Средневековый Псков. Часть 2
Как же происходил побег в конце XVI — XVII столетиях, в эпоху становления крепостного права? На побеги крестьян Псковского края сильно влияло его приграничное положение. Уйдя за литовский рубеж, крестьяне и холопы безнаказанно совершали оттуда разбойничьи нападения на родные места. В 1589 г. беглые крестьяне пусторжевского помещика Салтана Дубровского разграбили двор соседнего землевладельца Дмитрия Лодыженского, захватив лошадей и полотно38. Конечно, несвободный человек мог исподволь вынашивать мысль о побеге, но осуществлял он свое намерение, как правило, по определенным мотивам.
Иногда причиной было преступление, после которого крестьянину только и оставалось, что податься в бега. Так, например, сложилась судьба Якима Швалева из Пусторжевского уезда. В Великий пост 1650 г. Яким взял «украдом для своей скудости» копну сена у своего помещика Семена Лихарева. Покражу заметил приказчик и холоп Лихарева Данила Третьяков, который примерно наказал крестьянина кнутом и взял с него 20 алтын, да еще и требовал рубль в качестве штрафа. Уже тогда озлобленный крестьянин говорил своему брату, что он помещичьему холопу «побойство свое хочет мстить». Когда же угрозы приказчика повторились, 29 апреля Яким подкараулил его на дороге к Оршан-
скому погосту (близ современного Новоржева) и убил «из пищали двумя пульками по животу до смерти».
Приказчик ехал в село, собрав 150 рублей оброчных денег, которые присвоил Яким перед бегством. Об убийстве помещичьего холопа Яким тут же рассказал своим родственникам — братьям, свату и тестю — и некоторое время спустя ушел в «новгородчину». Все это происходило, когда помещик был на службе в Москве. Через год в Великий пост в деревню к своим семьям вернулись одновременно помещик и его беглый крестьянин — «вор и убойца». Якима убедили, что помещик простил его, но, явившись на двор к Лихареву, беглец был подвергнут пытке, а затем посажен «в железа». Через две недели он вновь ушел, на этот раз в сторону литовской границы39.
Масса людей бежали «из желез», то есть из кандалов. Таким образом, например, бежали в 1669 г. дворовые люди великолукского помещика Комая Креницына. Часто причиной бегства был распространенный людской порок — пьянство. Именно «убоясь гневу государя своего», бежал от помещика Ивана Батюшкова немилосердно битый им за пьянство холоп Ивашка Кашин.
Как реагировало сельское общество на побег? Иногда крестьяне сдавали подозрительных лиц властям, но в большинстве случаев бегство крепостных вызывало у соседей-крестьян безусловное сочувствие и поддержку. В первую очередь беглым помогали их родственники, и Якиму Шва-леву в 1651 г. его братья, сват и тесть «платье и хлеб на дорогу дали, и его проводили», отлично зная об убийстве приказчика. Бежавшим в 1669 г. из великолукского села Алексеев-ского дворовым людям помогали крестьяне из соседних поместий, несмотря на то что люди помещика Креницына повсюду «заказывали про беглых, чтоб их переимали». Тем не менее крестьянин помещика Сумарокова перевез беглого человека в челне через реку Л окню и дал ему на дорогу хлеба. Крестьяне помещика Бешенцова продали хлеб беглым, а крестьянин помещика Карповского даже просил у беглых разбитые кандалы, чтобы их «сковать себе на топор».
Чем ближе к границе находилось поместье, тем легче
было крепостным убежать. В сельце Махново Пусторжевс-кого уезда, принадлежавшем Ковере Пушечникову, в 1678 г. жили 35 дворовых людей, и при этом почти столько же — 31 человек — находилось в бегах40. При явном сочувствии крестьян к беглым борьба с побегами могла стать эффективной лишь с введением полицейских мер, но это удалось сделать только Петру Великому.
Нет большего заблуждения, чем представлять себе русскую деревню XVI—XVII вв. неким медвежьим углом с грубыми нравами и варварским бытом обитателей. Государственная система держалась на деревне; без ее хлеба и денег был невозможен рост городов и могущество государства. Русские крестьяне веками приноравливались к суровому климату, безжалостной государственной машине, своенравному землевладельцу. Но крестьяне жили в условиях крепостного права еще и потому, что подчинение помещику и властям расценивалось как послушание и отказ от своей воли, что вполне соответствовало этосу православия.
