Правительство всегда настороженно относилось к стрель­цам, и, прекрасно осознавая свою силу, стрельцы были готовы отстаивать свои права. Особенно ярко это проявилось во время восстания в Москве 15—17 мая 1682 г., когда стрельцы, умело управляемые Милославскими, фактически осуществили дворцовый переворот, посадив на трон сразу двух царей — братьев Ивана и Петра и приведя к власти царевну Софью. Отголоски московского восстания разнес­лись по всей стране. Так, в мае 1682 г. в Псково-Печерском монастыре появился странный монах, объявивший, что на самом деле он стрелец московского полка Пушечникова. Стрелец Сенька пришел в Псков, «чтоб наговорить во Пскове стрельцов и казаков, чтоб побить дворян всех, а на Москве побить бояр всех на Семен день. А как де бояр всех побьют, и чернь обладает, и после де того побьют царицу Наталью Кирилловну и царя Петра Алексеевича»59.
Восстание на Семен день (1 сентября) организовать не
удалось; начальник Стрелецкого приказа князь Хованский был казнен в августе 1682 г. и с мятежными стрельцами быстро расправились. Поскольку слухи в народе, и в частно­сти среди дворян, распространялись стремительно, уже осенью осмелевшие дворяне стали всячески угрожать стрель­цам. 19 октября 1682 г. во время сыска во владениях Елиза-ровского монастыря помещик Ногин, залепив пощечину стрельцу Пашке Фирсову, заявил ему, что «прислана великих государей грамота во Псков, велено вашу братью, псковских стрельцов, рубить во Пскове в пень». Дворянина Ногина пытали и наказали кнутом за попытку внести смуту в отношения с «надворной пехотой», как после восстания 1682 г. именовали стрельцов.
Стрельцы в ответ проявляли не меньшую дерзость. В их среде тоже не всегда было единство. Во-первых, среди стрельцов распространялось старообрядчество, и многие из них были настроены весьма критически к «никонианской» церкви. Так, 10 апреля 1683 г. стрелец Сидор Антипов «бранясь пьянским обычаем» с причтом церкви Воскресенья со Стадища, заявил им, что если «учнут по городу у церквей в колаколы хто звонить не в указные часы, и мы де тех людей бить и сечьучнем». Разумеется, ни о каком атеизме стрельцов в данном случае говорить не приходится, но их антиклери­кальный настрой очевиден.
Усиливались противоречия и между рядовыми стрельца­ми и их командирами — десятниками и пятидесятниками. Стрелецкое начальство, пользуясь своим привилегирован­ным положением, попросту наживалось за счет рядовых стрельцов. Стрельцы, конечно, не отваживались на откры­тый протест, как в 1682 г., но дерзость их переходила всяческие границы- 15 апреля 1683 г. сотник Устин Рудаков и пятидесятник Сидор Насонов стояли на карауле у Петров­ских ворот (на пересечении современных улиц К. Маркса и Свердлова). В это время мимо их караула шел пьяный стрелец их же приказа Бвтифей Игнатьев, который «бранил ево, пятидесятника, и называл ворами пятидесятников и говорил непристойные слова, что де вы пятидесятники будете напе-
ред на копьях…»60. Конечно, и оскорбивший священников Сидор Антипов, и угрожавший своим офицерам Евтифей Игнатьев были биты кнутом. Недовольство псковских стрель­цов во второй половине XVII в. так и не приняло органи­зованные формы.
«Заслужили своею кровью»
Несмотря на закрепощение, многие крестьяне уходили от помещиков и на свой страх и риск становились стрельцами. Нужда в бойцах во время войны 1654-1667 гг. заставляла правительство смотреть сквозь пальцы на беглых. Псковские стрельцы принимали участие во многих боевых операциях русско-польской войны. Так, в 1654 г. 500 псковских стрель­цов во главе с Ермолаем Ломановым принимали участие в успешном походе на Лужу (современная Лудза в Латвии), проходившем с 24 сентября по 20 ноября. Летом 1660 г. псковские стрельцы в составе армии Хованского воевали в Белоруссии и понесли тяжелые потери в неудачном сраже­нии под Ляховичами 18 июня, где в плен попал командовав­ший русской пехотой князь Щербатый.
На свои заслуги и заслуги своих предков ссылались стрельцы при возникновении разного рода конфликтных ситуаций, подобных той, что приключилась со стрельцом Андреем Залосенским. В 1691 г. псковский помещик Семен Гаврилович Харламов позвал стрельца к себе на двор и напоил допьяна. Стрелец в челобитной писал: «…напоя, привел в Приказную полату, и велел говорить, будто я, Андрюшка, его Семенов крестьянский сын…»61. Незадачливого стрельца от­дали помещику в крестьянство с женою и с детьми. Лишь через два года Андрею удалось подать челобитную, в которой он писал, что даже отец его не жил в крестьянстве за Харламовым и не давал ему на себя крепостей.
