Псковская жизнь как лингвистический источник
Изучение подлинно научной истории языка предполагает строгое, объективное воссоздание системы языка текстов (текста) в том виде, в каком она может быть раскрыта методами современной лингвистики.
Если не выдавать желаемое за реальное и не исходить в оценке памятника языка из внелингвистических и моральных соображений, то перед исследователем-лингвистом стоит только одна задача — строгое описание фактов языка. И в этом отношении все слова и формы, отмеченные в любом тексте, созданном на Руси, принадлежат русскому языку в одной из форм его существования.
В настоящее время одной из главных задач истории языка является полное синхроническое описание русского языка по отдельным хронологическим периодам и в зависимости от типов текстов. Например, только для Пскова XV—XVII вв. в принципе следовало бы создать не один исторический словарь2, а отдельно — словарь памятников деловой письменности, словарь псковских летописей (по всем спискам) и, наконец, словарь конфессионально-повествовательных текстов.
В связи со сказанным очевидна несомненная значимость как историко-филологического источника древнеписьменных памятников, среди которых особое место занимают конфессиональные и конфессионально-повествовательные тексты (агиография) XV—XVI вв. При этом язык последних заслуживает специального рассмотрения, так как эти памятники, с одной стороны, являются наименее изученными в языковом отношении (материал их практически не отражен в Словаре русского языка XI— XVII вв.3), а с другой стороны, представляют особый интерес для изучения истории
собственно литературного языка. Именно в это время и в этом жанре складывалась фразеология, стандартные словесные комплексы, которые мастера слова творчески использовали в текстах, построенных по определенным законам жанра.
Язык агиографических (житийных) произведений во многом обусловил судьбу и характер русского литературного языка того времени.
Результаты исследования языка житийных произведений имеют большое значение и для изучения истории литературы и церковно-славянского языка XV—XVI вв. не только на Руси, но и в Болгарии, Сербии, Словении.
Учитывая специфическую историко-культурную и этнолингвистическую ситуацию, «региональный язык»4 Пскова не может быть исчерпывающим образом описан без исследования оригинальных житийных текстов.
Жития Псковского круга5 — за исключением обследованных текстологически и литературоведчески В. И. Охотниковой Жития Довмонта и отчасти Жития Евфроси-на Псковского6 — до сих пор фактически не являлись объектом комплексного филологического/лингвистического изучения. Между тем они содержат материал, характеризующийся значительной лингвистической информативностью.
Не имея возможности представить материал всего корпуса псковских агиографических памятников, для подтверждения сказанного приведем соответствующий материал только Жития Евфросина Псковского7 (ЖЕПск).
Если говорить о собственно лингвистических параметрах текста, то это фонетический, морфологический, лексический, словообразовательный и синтаксический уровни.
Фонетические особенности ЖЕПск в целом представляют те черты, которые характеризуют состояние общерусской фонетической системы соответствующего периода и практически не отразили фонетических черт псковского диалекта, что весьма естественно, принимая во внимание книжный характер текста.
Морфология ЖЕПск (имеем в виду прежде всего систему именного словоизменения и систему глагольных форм) вполне отражает (за немногими исключениями) состояние всей системы в целом, когда демонстрируемую грамматическую форму следует оценить как книжно-славянскую. Принимая во внимание ее специфический характер в указанный период, представляется справедливым определить ее как сниженную норму церковно-славянского языка8.
Система именного склонения ЖЕПск отразила достаточно активно идущие процессы унификации типов исходного склонения, актуализирующейся в параллельном функционировании старых и новых форм в парадигме склонения (морфологическая вариативность). Кроме того, налицо эволюция прежней системы глагольных форм, вследствие которой сначала образующими центрами нормы становятся аорист и имперфект, а затем происходит и замена претеритов формой на -л9. При этом динамические процессы затронули категорию числа и категорию одушевленности, что также нашло соответствующее проявление в тексте (смешение форм множественного и двойственного числа, непоследовательность в использовании формы родительного-винительного падежа в единственном числе у одушевленных существительных).
