Петр Алексеевич Головин. Документы архива псковского воеводы
Петр Алексеевич Головин (умер в 1694 г.) происходил из старинного рода, двадцать три представителя которого только в XVII в. служили воеводами различных городов Московского государства, от Астрахани до Якутска1. Некоторые из них прославились на военном и дипломатическом поприще, как, например, астраханский и казанский воевода стольник Семен Васильевич Головин, сподвижник М. В. Скопина-Шуй-ского в период борьбы против польско-литовской интервенции начала XVII в.; его имя вошло и в сказание Авраамия Палицина и в Повесть о победах Московского государства2. В середине XVII в. поразил современников жестокостью якутский воевода Петр Петрович Головин, о посещении которым Троице-Сергиева монастыря упоминал Симон Азарьин в одном из чудес в Житии Дионисия Зобниновского3. Наиболее известен Федор Алексеевич Головин, выдающийся деятель петровского времени, начинавший службу воеводой даурским, заключивший Нерчинский договор с Китаем, возглавлявший в свое время Посольский приказ и Оружейную палату, участник «великого посольства» и т. д.4 Гораздо скромнее по значению фигура Петра Алексеевича Головина. Он служил псковским воеводой недолго, в 1687-1689 гг.5, но еще раньше, а именно в 1682 г., в апреле, направлялся в Псков «по указу великого государя… ко кресту приводить всяких чинов стольники, и стряпчия, и дворяне московския, и жильцы» на верность государю и великому царю Петру Алексеевичу, «по преставлении брата ево … Федора Алексеевича»6. И хотя Петр Алексеевич Головин не снискал великой славы (а он был участником крымских походов 1680-х годов), именно ему довелось стать владельцем частного родового архива, представленного грамотами (в том числе царскими жалованными, послушными, хвальными), списком поколенной росписи, челобитными, хозяйственными и другими документами.
Нельзя сказать, что архив П.А. Головина остался незамеченным. Еще в 1847 г. историк, бакалавр Московской духовной академии, П. С. Казанский отмечал во владении П. А. Головина «несколько печатных жалованных грамот на имения царей: Михаила Феодоровича, Алексея Михайловича, Петра, Иоанна и Софьи Алексеевны членам фамилии Головиных … и десять граммат, писанных на столбцах с черной печатью от царей Иоанна и Петра Алексеевичей и Софьи Алексеевны, присланные к псковскому воеводе Петру Алексеевичу Головину. Эти грамматы писаны в 1687 и 1688 годах, и особенного исторического достоинства не имеют…»7. Историк привел полный текст одной из этих десяти грамот — от 3 августа 1687 г., — предписание воеводе наказать батогами писцов, допустивших описки, подчистки и пропуски в даточных и отдельных книгах 1682 г.8 Он сообщал также, что у П. А. Головина кроме названных грамот хранилось «множество древних столбцов, в которых содержатся: крепости, купчие, дарные, меновые на имения, рядные на приданые, духовные завещания, кабалы на крестьян и прочие записи, из которых некоторым до 300-т лет древности»9. Нельзя не отметить, что цельность коллекции родовых документов библиотеки Головиных была нарушена еще в XIX в. П. С. Казанский сообщил о «пожертвованных Павлом Васильевичем Головиным (1770-1863) в библиотеку Московского Архива Гос. Коллегии иностранных дел» рукописных книгах, в числе которых названы Разрядные книги и литературные сборники (агиографического содержания, с хождениями в Святую землю) и список Повести о Псковском монастыре10. Примечательно, что царские грамоты псковского периода П. А. Головин увез из Пскова в Подмосковье, в имение, доставшееся ему в 1679 г. от жены Авдотьи Ивановны, урожденной Траханиотовой — в село Деденево Дмитровского уезда. В течение почти 240 лет это имение с угодьями принадлежало нескольким поколениям семьи Головиных. Здесь образовался их семейный некрополь. После Октябрьского переворота 1917 г. имение было конфисковано, а документы семейного архива, дополненного записями о хозяйственной жизни в поместье, переданы во вновь организованный Дмитровский музей (основан в 1918 г.), в котором около года работал молодой историк, будущий академик М.Н. Тихомиров11.
Поскольку в архиве Головиных отложился целый ряд документов Салтыковых (например, грамота царя Феодора Алексеевича о разделе поместья, адресованная П.Салты-кову, 1677 г.; выписка о межевании земель В.Ф. и А.Ф. Салтыковых 1-й половины XVII в.; частное письмо П. Салтыкова (его опубликовал А.С. Демин) и др.) и обе семьи даже породнились12, его материалы привлекли внимание историков и литературоведов XX в.
