Славяне, финны, балты и скандинавы на северо-западе европейской России
Предлагаемый вниманию читателя текст представляет собой сжатое обобщение результатов работы междисциплинарного коллектива исследователей, объединенных общностью интересов и методов изучения региональных процессов демогенеза, этногенеза и культурогенеза на территории Прибалтийской России. Коллектив этот действует в общей сложности двадцать лет с 1982 г. в виде Межфакультетского семинара профессора А.С. Герда и профессора Г.С. Лебедева, лингвиста и археолога1. Излагаемые выводы основаны на материалах коллективной монографии 35 авторов «Очерки исторической географии. Северо-Запад России. Славяне и финны» под ред. А.С. Герда, Г.С. Лебедева (СПб.,2001).
Первоначально семинар в 1982-1991 гг. работал на кафедре археологии исторического факультета, затем — на кафедре математической лингвистики филологического факультета и при Центре региональных исследований и музейных технологий «Пет-роскандика» Научно-исследовательского института комплексных социальных исследований (НИИКСИ) С.-Петербургского государственного университета (с грифом Центра «Петроскандика» и вышло излагаемое и другие относящиеся к теме издания). Семинар с самого начала объединил археологов и лингвистов (топонимистов, диалектологов), историков, этнографов, в его работу включились филологи-скандинависты, балтисты и древнеруссники, финно-угроведы, фольклористы, музыковеды, церковные историки, историки архитектуры и антропологи.
Первые результаты исследований, направленных изначально на проблему славянского этногенеза и взаимодействия славян с родственными (прежде всего балтийскими — летто-литовскими) и соседними народами (иранцами, фракийцами, германцами, прежде всего скандинавами, а также финно-уграми, волжскими и прибалтийскими), были обобщены в опубликованном после семи лет работы межвузовском сборнике «Славяне. Этногенез и этническая история. Междисциплинарные исследования» под ред. А.С. Герда, Г.С. Лебедева (Л., 1989). Несмотря на большое количество авторов (19 исследователей) и разнообразие проблематики, сборник фактически был выполнен как моноисследование, «коллективная монография», подчиненная единому плану и формулирующая обоснованную материалами различных дисциплин общую концепцию2.
В целом она заключается в представлении о формировании славянства на основе общего, исходно — славяно-балтского (праславяно-балтского) этнокультурного массива «городищенских культур» раннего железного века лесной зоны Восточной Европы. Наиболее ранняя и яркая из этих культур, лидирующая по отношению к остальным (днепродвинской, штрихованной керамики, юхновской), — милоградская культура VIII в. до н.э. — III в. н.э., предшествующая зарубинецкой «культуре полей погребений» рубежа н.э. В результате взаимодействия с ней на милоградской основе и в ареале формируется культура «памятников киевского типа» III—IV вв. н.э., синхронная чер-няховской культуре полей погребений, и исходная, очевидно, для «достоверно славянской» культуры Прага-Корчак V—VII вв., которая соответствует финальной фазе славянского языкового и культурного единства.
Эта концепция («лесная гипотеза») происхождения славянства, обсуждающаяся в литературе уже свыше тридцати лет3, альтернативна более распространенной, вклю-
чающей в «цепь предшественников» пражско-корчакской культуры, так называемой •«культуры полей погребений», зарубинецкую и Черняховскую4. Сторонники -«лесной гипотезы», отвергая генетическую связь этих культур с «достоверно славянскими»5, относили культуры полей погребений к германцам — бастарнам и готам6. С одной стороны, такая идентификация согласуется с лингвистическими данными о ранних славяно-германских контактах7. С другой, восстанавливаемый в этом случае и по лингвистическим, и по археологическим, и по историческим данным «германо-скандинавский (готский) импульс», пронизавший пространство Восточной Европы от юго-западной Балтики до Северного Причерноморья на рубеже эр, привел к раннему обособлению от исходного «балто-славянского массива» его юго-западной части (в бассейне Припяти) и быстрой кристаллизации на этой основе собственно славянства8.
