Присоединение Пскова к России
И. Д. Беляева интересует политическая история Пскова и его внутренний строй. В основной исторической концепции И. Д. Беляева сказалась реакционная сущность славянофильства. И. Д. Беляев идеализирует патриархальный строй Пскова, видит в псковичах «северных казаков» и не замечает классовой борьбы. Внутренние волнения в Пскове, по мнению автора, начинаются только с 1483 г. под влиянием Москвы. «Чинное и разумное псковское вече обратилось в шумное сборище бессмысленных крикунов», — так пишет он о самом ярком факте классовой борьбы в Пскове —? деле со смердь-ей грамотой. Характер всей работы И. Д. Беляева отчетливо проявился в нарисованной им картине Пскова накануне присоединения его к Москве: «Псковичи беззаботно доживали 1509 год, ссорились
1 Н. М. Карамзин. Указ соч, т. VII, стр. 38.
друг с другом, затевали тяжбы, клеветали друг на друга в судах, шумели на вече, пустые крикуны судили и рядили, не понимая в чем дело, каждый думал перестроить общество по своему плану, все были не довольны настоящим положением дел». ‘ Вместе с тем в этой работе И. Д. Беляев по большей части не выходит за рамки формального повествования.
И. Д. Беляев совершенно не понимал процесса образования централизованного государства, как не понимал всей истории Пскова XV века, классовой борьбы в нем и значения веча.
«История России с древнейших времен» была первой крупной работой С. М. Соловьева,2 в которой он уделяет внимание истории Пскова. Эта работа ценна своим богатым фактическим материалом, собранным не только в псковских, но и в общерусских летописях. Соловьев отметил высокое развитие ремесла в Пскове, постоянную заботу псковичей об укреплении обороноспособности и о благоустройстве города. Вместе с тем Соловьеву принадлежит заслуга в выяснении некоторых вопросов, связанных с возвышением Москвы. С точки зрения Соловьева, процесс образования единого Русского государства — это длинный период борьбы за торжество государственного начала. Говоря о собирании земель под властью одного государя, С. М. Соловьев, однако, вовсе не обращает внимания на те силы, которые могли поддержать политику великого князя, не видит исторической необходимости присоединения Пскова к Москве. Для него это присоединение такой же акт, совершенный Василием Ивановичем для обеспечения безопасности своего государства, как и меры, принятые против Казани, Крыма, Литвы и Ливонии. А ведь С. М. Соловьев указал на рост московского влияния в Пскове, подробно остановился на отношениях Пскова и Новгорода, обратил внимание на их постепенные изменения, хотя и не мог объяснить причин и значения этих явлений в поступательном ходе исторического процесса. Как и остальные буржуазные историки, С. М. Соловьев рассматривал Псков, псковскую политику, псковскую идеологию как единое целое. Он не видел в Пскове движущих сил исторического развития, противоречий и классовой борьбы. И хотя сам он стремился к изучению органического, как он называл, исторического развития, к изучению истории на конкретном историческом материале — все же в основе его труда лежала формальная история русской государственности. Отчасти это объяснялось и тем, что С. М. Соловьев некритически относился к источникам, попросту пересказывая их, стремился к художественности изложения, нередко снижая этим научную ценность своего исследования.
В работах Н. И. Костомарова, посвященных Пскову, Новгороду и Вятке, ярко сказался его буржуазно-националистический подход к истории образования единого Русского государства.3 Он
"И Д Беляев Рассказы из русской истории, кн. 3, М., 1867, стр. 367. 2С М Соловьев. История России с древнейших времен, тт. V—VI. 3Н И. Костомаров. Северно-русские народноправства во времена удельно-вечевого уклада. Новгород—Псков—Вятка, тт. I и И. СПб.. 1863 г
утверждал, что по общественному устройству эти города напоминали украинское казачество, что им свойственно было анархическое начало. Н. И. Костомаров не рассматривал особо процесса объединения Руси в единое Русское государство, он только знал подчинение северных «вольных городов» организованному самодержавному началу. Отсюда, по мнению Н. И. Костомарова, активность этого «самодержавного начала» и сопротивление «вольной старины». Таким образом, все отношения с великими князьями в течение всего XV в. и в 1510 г. складывались по инициативе великих князей. Правда, эти отношения становились все теснее в связи с совместной обороной Русской земли. Но опять-таки и в этом случае Н. И. Костомаров подчеркивал не укрепление связей, а использование великими князьями в своих интересах критического положения Пскова и его потребностей в военной помощи.