С синтаксической стороны в ЖЕПск имеются все атрибуты книжного текста. Это прежде всего сохранение синтаксических конструкций, свойственных книжно-славянскому типу литературного языка: дательный самостоятельный; именительный предикативный; известные особенности в передаче прямой речи; фрагменты разного объема, вскрывающие различные типы синтаксических связей; значительно усложненные синтаксические построения (иногда за счет цитатной амплификации). Отмечены единичные новации, хотя в целом синтаксис достаточно консервативен.
Остановимся подробнее на лексике и словообразовании как наиболее репрезентативных уровнях языкового анализа в памятниках данного литературного жанра.
Словник ЖЕПск — бесспорное свидетельство огромного лексического богатства текста. Богатый и разноплановый лексический материал, включающий лексику различной частеречной принадлежности, может быть системно организован в виде словесных рядов, актуализирующих отношения синонимического и антонимичеекого характера, отношения различной степени семантической близости, вариантные либо ва-риантно-синонимические отношения. Причем в пределах таких рядов наблюдается различной интенсивности варьирование языковых единиц.
Следует сказать, что представленный в ЖЕПск лексический материал входит в общий лексический фонд книжно-литературного языка XV—XVII вв. (что подтверждает и фиксация его соответствующими словарями), однако имеется и часть лексики не только узколокализованной, но и уникальной (гапаксы).
Далее рассматривается только именная и глагольная лексика.
Существительные с конкретной семантикой образуют свыше 25 различных тематических групп.
Та
Показательно, что количество слов с абстрактной семантикой в тексте ЖЕПск вполне соотносимо с количеством слов с конкретной семантикой.
Предварительная классификация глагольной лексики (при этом прежде всего учитывалось прямое, а не переносное значение глаголов) позволяет выделить несколько значительных по числу компонентов и очень четко противопоставленных друг другу лексико-семантических групп (ЛСГ).
Следует отметить, что дифференцирующий критерий иногда оказывается достаточно условным (нечетким), что не только делает проблематичным выделение конкретной ЛСГв самостоятельную микросистему, но и лишает достаточной мотивации ее включение как составляющей в другую ЛСГ. В таких случаях предпочтительнее оказывается выделение некоторой последовательности семантически сближенных единиц в качестве отдельной микрогруппы. Например, группа глаголов слухового и зрительного восприятия: смотритн, (оу)слыщдтн, вид*втн и др.
Специфической чертой ЖЕПск является такая организация текста, при которой слова, относящиеся к определенной ТГ или ЛСГ, нередко располагаются в пределах одного текстового фрагмента. Это характерная особенность многих житий XV—XVII вв.
Материал ЖЕПск демонстрирует и необычайное богатство словообразовательных моделей. Например, отмечены такие способы словообразования имен существительных: суффиксальный, префиксальный, суффиксально-префиксальный, нулевая аффиксация, сложение. При этом самым продуктивным для имен является суффиксальный способ, а наиболее активными — производящие основы глагола.
В свою очередь, при основах глаголов больше всего образований, обозначающих отвлеченные понятия, далее следуют названия лиц, предметов, мест и пространственных понятий.
При основах имен существительных, наоборот, больше слов, обозначающих лиц и предметы, и лишь затем следуют названия отвлеченных понятий и мест.
При основах имен прилагательных названий отвлеченных понятий значительно больше, чем слов, обозначающих лиц, предметы и пространственные понятия. Спосо-
бы нулевой аффиксации, префиксальный и суффиксально-префиксальный в основном связаны с образованием слов, обозначающих отвлеченные понятия.
Покажем это на некоторых наиболее ярких примерах, демонстрирующих морфологическое словообразование существительных в ЖЕПск.
Показательно значительное число сложных слов (composita), отмеченных в тексте ЖЕПск, — около 100 лексем (без учета словоформ) различной частеречной принад-
лежности. При этом, если часть из них — несомненные кальки с греческого языка — в тот период уже перестали восприниматься как заимствования, то другие — оригинальные образования, слова, созданные по греческой и специфически книжной словообразовательной модели.
Страницы: 1 2