Псков в преддверии нового времени
Не развертывая всех подробностей проведенного нами поиска, связанного с известием 1590 г., скажу, что Вундерер описал, видимо, реальное, заброшенное к XVI в. древнее языческое святилище. Такое заключение открывает новые возможности для изучения язычества древних славян.
Данные Вундерера подтолкнули к выяснению численности населения и количества дворов в позднесредневековом Пскове. На основании сопоставления разных исторических сведений удалось с долей вероятности установить, что в городе могло проживать 26-32 тыс. человек, а число дворов в начале XVI в. составляло не меньше 6500. Некоторые сведения Вундерера загадочны. Так, он пишет о подписном медном изваянии царя Ивана III. При всей невероятности этого факта вряд ли стоит с ходу отбрасывать возможность существования в городе подобного памятника. Мы еще очень мало знаем о светских скульптурах средневековой России, но это еще не повод к их обязательному отрицанию. В путевом дневнике Вундерера содержится наряду с мало достоверными ряд вполне реальных, поддающихся проверке впечатлений о Пскове. Так, например, Вундерер сообщает о многочисленных «пирамидах» с памятными надписями в честь людей, прославившихся военными или дипломатическими подвигами. Ока-
залось, что речь идет о часовнях-усыпальницах, которые действительно воздвигались в XVI в. в Пскове. На этих часовнях (две сохранились до наших дней) вывешивались подписные каменные доски или поливные керамиды с надгробными эпитафиями о заслугах погребенных в них людей. Вундерер называет некоторые имена: Палицкий (точнее, Палецкий) и Шитак. Оказалось, что эти лица не вымышлены, они занимали высшие командные должности на западной границе России, выполняли государственные дипломатические поручения.
Надгробные надписи, посвященные этим людям, перевел Вундереру его провожатый. Они звучат правдоподобно.
«Покровитель сильных и защитник угнетенных,
Ранами и старостью обремененный
Я Шитак, опоясанный мечом, здесь лежу».
А вот другая надпись:
«Когда другие искали славы и в ратных делах, Я Палицкий, заботясь о мире, Заслужил бессмертную славу».
Сообщить о таких эпитафиях мог только очевидец.
Правительство рассматривало Псков в качестве главнейшего в стране торгового и военного центра. Сюда назначались два особо доверенных наместника. Значение Пскова среди других городов можно определить довольно точно, пользуясь данными, приведенными в сочинении побывавшего в 1588 г. в Москве Дж. Флегчера. Он отмечает Псков в числе 16 главнейших городов России. По сбору тягла и податям (18 000 руб.) город на р. Великой занимал шестое место, а по сумме торговых пошлин (12 000 руб.) делил второе и третье место с Москвой, уступая лишь Старой Руссе49.
Сведения о русских собирались Флетчером в тяжелые времена охватившего страну всеобщего экономического кризиса. Для первой половины и середины XVI в. показатели финансового и хозяйственного благосостояния, в том числе и в Пскове, следует представить значительно более благоприятными. Особенно обращает на себя внимание размах местной торговли. Ее подъем относится еще к последней трети XV в. Определенно усилился псковский рынок после закрытия в 1494 г. немецкого торгового двора в Новгороде. Такой же двор существовал в Пскове, но закрыт не был. Поток западных товаров устремился в Псков, который стал отныне крупнейшим складочным и транзитным местом восточноевропейской международной торговли, в этом отношении на какое-то время заменил собой Новгород50.
Псковский торг манил своих и приезжих торговцев доступностью цен и крупными сделками. В Пскове торговали и из него вывозили кожи (особенно ценилась юфть), лес, золу, смолу, деготь, сукна, холсты, рогожи, пеньку, мыло, воск, моржовый зуб, слюду, тюлений жир, такие продукты питания, как зерно, мед, икру, рыбу, мясо, масло, яблоки, ягоды. Со второй половины XV в. здесь появились новые товары: лен, конопля, сало51. Со своей стороны немецко-прибалтийские и литовские купцы везли в Псков металлы (включая медь, олово, свинец), стекла, ткани, соль, сельдь, вина, краски, бумагу. Особенно привлекала их беспошлинность торговли52. Купеческие пути расходились из города на р. Великой в Ригу, Вильно, Дерпт, Нарву, Ревель, Данциг, Любек. Был связан Псков также со многими русскими и белорусскими городами. В течение XVI в. местная псковская и транзитная торговля развилась настолько, что стала важнейшим экономическим фактором в жизни стран всего Балтийского региона. Характерно в этом отношении письмо ревельского Совета городу Любеку в 1593 г. о том, что торговля с русскими через Псков всегда составляла для жителей Ревеля и других ганзейских городов один из главных источников пропитания и благосостояния53.