При этом значительно меняются и представления о дальнейшей роли «лесного массива» культур раннего железного века в этногенезе не только славян, но и баятов (лет-то-литовских народов, наиболее близких славянам в языковом отношении). Активизация балтского этногенеза связана с кристаллизацией в западной части исходного этнокультурного массива на побережье юго-восточной Балтики (в «Янтарном крае» между Вислой и Неманом) «балтийской курганной культуры» поздней бронзы — раннего железного века, производных от нее «курганных» и «племенных культур». Экспансия этих культур на восток и северо-восток вдоль балтийского побережья, к бассейну Даугавы (Западной Двины) вела к вытеснению или ассимиляции предшествующих «горо-дищенских культур», прежде всего «культуры штрихованной керамики», известной на территории Литвы, Белоруссии, России и восточной Эстонии9.
Таким образом, в 1989 г. обрисовались новые направления и темпы, во-первых, собственно славянского этногенеза, во-вторых, ранних славяно-германских контактов и взаимодействий, в-третьих, этногенеза балтийских летто-литовских народов и, наконец, проблематика взаимоотношений всех этих этносов — славян, балтов, германцев — сфинно-уграми.
Методам изучения этих взаимодействий посвящена следующая «коллективная монография», подготовленная участниками семинара: «Основания регионалистики. Формирование и эволюция историко-культурных зон» под ред. А.С. Герда и Г.С. Лебедева (СПб., 1999), состоящая из двух частей10. Первая, написанная А.С. Гердом и Г.С. Лебедевым, обобщает основные понятия и принципы теоретического аппарата междисциплинарных региональных исследований (такие, как ИКЗ — «историко-культурная зона», «топохрон» и некоторые другие). Во второй, написанной теми же авторами совместно с археологами В.А. Булкиным и В.Н. Седых, предложенный аппарат использован для изучения конкретных ИКЗ Северо-Запада Европейской части России — Днепро-Двин-ского междуречья, «Верхней Руси» (Ленинградская, Новгородская, Псковская области), Волго-Окского междуречья.
В этой, «конкретно-исторической», части обоснован ряд базовых положений. Во-первых, представление о самостоятельной североевропейской (скандобалтийской) макро-ИКЗ, где на рубеже I и II тыс н.э. (VIII-XI вв.) формируется особая субконтинентальная «скандобалтийская цивилизация эпохи викингов», выступающая как арена взаимодействия всех этносов — обитателей ИКЗ: скандинавов и славян, балтов и финнов, вступающих в фазу образования раннесредневековых народностей, а в ряде случаев и государств (Русь, Польша, государство ободритов, Германия, Дания, Норвегия, Швеция)11. По мере христианизации во второй половине X — середине XI в. ряда этих государств «скандобалтийская цивилизация», возникшая на местной этнокультурной основе (языческой и лишенной античного наследия, в отличие от христианской или исламской цивилизаций римско-византийского Средиземноморья), адаптируется и интегрируется в христианско-феодальную цивилизацию средневековой Европы.
Скандобалтийская, или Балтийская морская, цивилизация (БМЦ), определила важный этап этногенеза народов Европы, в том числе славян, а также характер их взаимодействия с соседними этносами. Истоки этого взаимодействия уходят в глубь веков и тысячелетий, к началу освоения ИКЗ человеком (демогенеза), относящегося к пост-гляциальной эпохе среднекаменного века (мезолита). С этого времени (XII-VIII тыс. до н.э.) начинается практически непрерывный процесс формирования и эволюции иерархии ИКЗ, основных ареалов и их границ.
К этим начальным границам относятся прежде всего «широтная» граница ИКЗ по Даугаве (Западной Двине) — Оке, разграничивающая прафинно-угорский (к северу от границы) и «североиндоевропейский» (прабалто-славянский) этнические массивы. Граница сохраняет устойчивость до последних веков I тыс. до н.э., когда в конце эпохи бронзы — раннем железном веке — начинается экспансия индоевропейских (в этнической перспективе — прабалтских) племен в северном и северо-восточном направлениях. В раннем средневековье (до IX-XI вв. включительно) эта граница очерчивает с юга северно-русский ареал древнерусской народности, территорию Верхней Руси (или «Руси Рюрика»), которая входит, в свою очередь, в «северославянскую этнокультурную зону», а вместе с нею в состав БМЦ.