Писцовый наказ XVI в. и его реализация
С московскими книгами сверяли названия селений (деревня Оленина, «а по московским книгам» Олешина Микулина; пустошь Мылицы, а по книгам — Мылцов18) предыдущих владельцев. Так, часть поместья в Пятницком стану 3. и Я.Д.Карауловых была в поместье за А.А.Сумороковым, «а по московским книгам» — за Н.Сумороко-вым, причем одна из пустошей была поделена на две половины, которые когда-то были за Андреем и Гаврилом Сумороковыми, и после Гаврилы половина пустоши была в порозжих землях, «а в книгах не написана»19. Или ссылка на дозор С.Кудрявцова и КНесвитаева: при описании поместья А.И.Кобылина сказано, что прежде сельцо было за ГШрасоловым, «а по старым дозорным книгам писма Степана Кудрявцова да подьячего Кушника Несвитаева написано: Петр Ондрею то поместье променил»20.
Наконец, писцы проводили и настоящий розыск относительно выяснения количества упоминаемых в книгах и имеющихся в реальности селений, угодий, принадлежащих к той или иной деревне или пустоши. Так, относительно деревни Антйповой, а Мормозово и Митрофанове «тож», отмечено, что «в московских книгах написано: пустошь что была деревня Мормозова на речке на Верже, а в ней жил Кирилко Онтипов, а по сыску и по выпросу старост и целовалников и крестьян пустоши Мормозовой в Стоблушенской волости другой нет, а в московских книгах деревня Мормозово да пустошь Мормозово написано вдвое»21. В Пятницком стане описана пустошь, что была деревня Онофреева, Брянцова тож. Розыск показал, что одна пустошь была в предыдущих книгах описана втрое: «да того ж поместья по старым по московским по дозорным книгам написаны две пустоши обе Брянцовы, а в них по обже худые земли, а по крестьянской скаске старост и крестьян же пустоши написаны Брянцовыми, а те де пустоши все одна Онофреева, а Брянцова тож и та пустошь писана одна втрое»22.
Писцы фиксировали и вновь образовавшиеся селения, указывая особенности их появления. Эта сторона их деятельности позволяет сделать любопытные наблюдения относительно появления новых селений. Часть из них представляла собой «выставки» из деревень (всего 23 случая). Например, в поместье братьев Юрловых из села Кожина была выставлена деревня Родная Нива, превратившаяся в пустошь к 1582-1583 гг., а из деревни Селюховой было выставлено два починка, один из которых также успел стал пустошью; во владениях Никольского Плесского монастыря письмом был обнаружен починок Продолжье, выставленный из деревни Кузиной; в поместье И. и А.П.О-гаревых в Ошевском стане из деревни Сменовой выставлен починок Ситков23 и др. Часть починков и селений ставились «ново» при угодьях. Так, часто починки ставились на отхожих нивах: починок Климятин стал на отхожей ниве одноименной деревни, на отхожих пашнях бывшей деревни Рудная Слобода стал починок Пафомов, на отхожей пашне деревни Гребло «стал ново» починок Мокруша24. Отхожие пашни через какое-то время могли получить имя собственное: в починке Шелыханове указана пашня паханая «и с отхожею пашнею Выползиной, Фешневский заход»25. Такое название в некотором смысле фиксировало пахотные угодья, на которых могли быть поставлены дворы. Другое местоположение новых починков — в лесу. Это три починка во владениях Никольского Плесского монастыря, во владениях И.М.Чихачева починок Папортин Ручей стал «на лесу», починок Язовой станок стал «на лесу ново»26. «На лесех» же стали и 4 починка в поместье Б. и Ф.СЛихаревых, о которых сказано, что они отхожие и «стали после прежних книг»27. В пяти владениях специально отмечено, что починки стали «после прежних дозорных книг», причем в трех из них писцами зафиксировано от 3 до 5 новых починков28, а деревня Короваева образовалась на пустоши, т.е. произошло повторное заселение земли29.
Писцовый наказ предписывал фиксировать новые пашни и припаши, что наблюдается в материалах по Ржеве Пустой, причем отхожие пашни плюсовались к тяглым.
Выше был приведен пример починка Шелыханова. Так же суммированы угодья в сельце Денисково, Воронино тож: «пашни паханой худые земли и с отхожею пашнею с нивкою с Новоселовою и с присеками меж пустоши Вдовиной и деревни Межоватой Ляда 2 обжи в поле, а в дву по тому ж»30. Несколько отхожих пашен перечислено при описании деревни Толстеневой, Заолешье большое тож31. В целом количество зафиксированных писцовой книгой нетяглых пашен очень мало. Трудно сказать, связано это с действительно малым фондом отхожих пашен или опять с их пропуском.
