В московской повести впервые встречается термин «помещики». Рассказывая о псковичах, которые по требованию великого князя приехали с жалобами на наместника и на бояр, летописец упомина­ет и таких, которые жаловались на новгородских «помещиков». По-видимому, это были помещики, появившиеся в Новгороде после 147-8 г., но каким образом они притесняли псковичей — не ясно. Ясно только одно, что они были на особом положении по отноше­нию к великому князю; они подлежали его суду и поэтому дела «об обидах» от новгородских помещиков великий князь решал особо в порядке административного взыскания: «князь великий псковичем на помещиков на новогородцких дал приставов — Федка да Васюка Филиповых».3 В псковской повести не упоминается ни о новгород­ских, ни о псковских помещиках. По московской же повести поме­щики в Пскове появились именно в это время: «помещиков князь великий в своей отчине во Пскове и по пригородом поместьи пожаловал».4 Помещики, получившие земли в псковском уезде, должны были подчиняться псковским наместникам; помещики, по­лучившие земли в уезде пригорода, подчинялись наместникам при­города.
Великий князь оставил в помощь" псковским наместникам на «годованье», иа время, детей боярских «помещиков новгородцких» тысячу человек. Это подтверждается данными писцовых книг Пско­ва и Новгорода 80-х годов XVI в., в которых десятки имен новго­родских и псковских помещиков XVI в. совпадают.5
Тиким образом, в Пскове устанавливалась стройная система управление при непосредственном ее подчинении московской адми­нистрации. Псковским наместникам — служилым московским боя­рам— (подчинялись наместники пригородов. Они должны были «приходити к болшим наместником к псковским з доклады». В их распоряжении были: тысяча детей боярских, триста семей, приве­денных из Московской земли, и свои псковские помещики.
Итак, при детальном сравнении двух летописных повестей о псковском взятии становится ясным, что обе повести написаны современниками псковских событий, написаны на основании рас­сказов участников событий и на основании подлинных документов независимо друг от друга. Но одни и те же события преподносятся их авторами по-разному, различно объясняется значение этих собы­тий и рассказывается о них с различной степенью подробности. При сравнении повестей ясна ограниченность автора_ псковской Повести о псковском взятии. Автор этой повести считает великого князя псковским государем, а Псков отчиной великого князя со времен его дедов и прадедов. Он видит, что пскрвичи не должны были со­противляться великому князю. Но, вместе с тем, в свою повесть он помещает сожаление о потере псковичами веча — своей славы, сво­ей воли. Возможно, летописец-отразил взгляды многих псковичей, которые объективно являлись опорой великому князю, но оплаки­вали вече — призрак псковской самостоятельности.
Вече уничтожалось великим князем не для укрепления господ­ства Москвы, а для укрепления господства феодалов во всем Рус­ском централизованном государстве. Уничтожение веча означало усиление гнета для трудящихся масс. Хотя у черного люда на вече не было уже реальной силы, но жива была память о тех моментах в истории Пскова, когда на время псковскому люду удавалось влиять на события. Вече никогда не приводило к народовластию, но в народной памяти события боевого прошлого, ставшего леген­дарным, связывались с вечем.
На основании рассмотренных материалов можно сделать вывод, что события 1510 г. были продолжением отношений Пскова и Москвы, сложившихся в течение всего XV в. Образование единого централизованного государства несло с собой усиление господства феодалов во всех областях русской земли. Великокняжеская власть в этом процессе в своей политике опиралась на прогрессивные слои служилого дворянства, на население посада не только в самой Москве, но и на территории всего Русского государства. Политика Москвы в Пскове была продуманной, дальновидной, она учитывала конкретную историческую обстановку и настроения различных слоев населения.
События 1510 г. в Пскове нашли отражение во всех общерус­ских и новгородских летописях этого времени. Как правило, это ко­роткие замечания, но с совершенно определенным отношением авто­ров летописей к этим событиям. Авторы Софийской II, Воскресен­ской, Львовской и Ермолинской летописей стоят   на   стороне   ве-
ликого князя: великий князь, с их точки зрения, действовал спра­ведливо, псковичи жаловались великому князю на его наместника «не по правде». Но в новгородских летописях кратко значится иод 1510 г.: великий князь «Псков взял».