В1935 г. архив Головиных поступил из Дмитровского музея в Пушкинский Дом, — вскоре после передачи в 1931 г. обширного архива Салтыковых, предпринятой последним его потомком П. Н. Салтыковым13. Именно в фонд М.Е. Салтыкова-Щедрина (ф. 366) и были включены материалы Головиных, учтенные в особой описи 15 (всего 68 единиц хранения); они получили обзорную характеристику в трудах В.И. Малышева14 и А.С. Демина15. Как оказалось, одна царская грамота (на печатном бланке), адресованная П. А. Головину, 1683 г., сохранилась в материалах фонда Салтыковых, а не Головиных (ИРЛИ, ф. 365, оп. 12, № 601). В этой грамоте сообщалось о пожаловании П.А. Головину земельных угодий в Шацком уезде «за мужественное и храброе свое в
воинских делех стояние» и другие службы при царях Алексее Михайловиче, Феодоре Алексеевиче и при Иоанне и Петре Алексеевиче.
Материалы архива П. А. Головина, поступившие в Пушкинский Дом, отнюдь не исчерпывают историю этого рода, зато многие из них касаются срока воеводской службы в Пскове. Обращение к каталогу псковских актов XVII в. из собрания А. Ф. Бычкова в РНБ, опубликованному в 1997 г. Г. П. Ениным, и их сопоставление с грамотами позволяет оценить энергичную деятельность псковского воеводы П. А. Головина, в частности с февраля по октябрь 1687 г. (это распоряжения о постройке зелейного каменного погреба в Опочке, о строительстве порохового погреба в Изборске, о прирубе к городовым воротам в Острове и др.)16. Увезенные из Пскова в Деденево царские грамоты, адресованные П. А. Головину, порой называют тех же самых лиц (что и в актах), подчинявшихся псковскому воеводе, например Никиту Тыртова из Изборска, Василия Харламова из Острова, Ивана Лопухина из Опочки, Елагина из Гдова17. Черновик еще одной грамоты, 1689 г., от царей Ивана и Петра Алексеевичей и от царевны Софьи Алексеевны «во Псков стольнику нашему и воеводе Петру Алексеевичу Головину» обнаружен нами в Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН в фонде Н. Г. Головина18; в этой грамоте воеводе поручено определить, может ли челобитчик-псковитянин Иван Федоров сын Беклешов, участник Крымского похода 1687 г., заболевший рожею на ноге, продолжать полковую службу. Подлинник этой грамоты нам неизвестен, неизвестен и приговор воеводы. Очевидно, П. А. Головин имел опыт военно-инженерного строительства и понимал толк в кадрах и оружии. В царской грамоте от 9 мая 1687 г. выражалась похвала воеводе П.А. Головину за обнаруженное им в Пскове «сверх прежнего росписного списка» значительное количество военного снаряжения и оружия: 12 пищалей полковых медных, 5 стволов затинных, 240 задников, шишаков и оп-лечников, 14 топоров и буравов, 8 бердышей, 41 древко, 70 аршин полотна «знаменных», 36 ремней, 36 стрел, 5 «пинард» (т. е. петард), 2 шатра кожаных, 33 шапки суконных, с лисицами, 24 пары пистольных ольстр (так называли кобуры), 12 волок дубовых, 3 пилы пушечных, 5 станков да станочков пушечных, запас (в пудах) свинца, соли серой, селитры и т. д.19 Не меньшей похвалы заслужил П. А. Головин за «поимку двух зажигалыциков» на Запсковье20, за сбор денег «с пригородов и с уезду» на жалованье ратным людям21, за присылку в Приказ Большой казны псковских таможенных и кабацких наличных денег22, за присылку остаточных доходов из оброчных, за стрелецкий хлеб и с Наровы реки откупных и полоняничных денег23.
От хвалебных («хвальных») грамот отличается лишь одна, упоминавшаяся нами ранее от 5 августа 1687 г., опубликованная П. С. Казанским в 1847 г.24 Хотя она и адресована П.А. Головину, это ответ на присланные в Поместный приказ прежним псковским воеводой боярином князем М.Г. Ромодановским и дьяком Миной Гробовым даточных и отдельных книг Псковского пригорода и Псковского уезда, 1682 г. После их осмотра в Москве обнаружены были подчистки, поправки, пропуски («порожние места») имен и названий и погрешности даже в именовании царских особ. П.А. Головину предписывалось сказать дьяку Мине Гробову, что он «те… книги закреплял не смотря, рукою своею оплошею … а впредь бы ему Мине… высматривать с опасением… и ни в чем описки не было». Повелевается «подьячим, которые… книги справляли — Исаку Коверину, да Мартину Соболеву, да Михаилу Еремееву, да молодым подьячим, которые те отдельные книги писали — Алешке Фролову, Селевану Рудакову, Пимену Мартынову — учинить наказание батоги…». Обилие приведенных в грамоте имен псковичей представляет определенный интерес; любопытно и отмеченное распределение обязанностей между писцами и справщиками; примечательна рекомендация посылать в Москву старых, а не молодых подьячих.
Страницы: 1 2