Круг жизни дворянина: недоросли и новики
Власть помещика над крестьянами находила моральное оправдание в том, что помещик был прежде всего воином. Характер службы дворян, их материальное обеспечение различались, но объединяло их нечто более важное — служба Отечеству. История дворянства в последнее время стала предметом пристального внимания историков. Из наиболее значительных публикаций и исследований отметим фундаментальное издание «Актов служилых землевладельцев XV — начала XVII в.» и другие публикации А.В. Антонова и К.В. Баранова, работы В.Н. Козлякова, посвященные истории провинциальных служилых людей41. Сейчас очевидна громадная роль, которую играли в политической жизни страны дворянство и его специфическая организация — «служилый город».
* * *
О русском дворянстве у большей части наших современников сложилось впечатление как о крупных землевладель-
цах, живших в роскошных усадьбах. Имения Строгановых в Волышове, Философовых под Бежаницами стали символами эпохи Российской империи. А как было раньше, до времени Петра I? «Не хочу учиться, хочу жениться» — это крылатое выражение из комедии Фонвизина давно стало определяющим для представлений о молодости мелкого помещика из сельской глухомани. Однако в XVI-XVII веках слово «недоросль» вовсе не несло негативного смысла — оно обозначало просто «не доросшего» до службы юношу.
Рождение мальчика в дворянской семье встречали с двойственным чувством. С одной стороны, рождался наследник поместья, с другой — воин, которому, возможно, суждено было сложить голову на войне. Мальчики-дворяне получали наряду с крестильными именами некалендарные имена, под которыми они иногда известны по документам. В Пскове, например, известны помещики с именами Воронец, Соловец, Тонай; в Великих Луках ~ Воин, Дружина, Ишук, Окул. Часто среди некалендарных имен встречаются образованные от простого счета детей в семье: Меньшой, Первый, Третьяк.
Сын был наследником поместья, кроме того, на нем лежала обязанность кормить и обеспечивать престарелых родителей до их смерти. Если в семье было несколько сыновей, поместье отца оставалось за одним или двумя из них, а другие «верстались» в отвод, то есть могли претендовать на получение других поместий. В обязанности сына, которому переходило отцовское поместье, входило содержание родителей в старости, а также выдача замуж сестер. Если сын не заботился о матери и сестрах, последние могли требовать часть земли себе «на прожиток», то есть для обеспечения «житья». Сохранилось дело 1626 г. по челобитью вдовы великолукского помещика Ивана Нелединского. Вдова заявила, что ее сын Крик Нелединский, получив отцовское поместье, «забыл» о матери и сестрах: «Тот мой сын Крийко меня не слушает и не кормит, сестер своих замуж не выдает. …Бью челом тебе, государю, я бедная вдова, чтобы ты, государь меня пожаловал и дочеришкам из того мужа моего поместейца велел дать на прожиток…»42. В XVII в.
поместье стало фактически наследственным, и если сына у помещика не было, то после его смерти поместье переходило дочери, а служить с него в дальнейшем мог ее муж43.
С момента рождения мальчик включался в списки служилых людей, которые назывались десятнями. Таким образом, служба его начиналась с пеленок, но в этом не стоит видеть мнимые привилегии. Десятни — это военно-учетные документы, и одна из их задач заключалась в учете детей как потенциальных воинов. По достижении совершеннолетия молодой дворянин вставал в строй. Совершеннолетие по каноническому праву наступало в 15 лет, когда можно было жениться. В этом же возрасте помещик впервые поступал на службу и являлся на смотр. Смотр служилых людей проходил периодически в феврале — марте в уездном городе, под командованием воеводы. Вступая на службу, дворяне и дети боярские принимали присягу, целуя крест царю и его детям.
С новиков брали крестоцеловальные записи, содержавшие стандартный текст: служить «не щадя головы своей, до смерти; и в Крым, и в Литву, и в Немцы, и в иные никоторые государства не отъехати; и из городы, и ис полков, и ис посылок без государева указу и без отпуску не съехать, и города не здати, и в полкех воевод не покинуть, и с их государевы изменники не ссылатися, и не на какие прелести не прельститца, прямити, и добра во всем хотети вправду, безо всякие хитрости и до своего живота»44. В крестоцело-вальной записи были перечислены, таким образом, основные воинские преступления: отъезд в другое государство, а также участие в «смуте» — агитация в пользу другого грсуда-ря, участие в заговоре или «умысле» на царя и его семейство. За все эти преступления Соборное уложение 1649 г. предусматривало исключительную меру наказания — смертную казнь.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34