В принципах отбора диалектных слов Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный, 1806— 1822 гг., ничем существенным не отличается от первого ака­демического словаря. Абсолютное большинство областных слов перенесено в словарь из Словаря 1789^-1794 гг. без из­менений. Некоторые областные слова, помещенные в первом академическом словаре (спОлстить — «увалять, измять» и др.), не вошли в словарь 1806—1822 гг. Эти слова по данным областных словарей были  известны  в  архангельских и вят-
ских говорах. Их значение, по-видимому, было неясно соста­вителям.
Усовершенствование словарей в статьях о диалектных словах шло по линии уточнения значений, грамматической характеристики и в некоторых случаях — по линии выделе­ния устойчивых сочетаний. Ср., например, статьи на слово норов в первом и втором академических словарях:
Словарь Академии Россий­ской, 1814 г.
НОров, ва, с. м. 2 скл. про-стонародн.
Обычай, обыкновение, нрав.
С норовом. В виде наре­чия говорится об упрямых ло­шадях.
Некоторые областные слова, помещенные в первом ака­демическом словаре без помет, в словаре 1806—1822 г., обо­значены пометой «простонарод.» (см. слова: ономЕдни, оном-нЯсь, изпротОриться, морЯна — ветер, дующий с моря).
К сороковым годам XIX века литературный язык получил широкое развитие на основе национальных норм речи. Писа­тели натуральной школы стремятся максимально обогатить литературный язык за счет различных элементов разговорной речи.
«Старые словари не удовлетворяют требований передовых писателей 40-х—50-х годов. Высказывается мысль о том, что словарные диалектизмы могут быть использованы в языке литературы (см. например, статью Гоголя «В чем же нако­нец существо русской поэзии и в чем ее особенность»). В какой-то мере это изменение стилистических норм литератур­ного языка отразилось и на словнике Словаря церковно-сла-вянского и русского языка, 1847 г.
Словарь церковно-славянского и русского языка 1847 г. принципами отбора слов значительно отличается от предше­ствующих академических словарей. Составители словаря церковно-славянского и русского языка в подборе слов не проводят последовательно принцип нормативности: в словарь было внесено значительное количество старославянских и( древнерусских ‘слов наряду со словами живого русского язы­ка. Созданию словаря предшествовала   огромная   теоретиче-
екая и практическая работа в отношении подбора материала и стилистической характеристики слов. Система стилистиче­ских помет предшествующих словарей была заметно измене­на в словаре 1847 г. Изменился и принцип отбора областной лексики. Первонаяально, по замечанию Плетнева, предпо­лагалось из областных слов отбирать для помещения в сло­варь только те слова, которые уже встречались в книжном языке. Основную же массу областных слов Отделение реши­ли тщательно собрать и поместить отдельно, в дополнениях к словарю. С этой целью Отделение обратилось к директорам гимназий с просьбой собирать и присылать в Отделение все местные слова и выражения. В ответ на это предложение в Отделение поступило значительное количество материалов по областной лексике, на основе которых был подготовлен и в 1852 г. выпущен в свет словарь диалектизмов под названием «Опыт областного словаря».4).
, Однако Отделение не приняло во внимание замечание Плетнева об отборе областных слов в словарь, согласившись с мнением члена Императорской Академии Лобанова: «Обла­стные слова, если они хорошо выражают предмет и попол­няют недостаток в языке, по внимательном и строгом рас­смотрении принимать в словарь». (См. Словарь церковно-сла-вянского и русского языка, 1847 г., Предисловие, стр. XII).
Принятый Отделением принцип отбора областных слов нельзя назвать вполне ясным: на основании его трудно ре­шить, какие из областных слов следует включать в словарь и какие не следует. Составителю в практической работе едва ли всегда ясно, что значит: «хорошо выражать предмет». Лю­бое слово выражает предмет, служит его названием, входит в словарный состав языка, удовлетворяя потребность людей в общении.
Поэтому приведенный выше принцип не нашел практиче­ского применения при составлении словаря. Подбор област­ных слов в словаре оказался случайным. Незначительное ко­личество областных слов вошло в словарь по традиции, из предшествующих словарей. При этом стилистическая харак-, теристика одних из них осталась без изменений (см., напри­мер, слово подбагОрщик — «помощник багрячего»), другие слова внесены в словарь с указанием на сферу распростране-
