Смерть отца
Академические успехи, однако, в тот момент меня мало радовали: экзамены я сдавала в июле 1951 года, диплом получила в конце июля, а 2 июля 1951 года скончался мой отец. У него уже продолжительное время болело сердце, но я очень надеялась, что он доживет до моего окончания; он так его ждал… Хорошо еще, что отец знал о высоких отметках за мою диссертацию. Худой от природы, он получил все болезни, приписываемые полным: высокое кровяное давление, инсульт и слабость сердечной мышцы. Он много перенес в жизни, и неудивительно, что не дожил даже до 72 лет, его день рождения был в конце августа. Моя полная мама пережила его на 9 лет, они были однолетки.
И хотя болезни отца готовили к мысли о смерти, все же его кончина была для меня оглушительным ударом. Духовно я была связана с ним сильнее, чем с матерью. И теперь шла на экзамены с чувством полного безразличия. Волноваться я не могла, мною владела апатия. Но жизнь продолжалась.
Когда я поступала на философский факультет, многие добрые люди предупреждали, что я выбираю бесхлебную профессию; некоторые всячески уговаривали продолжать изучение математики. В самом деле, это было бы много практичнее: восстанавливавшаяся индустрия нуждалась и в математиках. Но принуждать себя еще раз я не хотела, за свободу изучать то, что хочу, и говорить то, что думаю, я заплатила высокую цену: я потеряла родину.
Но действительно, для выпускника философского факультета был тогда лишь один путь: стать ассистентом у какого-нибудь ординарного профессора и готовить вторую диссертацию doktor habil, по русским стандартам докторскую, чтобы стать доцентом и потом профессором университета. Но Степун не был ординарным профессором, и ему ассистенты не полагались. А у ординарных были свои ученики, из которых они и выбирали своих ассистентов. Попытки устроиться сотрудницей какого-нибудь научного института по истории успехом не увенчались. И я начала пока преподавать историю в русской гимназии.
Зарубежная Православная Церковь и лично о. Александр Киселев сняли какой-то пустой дом, устроив там миссию «Милосердный самарянин» (отметим маленькую пикантную особенность: нынешний патриарх всея Руси Алексий прислуживал мальчиком при бого-
служениях о. Александра Киселева в Эстонии, где все они жили после революции).
В нанятом доме внизу была маленькая церковь, гимназия с интернатом для иногородних учеников, были и жилые комнаты, в одной из которых и жили последнее время мои родители, а после кончины моего отца — мама. К тому времени, как мои родители туда переселились, о. Александра в Мюнхене уже не было, он уехал в США, вскоре туда же уехал и о. Георгий Бенигсен, о котором я уже писала. Преподаватели в этой гимназии были с бору по сосенке, но попадались и знающие, одним из самых знающих был, конечно, мой отец, преподававший там до самой смерти. Баварское Министерство просвещения разрешило эту гимназию, чтобы дать образование тем из русских беженцев, которые были уже подростками и с трудом могли учиться в немецкой гимназии. Аттестаты русской гимназии признавались немецкими высшими учебными заведениями, поскольку из немецких гимназий иа выпускной экзамен присылались задания по математике и латыни, соответствовавшие уровню немецких, а на устные экзамены по другим предметам приходил представитель министерства, знавший русский язык. Аттестаты получали печать министерства и были действительны. Но, несмотря на все это, жалованья преподавателям министерство не платило, а зарубежная церковь могла выделять только 50 марок в месяц каждому преподавателю. Время скудного существования продолжалось.
Ymcko лента с валиком fargo 45000.