Сквозь голод к знаниям
тели, сидели на обломках камней и зачарованно внимали звукам музыки, летящим в бездонное вечернее небо; зимой же оставалось только дрожать и мерзнуть. К тому же в моей меблированной комнате не было настоящей печки, а лишь какая-то жестяная печурка, нагревавшаяся лишь во время топки, а материала для топки было мало, и в комнате держалась постоянная температура о°. Иногда я одевалась и шла на мороз, чтобы согреться прогулкой, движением, поскольку в комнате не выдерживала.
К следующей зиме в помещениях семинаров поставили буржуйки с трубами, выходившими в окна; они давали тепло, и в этих помещениях можно было заниматься (да и в моей комнате поставили настоящую печь). Читать книги мы приходили в семинары с их буржуйками. Из того времени мне запомнился завсегдатай семинаров далеко не студенческого возраста — стеснительный старичок, бедно, почти нищенски одетый, приходил в славянский семинар погреться. Сердобольные студенты приносили ему из Мензы (студенческая столовая) тарелку супа, которую он с жадностью съедал. Мне сказали, что этот старик — Сечкарев, отец гамбургского профессора славистики Всеволода Сечкарева. Сын, будучи профессором, вряд ли особенно бедствовал, но отца бросил на произвол судьбы.
Но, несмотря на все перипетии, уже в первом семестре я познакомилась с тем профессором, который и стал моим руководителем, когда я писала диссертацию, «докторским отцом», как говорят в Германии. Еще раз укажу на то, что докторская диссертация соответствует российской кандидатской. С научным званием доктора в университетской иерархии можно стать ассистентом или лектором того или иного языка, но не доцентом и тем более не ординарным профессором. Для получения профессуры необходимо защитить еще одну диссертацию, так называемую doctor habil, которая приблизительно соответствует российской докторской.
Страницы: 1 2