Суды и тюрьмы, полицейские и воры
Необходимо отметить, что вылазки крупных вооруженных банд (Савинкова, Сергученко и др.), массовое занятие контрабандным промыслом приграничного населения (только на участке псковской таможни каждый месяц происходило до 2-х тысяч задержаний контрабанды), проникновение агентов иностранных разведок — создавало в это время на границе крайне напряженную обстановку. Так, в начале 1922 г. начальник Псковского губотдела ОГПУ принял решение организовать службу розыскных собак на границе. В Псков из питомника станции Фарфоровский пост, близ Петербурга, был вызван инструктор Торстер с собакой — ищейкой Альфой. Отсюда они выехали на участок Себежского погранотряда. Это был первый известный случай применения розыскной собаки на границе.
Случилось так, что как раз в момент прибытия их на границу пограничники обнаружили запутанные следы нарушителей. Инструктор с группой бойцов и
начальником заставы вышли на место происшествия. Альфа быстро взяла след, и группа отправилась в путь. Так было преодолено несколько километров, но, видя безрезультатность поиска и ссылаясь на усталость бойцов, начальник заставы предложил Торстеру прекратить преследование. Однако Альфа продолжала уверенно идти по следу.
Впереди было болото, и вновь начались роптания со стороны бойцов о бесполезности поиска. Вскоре собака потянула к небольшому островку и, выбежав на него, направилась к стогу сена, где изумленные пограничники обнаружили небольшой чемодан с контрабандой на крупную сумму. После еще трех километров пути были задержаны и сами хозяева контрабанды.
В1923 году командование решило уже в более широком масштабе проверить эффективность применения собак на границе. Для этого первый выпуск курсов инструкторов-пограничников, организованных при питомнике на станции Фарфоровский пост, был направлен на самые напряженные участки границы — в Псковский, Себежский и Сестрорецкий пограничные отряды. В тех местах, куда прибыли четвероногие помощники, нарушения резко сократились. Так, на заседании Псковской губернской районной комиссии по борьбе с контрабандой 31 октября 1923 года «врид Управляющего Псковской Таможни» Вайман отметил, что «ударная кампания по борьбе с контрабандой», в которой, по свидетельству начальника губотдела ГПУ т. Невернова, участвовали и собаки-ищейки, привела к •значительному уменьшению» экономической контрабанды. Снижение экономической контрабанды в 1925-26 гг. во многом было заслугой применения собак-ищеек.
Вот лишь некоторые примеры успешных задержаний нарушителей при помощи розыскных собак. «11 августа 1926 года со стороны Латвии на нашу сторону перешла группа вооруженных лиц (16 человек). Неизвестные продвигались в наш тыл и наткнулись на нашу заставу, в составе коей была собака Вотан (немецкая овчарка). В последовавшей перестрелке один из неизвестных был убит и двое ранены, а также тяжело ранен помощник начальника заставы т. Терентьев (умер в больнице), легко ранена собака Вотан, которая с разбега сбила с ног нарушителя и бросилась на других, пока не была ранена произведенными выстрелами в нее из револьвера. В результате перестрелки сбитый с ног собакой был убит, и при нем оказалось контрабандных товаров на сумму более 3000 рублей».
Собакой-ищейкой Курок 18 января 1926 года был задержан гражданин Гусаров с контрабандой из Латвии. Собакой Орел (эрдельтерьер) 20 января 1926 года после 15-километрового преследования были обнаружены два перебежчика из Латвии.
Весьма показательно заключение доклада: «Констатировать, что служба собак в Ленинградском округе стала необходимым элементом во всей оперативной
работе на границе. Применение собак в службе дает безусловно пользу, а посему и дальнейшее их использование на участках границы необходимо признатв целесообразным и обязательным, прилагая усилия к тому, чтобы сделата количество собак равным количеству застав и комендатур».
Выводы о большой эффективности применения собак для охраны границы и необходимость дальнейшего развития этого вида службы были подтверждены в 1928 году на всесоюзном совещании начальников пограничных округов.
