Балто-славянские контакты в свою очередь отразились на соотношении свистящих и шипящих у небольшой части сла­вянства. По-видимому, это был локальный* процесс, затронув­ший лишь окраинную группу славян — предков псковичей. Позднейшее образование псковско-новгородского диалекта не привело к распространению этой особенности, которая до сих пор пережиточно сохраняется главным .образом в западной и центральной части Пеашвёкой области и-исчезает к востоку, ‘Шивайрашшкшек Новгороду37).
Неразличение свистящих и шипящих и возникновение ше­пелявых разных оттенков наблюдается и теперь как живое явление в некоторых деревнях Псковской области, главным образом в Печорском районе, в русской речи эстонцев. Эта шепелявость — результат двуязычия, скрещения языка, знаю­щего только свистящие {эстонского) г с языком, различающим свистящие и шипящие (русским). По-видимому, подобным скрещением языков порождено было и древнейшее неразличе­ние свистящих и шипящих, отразившееся и в псковской пись­менности и, пережиточно, в современных западнопсковских говорах.
В" южных районах Псковской области (от КрасногороД-ского к Невелю и Великим Лукам) теперь значительно рас­пространено сильно смягченное (иногда—шепелявое)    произ-
ношение мягких свистящих, тогда как твердые свистящие и шипящие произносятся так же, как в литературном языке. Такое произношение не отличает систему согласных в гово­рах от системы литературного языка, поскольку эти говоры сохраняют противопоставление трех рядов фонем: [с’—с—ш] (ср. в литературном языке сёк-сок-шок, сесть-шесть и т. п.). Происхождение этой особой мягкости вряд.ли восходит к большой древности. Оно могло быть вызвано особыми причи­нами, например, как предполагает В. Г. Орлова, взаимодейст­вием говоров с разной степенью палатализации согласных пе­ред гласными переднего ряда38).
Не следует отождествлять это явление с тем неразличени­ем свистящих и шипящих, где противопоставление трех рядов (с’—с—ш) отсутствовало. В. Г. Орлова пишет, что мена твер­дых свистящих и шипящих вообще не характерна для русского языка и встречается только в редких говорах и в ограничен­ном круге слов, с особыми фонетическими условиями.39) При­веденные в нашей статье примеры неразличения твердых свистящих и шипящих (см. выше, § 3) убеждают, что это не определенный ограниченный круг слов с особыми фонетиче­скими условиями, а самые различные   по   происхождению и
с
судишь, машына, нажвания и др.). Действительно, такое яв­ление теперь не характерно для псковских говоров: в фоноло­гической системе любого из них (насколько можно судить по обследованным деревням) противопоставлены три ряда: ши­пящие, твердые свистящие и мягкие свистящие (неразличе­ние [с/ш, з/ж] нигде не проводится последовательно). Речь может идти только о пережитках, реликтах иной системы, со­хранившихся кое-где на западе области. По-видимому, это следы древнего балтийского (<С западнофинского) субстрата, постепенно утраченного псковскими говорами при взаимо­действии с окружающей восточнославянской средой, разли­чающей свистящие и шипящие.
Именно это древнейшее неразличение [s] и [s] и могло при­вести к более широкому образованию звука [ch], чем у дру-
») В. Г. О р л о в а,ук. соч., стр. 174.
Это явление принципиально отличается от древнего псковского нераз­личения свистящих и шипящих: теперь на всей территории Псковской, об­ласти шипящие сохраняются как особая фонема (в частности — и там^ где мягкие свистящие произносятся шепеляво),
39) Там же, стр. 22.
гих групп славянства ([ch] не только из [s], как у славян в це­лом, но и из [s], поскольку [s] h[s] совпали в одном звуке). Приложенная   к   статье   карта   обнаруживает   террито-
V
риальную близость обоих явлений: неразличения [s / s] и появ­ления [ch] в отдельных словах вместо этимологического [s] (см. деревни №№ 84, 86, 90, 92, 94, 145, 147, 148, 242, 245 и др.)40).
Итак: до первой   палатализации   заднеязычных   славяне
различали [s] (из [*к’] и [*s]) и [s] (из [*s] после [i, u, г, И перед гласными), и только небольшая окраинная часть сла­вян в результате более тесных локальных контактов с балтий­цами утратила это различие. При общеславянском   переходе
[s>ch] в этой окраинной группе переходу в [ch] подвергается
и общеславянское [s], так как [s] и [s] здесь не различались.
При таких фонетических условиях, как нам представляет­ся, возникло псковское неэтимологическое [ch], сохранившее­ся в отдельных словах как реликт глубокой старины.
Б. Неэтимологический звук [ch] в глаголах на -хать, -хывать, -хнуть.
§ 5
