Псков как посредник с Европой
К сожалению, специальной работы, посвященной роли Пскова как посредника между различными частями Европы, до сих пор не существует. В какой-то степени это и понятно, поскольку Псков оставался и остается в тени своего более северного соседа — Великого Новгорода, с которым был тесно связан на протяжении всего Средневековья1. Такое положение вещей характерно не только для историографии XVIII-XXI вв., оно отчасти обусловлено и состоянием самой источниковой базы: большая часть ганзейских документов самого разного типа (рецессы ганзейских съездов, переписка ганзейских городов друг с другом и русскими городами) содержит сведения о новгородской торговле, но при этом отнюдь не проясняет вопрос о том, кто же реально выступал в Новгороде в качестве контрагентов иноземного купечества. Между тем берестяные грамоты и археологические материалы последних десятилетий, добытые несколькими научными центрами — прежде всего псковскими, питерскими и московскими, разыскания Ю.Ю. Кивимяэ в эстонских и других европейских архивах позволяют несколько уточнить сложившуюся ранее картину посреднической торговли Пскова натгротяже-нии Средневековья.
Но прежде всего зададимся вопросом: случайно ли было указанное выше распределение источникового материала и соответственно его отражение в историографии?
При ответе на этот вопрос нужно иметь в виду особенности псковского так называемого хинтерланда — заплечья, в качестве которого прежде всего выступала сама Псковская земля, и особенности самого городского строя. Сначала о первой особенности. Намного уступавшая по территории Новгородской земле (она протянулась узкой полосой вдоль восточных берегов Чудского и Псковского озер и занимала весь бассейн р. Великой2), расположенная ближе всех к ганзейскому городу Дерпту-Юрьеву (нынешнему Тарту), путь от которого летом пролегал по р. Эмайыги и Чудскому озеру, а зимой через Пыльве, Киррумпяэ, Нейхаузен (Вастселинна), Печоры и Изборск3. Псковская земля отличалась от Новгородской и природными условиями, и степенью, и характером освоения4. Можно полагать, что внутреннее земледельческое освоение Псковской земли на протяжении всего Средневековья происходило значительно быстрее, нежели Новгородской земли5, а плотность населения, полностью обеспеченного хлебом, выращенным на собственно псковских землях6, была гораздо выше, нежели в соседней Новгородской земле. Об этом свидетельствует «размельченность» землевладения, если употреблять довольно меткий термин Л.М. Марасиновой, вслед за М.Н. Тихомировым7 убедительно показавшей преемственнность землевладения XVI столетия от пред-
шествующего времени, его дробность и мелкость8. К середине XVI в. в Псковской земле насчитывалось 150 тыс. человек. Земледельческое освоение территории сопровождалось и более быстрым сведением лесов, а вместе с тем и сокращением охотничьего промысла, поставлявшего основной экспортный товар русского средневековья — пушнину, уже не говоря о том, что меха более северных животных по качеству существенно превосходили меха зверей, обитавших южнее. В силу этого на псковском рынке пушнина не могла занимать такого же места, как на новгородском9. Это одна из причин, по которым ганзейское купечество не уделяло псковской торговле такого внимания, как новгородской.
Более скромному, чем с Новгородом, объему торговли соответствовали и иные организационные формы торговых контактов. В Пскове вплоть до XVI столетия не было такой постоянной резиденции иностранного купечества, как Немецкий торговый двор в Новгороде. Его следы обнаружены лишь в XVI в. на Завеличье10, в том месте, где кончалась сухопутная дорога из Риги11. Здесь же, невдалеке, находился и Любский двор для «заморских» купцов12. К самому началу XVI в. относится и первое упоминание Немецкого берега в немецких источниках. До этого времени в Пскове иностранные торговцы размещались на подворьях горожан, видимо, охотно принимавших немецких и в основной своей массе богатых купцов. Эта практика зафиксирована немецко-русскими словарями13, в которых много внимания уделено вопросам комфортного обустройства приезжих во временных жилищах. Эта особенность тематики словарей становится понятной применительно к псковской практике, ибо в Новгороде немецкие купцы жили по преимуществу на территории Немецкого и Готского дворов, окруженных высоким частоколом, доступ куда самих новгородцев был строго регламентирован и ограничен, и лишь в крайних случаях снимали помещения у самих новгородцев14.
Кроме того, псковская торговля XIV-XV вв. находилась в зависимости от более далекого «заплечья», нежели собственно Псковская земля, — от Московской15 и, возможно, Тверской земли. Наряду с ними в Пскове торговали, согласно договору 1440 г., и •«лях» и «русин», и «полочанин» и витблянин, и смольнянин16. Не исключено, что здесь, как и в более западном Полоцке, был более широко представлен низкий сорт пушнины — так называемая кляземская белка, с одной стороны, и больше продавалось воска, поступавшего из восточных районов Руси, с другой стороны. Зависимость псковской торговли от этого заплечья-«хинтерланда» среди разных других причин сыграла свою роль в раннем подчинении Пскова московским князьям «ив более далекой перспективе обеспечило бескровный характер присоединения Пскова к «княжеству всея Руси» в 1510 г., уберегла город от опричного разгрома царем Иваном Грозным, хотя порой приводила и к нежелательным для его развития последствиям (имеем в виду время Ливонской войны, когда Псков был превращен в опорную базу для продвижения царских войск в Ливонию, а затем стал жертвой этой войны18 и якорем спасения для царя, ибо героическая оборона Пскова в 1581 г. позволила завершить ливонскую авантюру Ивана IV не самым позорным миром).
Обратимся ко второй особенности социально-экономического развития Пскова. Уже в раннегородском поселении конца IX — первой трети XI вв. «фиксируется присутствие профессиональных ремесленников, торговцев и воинов»19. Если преобладающим типом застройки в Новгороде были боярские усадьбы, то в Пскове они довольно редки. Так, на ул. Ленина обнаружена усадьба рубежа XIII-XIV вв., владелец которой мог позволить себе пользоваться богато декорированным мечом с дисковидным наверши-ем рукояти и латинским клеймом в верхней части клинка20. В Среднем городе, по данным СВ. Белецкого, «удается реконструировать планировку крупной усадьбы, состоявшей из белого, черного и хозяйственного дворов» не указанного публикатором вре-
мени21. В XVI в. после присоединения Пскова к Княжеству всея Руси местное боярство потеряло свои позиции, их земли были переданы 300 помещикам. 44% земель принадлежали легко пережившим события 1510 г. церквам и монастырям, которых к концу столетия насчитывалось соответственно 183 и 10022.
Однако преобладающим населением Пскова были, видимо, посадские люди, прямо или косвенно связанные с внешней торговлей23. В этой среде формировались высокие представления о месте купечества в социальной иерархии Средневековья. Весьма показателен в этом отношении факт употребления псковскими купцами конца XV — начала XVI в. именных печатей. Вслед за коренными псковичами, среди которых уже в это время были выходцы из Твери и Ржева, печатями стали пользоваться и переселенные из центральной части Княжества всея Руси так называемые «московские сведенцы» (№ 1, 2.1486 или 1501 и 1517 гг.). Купеческие печати известны пока только в Пскове.
Продвижение магазина одежды в интернете раскрутка магазина одежды в интернете.