Три года в неволе
10. Свободное время партизан с 18-00 до 19-00
11. Культурно-массовая работа с 19-00 до 20-30
12. Вечерняя проверка с 20-35 до 20-50
13. Вечерняя прогулка с 20-50 до 21-30
14. Подготовка ко сну и отбой с 22-00.
Командир II взвода: /КЛИМОВ/
28.1-44.
М. КАТАЛКА О. САЛКИНА
Стихи, написанные освободителями
Уважаемая редакция!
Посылаю вам свои стихи. Они в вариантах читались в наших подразделениях в боях перед Псковом, за Псков и читаются сейчас. Они были нашим кличем, призывом к бою. Прошу напечатать их в вашей газете и номер послать нам. А также отклики и несколько сообщений о том, как восстанавливается Псков, о ваших героических делах сейчас Это для нас, воинов, будет новым призывом к боевым подвигам.
Старший лейтенант орденоносец Н. Глушков, полевая почта
37501-Д. 27 ноября 1944 года.
23 ИЮЛЯ 1944 ГОДА
Старинные стены великого Пскова, Собор на утесе и масса церквей Под хартией славы и (знамя) Петрова Не раз отражали немецких «зверей».* И вот уж недавно он снова под игом, Три года в неволе под смрадной пятой. И вновь на свободе, овеянный славой, Шлет красной столице привет вечевой.
Пскович П.Н. Душинский. 26.11.44
КАТЮША
Мне пишет сестра из деревни, Катюшей ее называть: Последние новости, Коля, Хочу я тебе написать. Во-первых, обычно приветы От матери, брата и всех. А затем про колхоз, про успехи, Как досрочно закончили сев. Но у нас есть другая Катюша И сестрою мы тоже зовем, Она с нами живет душа в душу, Но врагов зарывает живьем: И, во-первых, обычно приветы, От матери, брата и всех, А затем уж останки фашистов
Разлетаются сразу наверх. И как уж посмотришь работу Любимой «сестрицы» своей, На сердце становится ярко И жизнь потечет веселей.
Старший сержант
АНФИМОВ Николай Александрович,
полевая почта 44475-6 1944 год.
Н. КОЛОМЫЦЕВА
Открытки напоминают о прошлом
Приведем отрывок из
уникальной международной
книги -Немецкие следы в одном
русском городе- изданной в 1997
1 оду одновременно в Пскове и в
Германии
•С 8 июля 1941 до 23 июля
1944 года Псков был оккупирован
немцами Это были гри года
полные страдании голода и
лишении, три года унижении грабежей и убийств
Питание было настолько плохим что большинство жителей постоянно
голодало Работающие получали 350 граммов хлеба в день неработающие -175
1 раммов Кроме того выдавалось 200 килограммов картофеля в год для работающих
и 100 килограммов для неработающих Никаких других продуктов в городе не
было Хозяйственная инспекция «Север» их немедленно реквизировала для
вермахта-
Чтобы выжить в таких условиях горожане были вынуждены продавать на
базаре и обменивать свои вещи Толкучий рынок располагался на центральной площади, на месте разрушенного в начале воины Гостиного двора Снимки того времени позволяют увидеть толпы псковичей и окрестных крестьян собиравшихся нл местном рынке а также постройки возле Кремля Эти редчайшие фотооткрытки подарила
в 70-е годы одна из старейших учительниц Пскова Ирина Владимировна Григорьева.
Н. ЛЕВИН
Псковские девушки на работах в Германии, 1944-1945 годы
Нацисты после прихода к власти в Германии постепенно запрещали все немецкие организации молодежи, включая их в состав своей организации гитлеровской молодежи •Hitler Jugenck В 1937 г. нацисты запретили и русскую молодежную организацию -Витязь», а в 1939 г. вместо нее создали для русской молодежи НОРМ — Национальную организацию русской молодежи, которая была в ведении той же гитлеровской молодежи, и работала, как они думали, под их строгим наблюдением. Фактически, в НОРМе делалось многое такое, чего бы нацисты не хотели и о чем не знали. Под прикрытием НОРМа, начиная с 1941 года, вела работу нелегальная группа русских скаутов-разведчиков, приехавших из Югославии на работы в Берлин.
Так как я был одним из руководителей всей этой разведческой подпольной работы, то я знал, на кого в берлинском НОРМе можно положиться, Перед эвакуацией Пскова в феврале 1944 г. я собрал группу псковских девушек и дал им адрес одного из берлинских разведческих руководителей, сказав, что если они окажутся в Германии, то пусть пишут мне по этому адресу, и где бы я ни был, я получу их и потом свяжу девушек между собой.