Неся в Пскове стрелецкую службу, его отец, пройдя с боям"й Белоруссию и Прибалтику, погиб в июне 1660 г. под Ляховичами. Сам Андрей начал служить во время второго похода на Чигирин в 1679 г., затем участвовал в одном из
крымских походов. Исход дела был благоприятным для стрельца: его вернули из крепостной неволи согласно царс­кому указу от 8 февраля 1683 г. Указ гласил: «…из московских стрелецких полков и иных городов полков стрельцов поме-щиковых и вотчинниковых беглых людей и крестьян по суду и по сыску и по крепостям отдавать не велено, потому что служили нам, государям, многие годы, а иные ранены, и то они заслужили своею кровью…»62.
В популярной литературе со времен издания романа А.Н. Толстого «Петр Первый» получило распространение мнение о том, что стрелецкие полки не обладали необходи­мыми боевыми навыками и были расформированы после восстания 1698 г. Это ничем не подкрепленное суждение до сих пор доминирует даже в научно-популярных исследова­ниях. Между тем все последние годы своего существования псковские стрелецкие полки провели в боях на театре военных действий. Оба псковских полка под командованием Юрия Вестова и Даниила Загоскина участвовали в осаде и штурме Дерпта и Нарвы в 1704 г. Более того, поскольку в солдатские полки добровольцы шли неохотно, правитель­ство организовало новые наборы в стрельцы в 1701—1703 гг. В Пскове в 1703 г. были набраны новые стрелецкие полки Башмакова и Руха, которые после взятия Дерпта в 1704 г. переформировали в солдатские полки дерптского гарнизона63.
Изменилась и жизнь стрелецкой слободы. По мере запол­нения солдатских полков новобранцами, как правило, не имевшими семьи, бывшие стрельцы выбывали из строя по ранениям или старости. Бутырская слобода стала обыкно­венной пригородной слободкой Пскова, но местные преда­ния навсегда связали ее историю со стрельцами.
*   *   *
Псков во второй половине XVII века переживал не лучшие времена. Торговые коммуникации смещались на север и восток, взрослевшее городское общество проходило процесс становления корпораций и бунтовало против бю-
рократизировавшегося государства. И все-таки эта «осень» псковского средневековья обладает для нас невероятной притягательностью, поскольку через традиционные струк­туры пробивались ростки нового общества и регулярного государства.
Вне города: крестьяне и дворяне
в XVI-XVII веках
Земля и люди. — «Чтоб государевой казне было прибыльнее». -Барин и ллужик. — В бегах. — Круг жизни дворянина: недоросли и новики. — Воины и землевладельцы: становление служилого города. — Служилые города в XVII веке.
Крестьяне — это «мелкие сельскохозяйственные произво­дители, использующие простой инвентарь и труд членов своей семьи и работающие на удовлетворение своих соб­ственных потребительских нужд и выполнение обязательств по отношению к обладателям политической и экономичес­кой власти»1. Крестьянская жизнь в специфическом понима­нии этого определения с каждым годом уходит все дальше в прошлое. Зарастают кустарником и лесом сельские дороги, связывавшие деревни еще во времена Ивана Грозного. Вме­сте с исчезновением деревень уходит в прошлое образ жизни их обитателей. Что означало быть крестьянином? Как писал Ф. Бродель о французских крестьянах, они «пекли хлеб не чаще раза в неделю, всю жизнь довольствовались одним парадным костюмом, производили пищу, строили дом, изготавливали мебель и одежду своими руками. А еще зимой, в холода, спали рядом со скотиной, согреваясь ее теплом, не имели никаких удобств, предпочитали не разжигать лишний раз лучину, а шли за солнцем, вставая на рассвете и ложась с первыми сумерками»2.
Не многим отличалась от крестьянской жизнь мелких помещиков, чьи владения были разбросаны по долам и лесам Псковского края. Еще в XVI в. многие помещики сами работали на своих жеребьях, не располагая никакими сред­ствами для принуждения крестьян к барщине. Наш рассказ — о жизни этого воинственного, работящего и самобытного мира в XVI—XVII веках. Российские исследователи в своих трудах уделили немало места истории псковских крестьян.
В значительной степени на псковских материалах была построена монография М.А. Дьяконова; в 1970-1980-х годах аграрная история Псковской земли подробно изучена Н.Н. Масленниковой3. Дб сих пор, однако, не вполне выяснены особенности положения отдельных категорий сельского населения в Псковской земле и соседних уездах; почти нет исследований об особенностях становления крепостниче­ства.
Земля и люди

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34

Этой темы так же касаются следующие публикации:

В Псков приехали студенты Чеченского университета

Откуда известно обо всех этих событиях?

В Пскове прошел концерт «Лавандовая ночь»

В Пскове был выбран ученик года 2018