В Пскове, по данным 80-х годов XVI в., размещалось 6 гостиных дворов и около 1750 (с учетом исчезнувших к моменту составления описи) торговых помещений54. Купеческими операциями занималось не менее 250 псковичей55. Вряд ли эти цифры были меньшими для первой половины XVI в. В сделках участвовали и городские ремесленники. Состояние местного ремесла во многом определялось нуждами торговли. По неполным сведениям, относящимся ко второй половине XVI — началу XVII в., в городе работали примерно 1100 мастеров 98 специальностей56. Наиболее многочисленными были люди, связанные с обработкой кожи, камня, дерева, металла, а также с изготовлением одежды и приготовлением продуктов питания. «Если кузнецы, сапожники, портные и так далее встречаются при описании почти любого русского города, то другие относительно редкие ремесленные специальности характерны лишь для больших городов. К числу таких ремесленников (в Пскове — А. К.) принадлежат иконники, серебряники, медники, замочники, свечники, мыльники»57 и, добавим, колокольники, бронники, сабельники, стрельники, самострелыцики58.
Изделия псковских мастеров, например кожи, находили сбыт за границей. Кузнецы, кожевники, иконники, мясники, сапожники, учанники, суконники, колпачники, ведерники, котельники, солодовники и другие ремесленники, наряду с купцами входили в корпоративные объединения — ряды, общее число которых в 80-х годах XVI в. превышало 4059.
Зарубежные купцы располагали в Пскове собственными местами. В Запсковье не позже XV в. был устроен Немецкий гостиный двор, просуществовавший там до 1562 г. Не позже 80-х годов XVI в. он был отстроен на новом месте в Завеличье. Начиная со второй половины XVII в. этот двор стали называть шведским (свейским), что было связано с тем, что этим пристанищем стали пользоваться не только немцы, но и во все возрастающем числе купцы из шведских владений. По соседству с Немецким двором около 1588 г. был построен Любекский. Разрушенный в начале XVII в. он был восстановлен в 1636-1637 гг. Оба торговых центра функционировали до конца XVII в.60 О деятельности одного из этих центров «большого и обширно построенного» — Немецкого двора — можно, например, судить по отзыву участника шведского посольства в Московию в 1666-1668 гг. Г.М. Айрманна. «Туда, — писал этот очевидец, — ежедневно приходят множество горожан ради торговли и прогулки; там можно многое видеть и можно приобрести местные продукты и ежедневно происходит большая торговля с приезжающими соседними нациями»61.
Псков практически, как упоминалось выше, почти не испытал опричного разгрома и последовавшей разрухи, охватившей в последние десятилетия XVI в. весь север страны. Это не случайно. Для Московского государства этот город был своеобразными транспортными и торговыми «воротами в Европу», а во время Ливонской войны — базовым центром армии, действовавшей в Юго-Восточной Прибалтике. Приведем здесь отзыв протестантского пастора Павла Одерборна, хотя на берегах р. Великой и не бывавшего, но хорошо осведомленного в русских делах62. В своем сочинении-памфлете «Жизнь великого государя Ивана Васильевича» (1584) он так оценил положение Пскова в мирное время его развития. Он пишет: «Сам город был знаменит великолепием построек, большим количеством населения, изобилием богатств, плодородием почвы, окружен неприступными стенами, укреплен башнями, и вид города также очень красив. В него очень часто приезжали купцы из Персии, Татарии, Сарматии (Московии), Ливонии, Германии, Британии и многих других стран, так как он был очень знаменит своим рынком»63. Данная характеристика, а ей нельзя отказать в достоверности, исторически примечательна и контрастно выделяет Псков по его относительно высокому благосостоянию среди многих других русских городов второй половины XVI в.