Гораздо больше сведений зафиксировано писцами о наемных пашнях, пахавшихся «из четвертного оброку». Всего имеется 61 описание таких пашен: 35 — в пустошах, 15 -в деревнях, 10 — в сельцах и 1 — в починке. Практически во всех случаях писцами дается указание на количество высеянных четвертей ржи и указана дата посева: «в 89-м году к 90-му году», т.е. речь идет о посевах озимой ржи, сделанных во время проведения писцового описания. Практически во всех случаях посев производился на переложной земле, иногда сказано, что пахана земля наездом и на ней посеяно столько-то четвертей ржи. К сожалению, невозможно оценить размер этих запашек, поскольку явно засевался не весь имеющийся в селении или пустоши перелог. В нескольких случаях есть указания на размер оброчной пашни в долях обжи, из них одна деревня, в которой имеется также и тяглая крестьянская пашня. В последнем случае доля оброчной наемной пашни составляет 22% от крестьянской32. В целом ряде случаев писцы указали и имена тех, кто нанимал пашню. Так, староста Лешута Лобанов, живший в деревне Розщепово, пахал «из найму» перелог в пустоши Голи Большие (оба пункта находились в поместье В.И. Молвянинова)33. В деревне Кузиной, входившей в состав поместья ИД. Горяинова, «из найму из четвертного оброку» посеяли рожь крестьянин Никольского Плесского монастыря и человек и крестьянин В. Кобылина34, а в деревне Заборье нанимали землю крестьяне соседней деревни (обе входили в состав одного поместья Б. и В.Ж.Шаблы-ниных)35. В деревне Круглый Бор, входившей в поместье С.С.Пушкина, сеяли «из четвертного оброка» рожь крестьяне Д. Шатилова36; в деревне Жар, состоявшей за В.И.Кокошкиным, пахал наездом «из найму» крестьянин Ж. Сабурова37 и др.
Со всей очевидностью также прослеживается стоявшая перед писцами задача выяснения состояния уезда после окончания войны и причин запустения (в табл. 1 сведены основные причины запустения, выявленные и зафиксированные при описании уезда после окончания Ливонской войны). В этом проявилась специфика положения уезда на границе России — территории, по которой прошла Ливонская война, и принадлежность ее к новгородско-псковскому региону, в котором кризис второй половины XVI в. ощущался в полной мере.
Примечания:
* В данной категории указаны случаи запустения от морового поветрия как без указания на время, так и с указанием «до письма», т.е. до 1574 г., и «до войны».
6 Общая сумма приведенных ниже категорий данного раздела больше данной цифры, поскольку в некоторых селениях была сложная ситуация, например, одни крестьяне были убиты или ушли «безвестно», а на месте их сожженных дворов уже другие крестьяне ставили свои дворы. В этом случае селение учитывалось не один раз.
Хронологически ближайшее событие, оказавшие воздействие на состояние уезда — война. Под «войной» понимались военные действия, непосредственно коснувшиеся территории уезда на заключительном этапе. Так, в описании пустоши, что была деревня, Пекалово сказано, что крестьяне «вымерли до войны» и запустела та деревня «лет с 13»38. Писцы фиксировали причины, приведшие к запустению в результате военных действий, прошедших по территории уезда, очень подробно и, видимо, скрупулезно фиксировали сообщения местных жителей. Всего в писцовой книге отмечено 332 селения, в той или иной степени пострадавших от войны, что составляет около 40% от всех живущих поселений уезда. Большинство из них были сожжены — около 90% (распределение по типам селений см. табл. 2). Из всех сожженных селений 70% приходится на деревни, а во всех селах, сельцах и еще в 5 деревнях были разрушены помещичьи и людские дворы, причем почти в половине из них дворы ставились вновь. Что касается крестьянского населения, то в том или ином виде формула «дворы сожгли и крестьян побили литовские люди» встречается в 93 случаях. При описании еще 11 поселений сказано только о том, что «крестьян побили литовские люди». Таким образом, в 45% деревень, пострадавших от войны, не только были сожжены дворы, но и убиты их жители. В целом число поселений, крестьянское население которых было полностью или частично перебито, составляет около 14% от всех живущих поселений сохранившейся в описании части уезда.