Уклад, быт и обряды
В настоящее время мало что сохранилось, если сказать, ничего не осталось от того уклада жизни, который несли люди. Произошло много того, что коренным образом изменило жизнь людей на бытовом уровне. Изменились формы ведения хозяйства, отношение к религии, повысился уровень образования.
Новостройки, бурное развитие городов и, наконец, Великая Отечественная война, как Вавилон перемешали народы, вызвали невиданную миграцию людей из одного региона в другой, из деревни в город. Все это сломало устоявшийся веками уклад жизни, традиции и обряды. Изменился язык, особенно в деревне.
В 20 — 30-е годы все это жило полной жизнью и воспоминания тех лет представляют большой интерес. Передают их нам пожилые люди. Их остаются уже единицы, это долгожители. Они доносят до нас те формы жизни, которые были уже в историческом прошлом. Обидно, что этот материал никем не систематизирован и постепенно безвозвратно исчезает.
Мне удалось встретиться с одним замечательным человеком — это Антоненко (Щеголькова) Мария Федоровна из деревни Залужье. Ей уже за 80 лет, но она, как молоденькая, разъезжает на велосипеде. Она закончила курсы целителей и сейчас много делает по оздоровлению людей, помогает им бескорыстно. Закончив институт иностранных языков, всю свою жизнь проработала в школе. Жизнь послала ей много испытаний. Она прошла фашистские концлагеря, не раз бывала между жизнью и смертью. Интересна эта женщина тем, что она пишет дневник, часто повествование ведет в стихотворной форме (юмористические частушки), про своих подруг, близких. Она очень много сохранила в памяти забавных моментов, хорошо помнит своих бабушек.
Весь этот раздел построен, в основном, на ее материале, на ее воспоминаниях и того, что она сохранила в памяти и донесла до нас.
* * *
…Семья была огромная: среди детей я была двенадцатой. Перед тем, как сесть за стол, обязательно нужно было помо-
литься богу, то же самое и после окончания трапезы. Ели из двух глиняных мисок деревянными ложками. Все посты в году соблюдались и взрослыми и детьми. Пища была однообразной. Утром топилась русская печь и в нее ставился большой чугун (с помощью ухвата) с супом или щами: это была еда на весь день. Иногда на ужин на «голландке» варили свежую картошку, ели ее с солеными огурцами. Селедку вид овала я только в магазине. По субботам мой дядя Вася приносил из Красного селедочный рассол, мы макали в него картошку и ели с большим аппетитом. В почете был горох — просто каша из гороховой муки, блины. Все это поливалось льняным маслом. Были самодельные мельницы для размола льняного семени и пресса для отжима масла. С большим удовольствием ели льняной жмых. О подсолнечном масле в то время не слыхивали. Чай пили по субботам после бани, заваривали его сушеными яблоками и травами. Карамель, в основном, самодельная, пробовали и магазинные, но только в мясоед, когда проходили свадьбы.
В семье было 4 коровы и 2 лошади. Кормов не хватало, зимой животных кормили соломой (сена не хватало), поэтому молока коровы давали очень мало. Пастбищ в деревне не было.
Одежда была в основном домотканая. Летом ходили босиком, а зимой в лаптях. Носилитакже «поршни». Это обувь, сделанная из куска толстой кожи размером чуть больше печатного листа бумаги. Годилась бычья, лошадиная или коровья кожа. В передней и задней части лист стягивался веревкой. Продевалась веревка также и по периметру. Получилось что-то вроде тапочек или галош. Носили их с шерстяным носком. На ноге такая обувь закреплялась, как и лапоть, с помощью двух веревок, которые от пятки перекрещивались на подъеме, продевалась через боковые ушки и наматывались на ноге, закрепляя портянку. Эта обувь была более дорогая, т.к. надо было купить или самому выделать кожу. Зато поршни были более практичны, они не промокали и поддавались починке. Дети очень много времени проводили на улице, были выносливы и не подвергались простудным заболеваниям. Санки, коньки, лыжи — все было самодельное.
Полы мыли по субботам, натирали их голиком и белым песком. Вытирали полы после мытья, специально заготовленным для этой цели, белым болотным мхом. Кроватей не было, спали на палатях или просто на полу, на печке. Домотканые матрацы набивали соломой. Утром они скатывались в валики. Белье было только домотканым. Верхней одеждой служила зимой шуба из овчины. Летом — кафтан из грубой ткани.