Попав в Германии в ужасные условия, некоторым было не до переписки, но четверо из них написали мне по указанному адресу. Выдержки из их писем я включал в рукописный журнал «Перезвоны», который я писал иод копирку и посылал бедным псковитянкам. Переписка с подругами и ¦Перезвоны» были для девушек моральной поддержкой.
Первый номер вышел еще в Риге в июне 1944 г. В нем было письмо ныне здравствующей Миры из литовского местечка Купишки, четвертый номер от 1 февраля 1945 г, был последним, так как пришел приказ, что почта больше не будет принимать писем (а •Перезвоны» посылались в конвертах, как письма), а только открытки. Переписка сократилась, а затем и вовсе прервалась.
Позволю себе привести несколько характерных выдержек из их писем 1944-1945 гг.
Ростислав ПОЛЧАНИНОВ,
участник Псковской православной миссии,
которая работала в Пскове в период оккупации
Леле в 1944 году было лет 13-14. Ей пришлось носить нашивку
«OST». Она писала: «26 июля 1944 г. мы выехали из Риги на автобусе через Либаву в Мемель. Там переночевали, а утром поехали через Кенигсберг в Берлин. Там пробыли с шести утра до полуночи. Мучались с багажом и путались с пересадками, вокзалами и метро. В метро мы прятались во время тревог. Папа остался в Риге, маму с братом отправили за 13 километров в село, а меня послали работать домработницей к одной графине. Работаю с 8 утра до 9 вечера. Нелегко. Графиня — противный человек. Увидев, что я вечером после работы читала в своей комнате книгу, она мне вывинтила лампочку, чтобы я не могла ни читать, ни писать. Русских здесь очень мало. По воскресеньям ходим кататься на карусели. «Остам» это запрещено, но мы прячем значок и катаемся. «Осты» всегда между собой считаются как бы родные. Мы если видим знак «OST» — всегда здороваемся. Хлеба маловато,
так что я ходила к маме за хлебом. Мама мне надавала ломотков — больше кило».
**
Вот что писала Мира, девушка лет семнадцати: «Живу не в лагере, а на хуторе у крестьян. Не буду описывать подробно, что делаю. Я думаю, Вы мало-мальски знакомы с крестьянской работой и поймете, какая она легкая, а особенно при большом количестве земли и скота. Теперь могу похвастать, чему научилась: дою коров, и целых восемь. Сначала половина молока лилась за рукава, а теперь все в порядке. Пряду, тку, умею запрягать лошадь, боронить, сеять и даже научилась ездить верхом. Что касается материальной стороны жизни, то жить можно. Сыты и носим хозяйскую одежду. Поблизости нет ни одной русской церкви, ни одной русской книги, так что негде забыть окружающее. Я взяла все необходимые брошюры для молодежной работы, но, увы, и работу здесь наладить невозможно, потому что на шесть километров в окружности нет никого из русских».
Эта девушка, воспитанная в советской школе и пионерской организации, за короткое время после открытия церквей стала верующей.
Но это относится не только к Мире. В таком же духе пишет и Лида, которой в 1944 году было лет четырнадцать: «Доехали мы благополучно. Сразу же получили для нашей семьи отдельную комнату в бараке. Посчастливилось, а то обычно в комнате по 8-10 человек. Этот лагерь еще недостроен после майской бомбардировки. Народ сюда все прибывает. Недавно к нам в лагерь попал батюшка. Работает как все, а по воскресеньям устраивает службы в столовой. Заимела новую подругу Талочку. Я ей показала сборник наших песен и «Третий разряд». Ей все это очень понравилось. 1 октября, в воскресенье, был у нас в лагере концерт украинских бандуристов. Хочется иногда почитать, но нет русских книг. Пожалуйста, пришлите». («Третий разряд» — это сборник материалов, которые должен знать каждый вступающий в организацию юный разведчик.)
Нине лет тринадцать. Ее с родителями эвакуировали в Латвию, где она прожила с полгода, о дальнейшем она пишет: «В четыре часа утра наши бараки окружили латышские стрелки и до тех пор никого не выпускали, пока всех не вывезли в порт. В порту мы переночевали две ночи, а на третий День нас стали погружать на пароход. Сколько тут было забот — надо было запаковать вещи, сдать в багаж и получить квитанции. Но, наконец, все уладилось. Все уселись по местам. Дали гудок, и пароход тронулся. Настроение было ужасное. Страшно было ехать морем, но все прошло хорошо. Нас благополучно привезли в Данциг. Там погрузили в эшелон и отправили в город Гдыню, в лагерь по распределению рабочей силы. В лагере мы провели тоже две ночи. Днем пришел начальник железной дороги и взял нас, двенадцать семей, работать на железную дорогу. Остальных наших попутчиков отправили дальше…
Пк гранитъ работа в гранитъ.