Ясно, что события 1510 г. оцениваются в летописях в зависимо­сти от политической и идеологической позиции их летописцев.
В Новгородской четвертой летописи и особенно в Академиче­ском списке Новгородской четвертой летописи более подробно, чем в других летописях, говорится о событиях 1510 г., но это просто фиксирование событий: ликвидации веча, высылки лучших людей, выезда клетей псковичей из кремля. Великий князь был в Новгоро­де со многим войском, — тридцать тысяч «описных годов», не счи­тая боярских людей; однако войско это оставалось в Новгороде, а в Псков не пошло, «занеже псковичи противитися с ним не оме-ли». В окончании Академического списка летописец пытается найти причину прихода Василия Ивановича в Псков: «Вина их такова бы­ла, что был архиепископ Генадеи во Пьскове, и псковичи своим по­пом троицкым не велели с владыкою служить, а проскурницам про-ск\р про владыку не велели печи». ‘ Эта летопись бесстрастна и безразлична к псковским событиям; летописец не сочувствует пско­вичам и не придает большого значения событиям; он не обладает государственным умом, его попытка объяснить приход великого княля беспомощна и близорука, чего нельзя сказать о псковскггч летсписцах.
События 1510 г. в Пскове нашли свое отражение и в Степенной книге царского родословия. П. Г. Васенко, посвятивший подробное исследование Степенной книге, считает, что время составления Сте­пенной книги— 1560—1563 гг.; окончательная же обработка ее от­носится к марту—декабрю 1563 г.2 Составление Степенной книги в кружке, близком к митрополиту Макарию, может многое объяснить в истолковании ею псковских событий. В Степенной книге выра­жаются верноподданнические чувства по отношению к великому князю, но вместе с тем наблюдается всяческое подчеркивание роли церкви в жизни государства. Митрополит Макарий, как и все вид­ные церковные деятели этого времени, поддерживая великого князя, в частности Ивана Грозного, не забывали своих интересов, интере­сов церкви, и поддерживали политику великого князя лишь по­стольку, поскольку она способствовала укреплению могущества ду­ховной власти.
В Степенной книге псковским событиям 1510 г. посвящен осо­бый рассказ.3 Хотя новых фактов в этой редакции не приводится (она совсем небольшая), однако тенденции ее совершенно опреде­ленны. Великий князь, расследуя жалобы «лучших людей», узнал, что они сами не только говорят неправду про наместника,    но   и
1   ПСРЛ, т. IV, вып. II, изд. II, стр. 469.
2  П. Г. Васенко. Книга Степенная царского родословия и ее значение в древнерусской исторической  письменности.  СПб.,   1904,  стр.  243.
?•> ПСРЛ, т. XXI, ч. II. стр. 586.
неверно служат великому князю: «не токмо неправедная словес* прилагают наместника его, но и чести подобный властельскаго достоинства не воздали ему».1 В этом рассказе нет никакого со­чувствия псковичам; мало того, псковичи, по словам автора, не захотели подчиниться великому киязю: «Пьсковичи же мало о сих недоумением понегодоваша и великому князю яко не дакорятися умышляху». В этом рассказе появляется деталь, которой в расска­зах о событиях 1510 г. в Пскове не встречалось ни в одной из ле­тописей. Оказывается, псковские священники, полные вернопод­даннических чувств, уговорили псковское население не сопротив­ляться великому князю. Согласием Пскова на все условия вели­кий князь обязан исключительно псковским священникам: «Бого-любезный же весь священнический чин, иже во Пскове в лице всем пьсковичем сташа и никако же ни мало ее попустиша им прекословити извечьному государю. И тако безо всякого прекосло­вия повинушася воле государеве».2 В поведении псковских свя­щенников автор видит причину милостивого отношения великого-князя к церковным владениям в Псковской земле. Великий князь-роздал земли «лучших» псковичей своим помещикам, но не тронул церковных земель, «в них же не вступися благоговейньства ради псковских иереев».3 Степенная книга написана в митрополичьих кругах. Естественно, что и в рассказе о событиях 1510 г. подчер­кивается роль церкви, говорится о поддержке великого князя ду­ховенством присоединенной области. Псковское духовенство назы­вало великого князя «исконным» государем. Конечно, такая тра­ктовка события имела политические цели Церковь искала приме­ров в истории для убеждения великого князя в своей верности и. необходимости поддержать интересы церкви.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Княжеское правление в Пскове (XII — XVI вв.)

Псков и Москва на пути к объединению

В Псков приехали студенты Чеченского университета

Откуда известно обо всех этих событиях?