Проблемы политической педагогики
Что касается современной России, то в пользу политической педагогики говорит многое. Нет нужды перечислять все аргументы, но на отдельных из них необходимо остановиться. В современной России осуществляются кардинального значения социально-политические, экономические и другие преобразования, которым ни по глубине, ни по масштабам не было аналогов в других странах и которые воспринимаются большинством населения скорее негативно, нежели позитивно, а чаще с недоумением, раздражением и непониманием. А политология с прозападной ориентацией мало способствует пониманию происходящих в нашей стране перемен. Нередко создается впечатление, что современная политическая элита и ши-
рокие слои населения говорят на разных языках, что порождает и будет воспроизводить при таком положении все новые и новые конфликты. В таких условиях трудно добиться социальной стабильности. Иначе говоря, в условиях политической нестабильности политическая педагогика может быть фактором, ее укрепляющим.
Другое возражение против политической педагогики может быть связано с тем, что последняя якобы будет подменять или дублировать политическую социализацию или даже политическую культуру, которые предполагают определенные методы. Политическую педагогику, конечно, можно и нужно рассматривать в качестве средства социализации, политизации и развития политической культуры. Более того, можно предположить, что политическая социализация и ее закономерности как раз и составляют предмет политической педагогики. Но без введения педагогического аспекта социализация остается абстрактным, бессодержательным понятием. Так, Б. Ротстайн в статье «Политические институты: общие проблемы», ссылаясь на книгу Д. Риччи «Трагедия политической науки», пишет: «Классические идеи политической науки были обусловлены нормативно-насыщенными понятиями (справедливость, нация, право, патриотизм, общество, добродетель, тирания и т. д.). Трагедия современной политической науки, по его мнению, состоит в том, что большая часть таких понятий вытеснена, а на смену им дерзкий новый мир количественных данных и политического анализа принес такие безжизненные понятия, как «установка», «концепция», «социализация» и «система». Именно это смещение научных интересов с критических, нормативно-значимых вопросов об основах политологии и демократии к вопросам об эмпирически управляемом и политически полезном — помогает объяснить тот кризис, в котором оказалась се-
годня политическая наука. Обновленное, с точки зрения позитивной и нормативной теории, понимание политических институтов может стать основой преодоления описанного Д. Риччи кризиса». (Политическая наука: новые направления — С. 154-155.)
Думается, что элементы указанного Д. Риччи кризиса проявляются и в отечественной политологии в силу тех же причин: утраты нормативности, ценностных ориентации. К этому можно добавить и утрату нравственных принципов. Именно политическая педагогика может восполнить этот пробел, придать жизненность нашей политологии и смысл многим ее понятиям. В связи с этим внесем ясность в такие понятия, как социализация, политическая социализация и политизация.
В энциклопедическом социологическом словаре под ред. Г.В. Осипова и в ряде других изданий социализация определяется как «процесс усвоения индивидом образцов поведения, психологических механизмов, социальных норм и ценностей, необходимых для успешного функционирования индивида в данном обществе». В этом аспекте социализация изучается в социальной психологии и рассматривается как усвоение индивидом определенных социальных ролей. Но абстрактность и бессодержательность приведенного определения очевидны.
Главный недостаток в таком определении состоит в том, что в нем не указывается ни на содержание социализации, ни на способы, какими она осуществляется. При этом речь идет лишь о социализации индивидов, но не социальных групп. Из этого определения не видно, о каком обществе идет речь: демократическом или тоталитарном. В каждом обществе есть определенные нормы и ценности. Непонятно также, что означает функционирование индивида в данном обществе. Мало что дает интерпретация социализации как усвоения индивидом тех или
иных социальных ролей. Неясно, о каких ролях идет речь. Скажем, относится ли к социализации усвоение человеком негативных ролей?
Далее, это определение затушевывает социальную активность самой личности. Вопрос состоит в том, является ли личность только объектом социализации или она все же может быть субъектом этого процесса хотя бы по отношению к себе самой.
Следующий недостаток рассматриваемого определения социализации обнаруживается тогда, когда под социальной сферой понимается не вся общественная жизнь, а только та, которая включает систему социальных отношений, отличающихся от политических, экономических и других отношений. В этом смысле социальные отношения определяют сущностную черту гражданского общества, имеются в виду горизонтальные связи между людьми, отличающиеся от связей вертикальных, характерных для политических отношений, хотя политика как понятие имеет различные значения. Строго говоря, политические отношения — это преимущественно те взаимодействия людей, которые складываются по поводу государственной власти: ее завоевания, сохранения, функционирования, ограничения. Другие виды власти в большей или меньшей степени от политики дистанцированы, хотя полностью изолироваться от нее они не могут.
При этом нельзя не учитывать, что социальные отношения, конкретизирующиеся в социальной политике, почти всегда имеют политическое содержание. Точно также и политические отношения всегда связаны с государственной политикой. Взаимодействие этих отношений составляет социально-политическую ткань общества. Разумеется, в реальном обществе могут преобладать либо те, либо другие отношения. Оно может быть более или менее социализированным или поли-
тезированным. Ясно, что общество с рыночной экономикой менее политизировано, нежели общество, где рыночные отношения развиты слабо. В последнем случае государственное (политическое) вмешательство в общественную жизнь не может не усиливаться.
Рассматривая социализацию в единстве с политизацией, необходимо учитывать еще одно обстоятельство: социализация нередко отождествляется с социальной политикой, в определенной мере либеральной альтернативой политики, которая отнюдь не стремится к расширению социальных благ, предоставляемых гражданам бесплатно. Необходимо, следовательно, не только учитывать такое понимание социализации, но и разграничивать социализацию общества и социализацию личности, имея при этом в виду, что социализация общества есть процесс объективный, характерный для второй половины XX века и что этот процесс нельзя оценивать как реакционный.
Другое дело — социализация личности. С некоторой долей условности можно предположить, что в недалеком прошлом наше «социалистическое» общество имело дело с плохо социализированными людьми, обладающими весьма слабым социальным иммунитетом, защищающим от антисоциальных явлений. Иначе трудно объяснить, почему так быстро после советского периода развития пошел процесс духовно-нравственного разложения общества. С этих позиций нужно критически оценивать социалистическое воспитание, которое было предельно политизированным, всецело ориентированным на подчинение личных интересов общественным, отождествляемым с государственными интересами, которые, по сути, монополизировала и пропитала коммунистическая идеология, сделав государственные интересы и интересы личности своими заложниками. «Если общество или государство поставлено выше личности, — пишет Ф. Хайек, — если оно
преследует собственные, внеличностные или надличностные цели, то членами общества могут считаться только те, кто стремится к осуществлению тех же целей. Из этого неизбежно следует, что человек уважается только как член группы, то есть постольку, поскольку он стремится к общепризнанным совместным целям и полагает все свое достоинство в том, чтобы быть, прежде всего, членом группы, а не просто человеком». (Хайек Ф.А. Дорога к рабству-Лондон: 1983 — С. 160-161.)
Главное в социализации — обеспечение сознательного включения личности в общественную жизнь. Степень этой включенности обычно связывается с двумя альтернативами: коллективистской и индивидуалистической. Индивидуальность личности формируется в общении, в совместной деятельности с другими людьми и, следовательно, в коллективе. Но при этом нужно учитывать, о каком коллективе идет речь. Одно дело, если коллектив навязывается человеку извне, и совсем другое, когда он складывается объективно как общность, в которой человек себя находит и утверждает себя как личность. Именно подлинные коллективы социализируют личность, развивают ее. Суррогаты коллективности нивелируют, ограничивают людей. По своей сути они антисоциальны.