С. МИНЧЕНКОВ
Документальный детектив
Псковский Остап Бендер
Все читавшие роман И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» безусловно помнят, как великий комбинатор Остап Бендер и его приятель Шура Балаганов, выдав себя за сыновей лейтенанта Шмидта, получили от исполкома города Арбатова восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой. При этом, по признанию самих авторов, подобная спекуляция на «революционном энтузиазме» советских граждан была в 1920-е годы совсем не редким явлением. «По всей стране, — писали Ильф и Петров, — передвигаются фальшивые внуки Карла Маркса, несуществующие племянники Фридриха Энгельса, братья Луначарского, кузины Клары Цеткин или на худой конец потомки знаменитого анархиста князя Кропоткина». Подобные факты вовсе не были досужим вымыслом сатириков. Об этом свидетельствует серия заметок, опубликованных на страницах газеты •Псковский набат» в марте 1927 г.
Первая из ?их сообщает, что 5 декабря 1926 г. в деревню Кондрашовс Славковской волости явился некий гражданин Иван Серегин, который представился крестьянам как корреспондент газеты Ленинградская правда» и рассказал, что может помочь им в решении каких-либо споров о земле. Разумеется, претензии на неправильный раздел участков у крестьян напиись, и они немедленно приступили к составлению жалоб. И. Серегин уехал, но через неделю вернулся, да не один, а в сопровождении своего друга Иосифа Каминского. Обнадежив крестьян обещаниями быстро разрешить все их проблемы, Серегин и Каминский содрали с доверчивых селян 69 рублей на юридические расходы, после чего покинули Кондрашово уже навсегда.
Через несколько дней Серегин объявился на хуторе Рябове Дновской волости. Теперь он выдавал себя за секретаря самого М. И. Калинина и обещал хуторянам добиться передачи в их пользу 10 десятин земли, принадлежавшей крестьянам деревни Старые Переходы. За предлагаемую помощь Серегин запросил сначала 50 руб., но потом согласился получить 25 руб. задатка, а за остальными обещал вернуться после рассмотрения дела.
Из Рябова Серегин перебрался в деревню Пнево, где стал действовать опять вместе с Каминским и опять под маской журналиста. Друзья убеждали крестьян, что могут •отсудить» для них земли у жителей деревни Большие Горищи. При этом Каминский решился даже съездить в Псков и действительно передал требования крестьян Земельному суду. Однако, убедившись, что успеха добиться невозможно, он не стал возвращаться в Пнево, ограничившись письменными заверениями, что продолжает хлопоты.
Зато его компаньона Серегина, как говорится, понесло. Из Пнева он переехал в село Гривки, где собрал с крестьян 50 руб. за обещание добиться передачи им 140 десятин земли в окрестностях Дно. Затем он направился в деревню Залесье, где представился уже не журналистом, а юристом, собирающим крестьянские жалобы для передачи в Центральный исполнительный комитет. Дерзость самозванца дошла до того, что он выступал в местном земельном комитете, а собирая с крестьян деньги, выдавал справки со своей подписью.
Однако к тому времени органы власти были хорошо осведомлены о похождениях лже-юриста и его сообщника. В начале января 1927 г. был арестован И. Каминский, после чего Серегин поспешил скрыться. Каминский убеждал следователей, что искренне хотел помочь крестьянам, а о корыстных замыслах своего товарища ничего не знал. Так это или нет — сказать трудно, но все же пойманному самозванцу пришлось отправиться в тюрьму и на собственном опыте убедиться в справедливости слов Остапа Бендера, что «уголовный кодекс надо чтить».
Серегина так и не поймали. Возможно, он вернулся к своим аферам в другой местности, а может, нашел какой-нибудь иной способ отъема денег у населения». Подводя итог этой истории. «Псковский набат- писал-. «Хлестаковщина, как известно, бессмертна. Во все времена, во всех странах имеется бесконечное множество ее разновидностей. И особенно в наших дремучих провинциальных водах, где всевозможным акулам мелкого и глубокого плаванья так вольготно охотиться за мирными и доверчивыми обывателями-окунями».
Последнее замечание, увы, остается актуальным и по сей день.
А.МИХАЙЛОВ