Невеста-сирота могла зазывать умерших роди­телей на перекрестках дорог — «на сукрёстках». Не­веста с двумя подружками проходили по деревне с голошением, а на перекрестке процессия останав­ливалась, невеста причитала и кланялась в сторону кладбища.32 «Ходили на сухрёстки. У миня атца не была рбднава, и пашлй. Падружки голосили, та-к(ы) ни бнново слова там не помню — как онё голо­сили, я очень плакала» (Гд., Чернёво 3301-41).
Зазывание родни на свадьбу непосредственно переходило в обряд ПРОЩАНИЯ С МОЛОДОС­ТЬЮ, ДЕРЕВНЕЙ, «БЕЛЫМ СВЕТОМ», УЛИ­ЦЕЙ, ПОЛЯМИ. В канун свадьбы, вечером невес­ту, покрытую большим платком, подруги вели под руки по деревне. «За день свадьбы маладу водя[т] па деревни, ана пригалахываит» (Гд., Забредняжье 3307-44). «Эта пйряд свадьбай. Маладу платком на­кроют балыпйм, две девушки берут под руки и идут, и галбсят. Приходя[т] утрам падружки ёйны, накрывают платком бальшйм — бывала, мода была, што хбланна. Бярут пад ручки и идут па дирёвни. Выходят и начинают галасйть, што: "Палюбуйся ты, наша падружинька, на сваю радймую дерёвен-ку", — как прошшаитца ана, што "ты ббльши ня бу­дишь дёвушкай"» (Гд., Забредняжье 3307-52).
Наиболее развитую форму этот обряд имел в Гдовском и Плюсском районах и сопровождался голошениями невесты и подруг. «Ета ана прашша-итца са сваей мбладастью. Галбсила — прашшаитца с моладастью са сваей. Ходит с "красой" па дерев­ни, и подружки две. Там паклбнятца, паголбсят, идут в этат край и — дамой. Вёчарам. Все девушки, што есть в деревне, все идут и пают. Впереди три этых — невеста с «кросбй» и подружки с бока, а все астальныи идут сзади. Галосят и плачут» (Гд., Озерцы 3306-17).
Подруги водили невесту по деревенской улице, «из края в край», а невеста кланялась «на четыре стороны», вставала на колени и причитала — проща-
лась «с полям».33 В Плюсском районе подруги води­ли невесту по деревне, идя рядами по пять человек.
«Ой, да мы паднймимся, май галубушки
милый подружки. Ой, да мы пойдёмте по Зтай широкай улачки…
Эта как анй выхадйли из дома вёчарам. Вот и на улицы так апять — прапают и апять снова пают яю, эту песню» (Гд., Озерцы 3306-17).
Во время шествий могли звучать не только хо­ровые голошения, но и свадебные лесяя. Песня «Ты яе дуй, буен ветер, по широкой улице», испол­няющаяся во время движения невесты с подружка­ми вдоль по деревне, связана с образным строем причети:
«Ты не дуй, буен ветер, па широкай улицы, Ты не взгай галовушку нашей мйлай сестрицы. Наша мила сестрица ана Богу молитца, Ана Богу мблитца, ана низка кланитца. Да пришли мне, Гбспади, жениха харошева. Жениха харошева да свёкра багатава, и свекрову ласкаву»
(Гд., Юшкино 3300-10).
ОБРЯДЫ КАНУНА СВАДЕБНОГО ДНЯ
?ф- Обрядовая баня
Накануне свадебного дня, вечером, подруги во­дили невесту в баню. «Утром свадьба, а севодни ве-чером-от- в байню. Из байни приходя[т] и в байню — тбжа песни поют» (Гд., Чернёво 3301-38). Особый статус невесты подчеркивался тем, что она мылась в бане последней (Стр., Могутово 3141-24).