Неразличение свистящих и шипящих и вытекающие из этого явления сложные процессы морфонологического характера могли явиться причиной известной теперь в псков­ских говорах особенности: распространения глаголов на -хать, -хывать, -хнуть,   где [ch] соответствует   общерусским   [s] или
[s] (мехать «мешать», опояхать «опоясать» и др.).
Переход индоевропейского [*к’] в [s] в славянских языках не снял прежнее индоевропейское противопоставление фонем [*к’] и [*s], поскольку индоевропейская   фонема [»*s] тоже из-
43) Данные о неразличении свистящих и шипящих взяты главным обра­зом из ответов на вопросник для Атласа русских народных говоров (Инсти­тут русского языка АН СССР, Москва). Саедения о неэтимологическом [ch] получены в специальных словарных .экспедициях, проводивашхся по иной, значительно более густой сетке, причем деревни, обследованные для Атласа и для Псковского областного словаря, часто не совпадали. Поэтому можно думать, что неэтимологическое [ch] и неразличение свистящих и ши­пящих сосуществуют в говорах гораздо чаще, чем это показано на карте. Но и такая карта позволяет говорить о совмещении территорий этих двух явлений.
менила свое звучание ([*s>ch]). Однако славянские языки не сохранили это противопоставление в полной мере: [*s>ch] только после [i, u, г, к] перед гласными*/а в остальных случаях звук [s] сохранился и совпал с новым [s] из [*к’]. Кроме того, прежнее противопоставление частично утратилось и в других позициях: перед [j] звукам [s] и [ch] одинаково   соответствует
звук [s]: носить — ноша, сухой — суша; [s], а не [ch] звучало также перед гласными переднего ряда41).
В дальнейшем, когда действие палатализации -прекрати­лось, прежние   позиционные   разновидности   фонем [s1—s] и
fs — ch]) превратились в самостоятельные фонемы, не всту­пающие в общий фонемный,   ряд    (ср. искусать — искушать,
писать — пихать, где [s] и [s], [s] и [ch] находятся в одинаковом фонетическом окружении).
, Возникшие таким образом общеславянские противопо­ставления фонем [s<—s] и [з—ch] не могли быть реализованы в таком звуковом облике в тех славянских говорах, где сви­стящие и шипящие звуки не различались, где [s] и [s] совпали в одном звуке. После завершения первой палатализации ъ этих говорах могло сложиться" противопоставление фонем не
[s^—s] и [s — ch], а только [ss— ch] (где в [ss] совпали [s] и [s]).
Неразличение [s] и [s], т. е. отсутствие одной из корреляций славянской фонологической системы, неизбежно должно было выйти за пределы чисто фонологического явления.
Славянские языки широко используют чередование фонем,
в частности — [s II s], для морфологического противопостав­ления разных глагольных основ. Так, например, [s] — один из
показателей основы инфинитива, a [s] — настоящего/будущего времени в глаголах плясать — пляшет, опоясать — опояшет, писать — пишет и т. п. Ср. то же чередование в видовых осно­вах глаголов: (во)просить — (во)прошать, искусить — иску­шать, упросить — упрашивать, носить — нашивать и др.42).
В говорах,   различавших   не   [s—s] и [s—ch], а   только
41)   Я не упоминаю вторую палатализацию — переход [ch] в [s], посколь­ку в русском языке она не отражена.
42)    Разумеется, не все эти основы — одинаково древние. Последний тип образований несовершенного вида особенно продуктивен    в   современном русском  языке.
вующие в псковских говорах формы: выколос илас я и выкола-хываться (Ляд., Марьинско) при общерусском выколоси­лась — выколашиваться, кушАть «кусать» и кУхать «есть, пробовать» (Печ., Федосы) при общерусском кусать — кушать (различие в месте ударения в говоре сохраняется).
Более широкое использование фонемы [ch] в чередовании глагольных основ привело, таким образом, к появлению диа-_. лектных образований на -хать и -хывать в псковских говорах. В отличие от рассмотренных выше отдельных слов (мяхо, хвет и др.). которые сохранились как незначительный остаток, обломок прошлых языковых отношений, глаголы на -хагь и производные от них широко представлены в псковских гово­рах как явление морфологическое.
Отдельные глаголы с неэтимологическим [ch], очевидно,— результат различных аналогий, известны в болгарском, чеш­ском, русском и других славянских языках (ср. русск. вытря­хивать, тряхнуть при трясти, диал. ужахаться    «ужасаться»,

https://baltblok.ru/gazosilikatnyi-blok газосиликатные блоки купить в калининграде.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Из истории псковских говоров

Славяне, финны, балты и скандинавы на северо-западе европейской России

Отражение быта в речи псковских крестьян

Опыт краеведческой работы