Уделяя много внимания взаимоотношениям Пскова и Новгорода, Н. И. Костомаров постоянно отмечал разногласия между ними, но ни разу не попытался объяснить причины этих разногласий. С 1471 г., по мнению Н. И. Костомарова, Псков начал чувствовать сильную руку Москвы; как он воспринимал этуруку, ясно из его слов: «Страшно, хотя и необходимо покровительство сильной Москвы».1 Дальше Н. И. Костомаров стремился показать, почему было «страшно» для Пскова покровительство Москвы. «Необходимость» он понимал, конечно, только в смысле необходимости получения помощи против западных соседей. Н. И. Костомаров нигде не говорит о том, осознавалась ли в Пскове или в Новгороде эта необходимость самим местным населением. Причина объединения русских земель — только в политике московских великих князей. Великий князь, повидимому, выбирал путь придирок к псковичам, чтобы силой и угрозами переделать псковичей из «добровольных» людей в «недобровольных». Эта точка зрения нисколько не соответствовала действительному положению вещей. Н. И. Костомарову видна была только активная роль «самодержавия»; даже присылка в Псков великим князем князя Ивана Михайловича Репни-Оболен-ского расценивалась им, как намеренно предпринятая с целью «вывести» псковичей «из терпения». Говоря об известном деле со смердьей грамотой, Н. И. Костомаров отмечал, что в связи с этими событиями великий князь впервые смог вмешаться во внутренние дела Пскова, но почему в этом деле великому князю нужно была поступать так, а не иначе, чего достигал великий князь своей поддержкой посадников и смердов — все это оставлено им без малейшей попытки объяснения.
Во взглядах Н. И. Костомарова сказалось влияние государственной школы. 1510 г. расценивался им как конец независимости к свободы Пскова. Ведь и единодержавная власть на Руси, по мнению Н. И. Костомарова, утверждена была когда-то внешней силой, татарами. Возрастающую зависимость Пскова от Москвы он свя-
зывал только с делом обороны, но не пытался установить внутренние движущие силы процесса централизации, не видел назревания исторических событий, не пытался глубоко вникнуть в сущность социально-политического строя Пскова. Им вовсе не затронут вопрос о вече, о влиянии Москвы на внутреннюю жизнь Пскова. Это и понятно: Костомарова интересовала только внешняя сторона истории, социальной розни он не видел, население Пскова было для него однородно, хотя псковская летопись, которой он пользовался, постоянно различала участие в событиях 1510 г. людей «житьих» и «молодших».
Представление о событиях 1510 г., как о падении независимости и свободы Пскова, развивалось автором и в истолковании событий после присоединения Пскова к Москве: «Оставшиеся в Пскове прежние жители пришли в нищету и скоро под гнетом нужды и мо-•сковскаго порядка псковичи поневоле забыли старину свою и сделались холопами».1 Симпатии Н. И. Костомарова были полностью на стороне псковичей, которых он изображал как единодушных противников московского самодержавия. Порядки, введенные великим князем в Пскове, вели к гибели псковичей. Н. И. Костомаров не говорил об образовании единого государства, о его прогрессивности, о его исторической необходимости.
Н. И. Костомарову были известны многие источники по истории Пскова. В качестве основного источника для своей темы он использовал изданную псковскую летопись, а для изложения события 1510 г. неизданную рукопись Румянцевского музея (о ней см. ниже) . Однако источники им использовались без каких бы то ни было попыток критического их анализа; он цитировал источники в собственном переводе и при этом допускал некоторые искажения для лодкрепления своей концепции.
Стремление Н. И. Костомарова свести объяснение исторического процесса к этнографическим проблемам потерпело неудачу. В конце концов он вынужден был стать на позиции государственной школы, утверждая, что государственность объединила русский народ Своими личными симпатиями и эмоционально-художественным изложением он еще больше подчеркнул слабые места теоретических основ своих взглядов.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60