ния, они ^снабжены пометой   «обл.»    (см.,   например,   слово скорОсый — 1) опрометчивый, торопливый;  2) вспыльчивый:
Многие областные слова, употребленные в языке писате­лей 30-х—40-х годов, не нашли отражения в Словаре по той причине, что составители при выборе источников для Словаря ориентировались главным образом на произведения XVIII ве­ка и начала XIX в. Так, например, в «Мертбых душах» Го­голя употреблено слово щИбень — «выбоины, ухабы»: «Да вот и колесо тоже, Павел Иванович, шину нужно будет со­всем перетянуть, потому что теперь дорога ухабиста, шибень такой везде пошел». Слово не внесено в словарь 1847 г.
Абсолютное большинство областных слов   внесено в ело варь впервые (из материалов по областной   лексике,   посту­пивших в Отделение). Все они имеют помету «обл.».
Основное количество областных слов в словаре (как пока­зывает сопоставление их со словарным составом говоров по областным словарям) относится к севернорусским говорам; закрОй «ставень у окна» (ср. то же в Доп. с пометой «вла-дим.», «новгор.»), кАрда >— «строение для домашнего скота» (ср. то же в Опыте с пометой «перм.»), каршА — «дерево, снесенное водою» (ср. то же в Опыте с пометами «перм.», «сибир.»), неводИть, неводьбА — «ловить неводом» (ср. то же в словаре Куликовского, в Опыте с пометой «сибир.»), кОлышень — «зыбь на Байкале перед бурей» (ср. то же в словарях Подвысоцкого, Куликовского, в Опыте с пометой «арх.»), комЯга — «лодка, выделанная из одного дерева» (ср. то же в словаре Даля с пометами «влад.», «твер.»), кОн-?довый — о дереве с чистой плотной древесиной (ср. то же в словаре Подвысоцкого), лАхта — «небольшой морской за­лив» (ср. то же в словарях Подвысоцкого, Грандилевского, Куликовского), лонись — «в прошлом году» (ср. то же в сло­варях Подвысоцкого, Куликовского, в Опыте с пометами «арх.», «волог.», «иркут.», «камчат.», «новг.», «олон.», «перм.», «тверск.», «Тобольск»), лОпоть — «платье» (ср. то же в сло­варях Подвысоцкого, Куликовского, в Опыте с пометами «арх.» «вят.», «иркут.», «перм.», «томск.»), мАкса— «рыбья печень» (ср. то же в словарях Подвысоцкого, Куликовского, в Опыте с пометами «арх.», «Иркутск.», «тверск.», «тобол.»), мендАж-ник — «кривой, стелющийся лес» (ср. тоже в словарях Гран­дилевского, Подвысицкого, Куликовского), нАбель — «беле­соватая полоса -тумана на горизонте, показывающая прибли­жение льдов в Ледовитом океане» (ср. то же в словарях Под­высоцкого, в Опыте с пометой «арх.»), наживОтчик — «маль?
чйк, помогающий в рыболовном промысле» (ср. то же в сло­варе Подвысоцкого, в Опыте с пометой «арх.») , намОй — «временная мель» (ср. то же в словаре Подвысоцкого, в Опы­те с пометой «арх.»), опрУживать — «опрокидывать» (ср. то же в словарях Подвысоцкого, Куликовского, в Опыте с пбме-тами «арх.», «новг.», «солон.»), падУн — «водопад» (ср. то же в словаре Куликовского), покОн — «обычай, поверье» (ср. то же в Доп. с пометой «владим.»), пудОвка — «мера, пуд» (ср. то.же в Доп. с пометами «иркут.», «перм.»), тинданИца «рыболовная сеть, которой ловят мелкую рыбу» (ср. то же в словаре Полрысоцкого), Утельга — «тюленья самка» (ср. то же в словаре Подвысоцкого, в Опыте с пометой «арх.»), чИр­ки — «обувь без подошв» (ср. то же в Доп. с пометой «олон.»), шангА — «лепешка из ситной муки» (ср. то же в словарях Подвысоцкого, Грандилевского, Куликовского, в Опыте с пометами «арх.», «вят.», «иркут.», «камч.», «костр.»), шалОник — «юго-западный ветер"» (ср. то же в словарях Ку­ликовского, Подвысоцкого, в Опыте с пометой «олон.»), ше-лехА — «вррванье сало, не очищенное от мяса» (ср. то же в Опыте с пометой «арх.») и др.
Группа областных слов, относящихся к словарному соста­ву южнорусских говоров5), представлена значительно уже: каУн — «арбуз»; клЕтник — «доверенный от жениха парень, которой сторожит молодых ночью около клети, где они спят»; лясгОвина — «орешина»; накАтываться — об арбузах: «поспевать»; скородА — «борона»; кокУра — «большой пи­рог на крестьянских свадьбах»; лутьЕ — «молодые липы, с которых дерут лыко»; махАнина — «мясо»; огУдина — «вет­ви огуречные, арбузные и проч.»; пАнщина — «барщина»; гЫрсик — «березовый короб, кузовок для хранения пищи» (ср. те же слова в словаре Даля и в Опыте).

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Псковская жизнь как лингвистический источник

Из истории псковских говоров

Отражение быта в речи псковских крестьян

Этические и эстетические оценки в речи псковичей