливали бензином и поджигали. И так каждый день…
Нас заставляли вскапывать те места, где жгли людей, чтобы замести следы преступлений.
Однажды на моих глазах была расстреляна девчушка лет 16 — 17, с которой мы вместе до этого работали.
Я в это время чистила посуду у крепости. Софи бросилась со слезами ко мне, по ней начали стрелять конвоиры. Она упала возле меня, подошел конвоир, добил выстрелом в голову. Потом пригнал тачку, погрузил труп девушки и повез на общий костер…
Я очнулась от шока и в страхе побежала в дом коменданта. Спряталась там в коридоре за большой амбарный сундук, молилась истово Богу.
— Что, Мария, боишься? — спросил вдруг комендант.
— Боюсь… За что их расстреливают? — пролепетала по-немецки я.
— Работать не любят…
— А нас когда будут расстреливать?
— А вот капусту уберете — тогда, — строго сказал комендант. — А если литовский выучишь, оставим жить.
— А меня уже литовки учат, — ухватилась я за надежду жить.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28