Ходили в церковь. Перед престольными праздниками в деревню приезжал поп: заходил в дом, служил и освящал избу святой водой. За что надо было с ним расплатиться, в основном, продуктами.
В 1929 году началась усиленная агитация за создание колхозов. Мы уже жили в своем доме, отошли от большой семьи. Отец вначале не соглашался вступать в колхоз, но потом согласился. Других членов нашей большой семьи отправили в Синявино (раскулачили).
С образованием колхоза все обычаи, конечно, остались и соблюдались, но уклад жизни (распорядок что ли) изменился. Получали за труд мало. В основном жили за счет приусадебного хозяйства. Однако люди работали с большим энтузиазмом.
Моя тетя Дуня явилась раз вечером домой радостная:
— Хетьк, — говорит (отца Федором звали) — поставили 11 стогов. Заморились. Пить хотели. Платки головные совали в ямы в болоте процеживали и пили. Еды не было. Мало взяли. Еле пришли. Но зато одиннадцать стогов.
Комментарии излишни. Люди радовались своему труду. Труд был естественной потребностью. Не надо было убеждать, что это необходимо. И не задавали вопрос: «Зачем, ведь тяжело же?» Трудились и жили, жили и трудились.
Здесь хочется порассуждать. Уж больно не нравится мне отношение к труду некоторой части населения сегодня и подача этого предмета через средства воспитания (печатная пропаганда, радио, экран, учебные программы и другое).
Самое простое и естественное понятие, закон жизни -трудиться для того, чтобы жить. Другого не дано. Другой путь — жить за счет других, путем обмана, насилия, присвоения, воровства, за счет доброты людей, наконец (это уже от лукавого).
Схема очень проста: энергия жизни берется от обмена веществ в организме. Значит, чтобы жить, надо есть, чтобы есть, надо добывать пишу, а добывать — это работать. Работать насколько тебя хватит. Несложная философия и простые люди ее очень хорошо понимали и получали радость от труда. Однако, несмотря на выработанные человечеством определенные этические и моральные нормы, эти правила нарушаются и не только нарушаются, а ими сознательно пренебрегают. Отсюда и происходят: неравенство, несправедливость, обман и насилие, произрастает эгоизм.
Нарушаются эти правила на различных уровнях: на бытовом в семье, во взаимоотношениях людей в различных сферах деятельности, на государственном уровне властьимущими. Не эта ли причина того, что очень уж активно во власть лезут нечистоплотные и морально неустойчивые люди.
И еще одно понятие вызывает противоречие с точки зрения философии труда. Труд подразделяется на различные категории, имеет различную значимость и различную стоимость. Это естественно, но есть же и пределы (шкала ценностей) и они определяются, прежде всего, физическими и умственными способностями человека.
Есть такая категория труда, как коммерческая деятельность. Это не больше, как категория обслуживающего труда. Но здесь больше всего проявляет себя то, что мы называем от лукавого: эгоизм, обман, нечестность, а то и прямое воровство и присвоение. Этот труд является источником незаслуженного обогащения, разделение людей на богатых и бедных. Однако современная идеология строится таким образом, что этот труд поставлен во главу угла. Особенно это заметно в постсоветское время.
Человек должен получать за труд, за конкретные результаты труда, a Hfr за способность кого-то «объегорить».
Достоинство честного труда умышленно принижается. На теле-киноэкране исчез человек труда. Там только бизнес, коммерция, сделки, жесточайшая борьба за «навар» от этих сделок, борьба за зоны влияния и объекты влияния, удовлетворение потребностей плоти, игры на деньги. Уровень, где все производится, где появляется продукция и предметы пользо-
вания, исчез из сферы информации и пропаганды. В России этот путь становится магистральным.
Туда ли мы идем с точки зрения христианских правил и православной веры? И вообще, туда ли устремилось человечество? История должна дать у на эти вопросы ответ…
Начали появляться тракторы. Хотя это было и в диковинку, но люди видели движение вперед. Когда по деревне шел первый трактор, моя бабушка приговаривала: «Детки, пряц-тись — это нецистая сила иде»…
* * *