Обычай водить невесту в баню, шествие, сопро­вождающееся голошениями, в сознании современ­ных носителей традиции связано с поколением от­цов и матерей. «Это пёряд свадьбай баня была. Уже до нас. Рассказывали наши мамы, што: "Ведёте-та Маньку в байню али нет?" А байня-та, канёшна, стопляна. Сестра да сасёдка, падруга ёйна, под ру­ки ведут в байню где-нибудь скрозь деревню. Бай-ня, другой раз, на самом краю. <…> [Пока шли], го­лосили. Нам мама рассказывала» (Гд., Юшкино 3106-28).
Баенный обряд представлял собой развернутое во времени ритуальное действо. Перед тем, как от­правиться в баню, невеста ПРОСИЛА РАЗРЕШЕ­НИЯ у родителей:
«О, да разряшй-тка мне, да мой ты радйтелек,
роднинькай батюшка. Как сходить мне, бедной гарюшицы,
в вашу в знойнаю, парнаю баенку. Ой, да как смою я, бедная сиротушка,
со сваёва рятйвова сердёчинька
гбрюшка вялйкая. Как я скора пайдУ на чужую сторонушку
и в чужую семеюшку.
Как меня встрётя[т] неродненькая матушка, Как привёл меня неродненькай батюшка.
Так разряшй схадйть, мой радйтель батюшка, в тваю знбйнаю, парнаю баенку.
И вот выхадйли и провожали маладу. Эта как в байню мне схадйть в паслённий раз. Падружки дер-жут, ана кланиитца, а падружки голбсють. А де­вушки дак помагали, штббы был хор лучши. О-ой! Красива была» (Гд., Безьва 3116-70).
Отправляясь в баню, брали с собой украшен­ный «баенный» веник. Во время шествия по деревне девушки голосили.
Следующий этап развертывания обряда связан с ритуальными действиями в бане. «Стопят байню, посадют на ведро яё и в байне заставляют её приго-лашивать» (Пл., Марьинско 4149-12). В Струго-Красненском и Плюсском районах было принято че­сать невесте голову (Пл., Староверский Луг 4164-04).
Невеста мылась с матерью, ближней подругой или теткой. Остальные девушки, женщины стояли у бани или в предбаннике и «опевали» невесту — пели свадебные песни и припевки, приплясывали по кру­гу. Обращает на себя внимание яркий контраст воз­никающих в одновременности эмоциональных сос­тояний — горя и печали невесты, с одной стороны, и веселья сопровождающих ее девушек и молодых женщин — с другой. «Девушки песни пели окала байни, плясали да пели, а невеста мылась. <…> Па­том надевают и вяду^г абратна, ана [невеста] голо­сит, а тут песни поют» (Гд., Юшкино 3106-28).
Среди свадебных песен, исполняющихся в этой обрядовой ситуации, упоминаются: «Растопляйся, парна баенка», «У нас умная Тонюшка», «Наша Ирушка садом шла». Зачин первого из данных сю­жетов непосредственно связан с происходящим обрядовым действием:
«Растапляйся, парна баенка,
Вамывайся, бела барынька,
Бела барынька и Танюшка,
Бела барынька Константинов(ы)на.
Она шила узор зблатам,
Ни дашйла узор, бросила
И сама слезно заплакала:
— Уж ты, батюшка-радйтиль мой,
Как нельзя ль думы атд^мати,
Штббы мяня замуж ня выдати,
Да за такбва за багатава,
Да за сыночка адинокава,
Да што Петра Ляксёевича»
(Гд., Желча 3134-12).
Процесс ритуального омовения невесты в бане был связан с большим количеством различных пра­вил и ЗАПРЕТОВ, определяющих судьбу невесты в предстоящем замужестве. Например, чтобы не на­кликать беду на будущую семейную жизнь, запре­щалось топить баню сироте, а также «полешки тол­кать» — шевелить горящие поленья во время топки (Пл., Крошнево 4151-08).
ВЫХОД ИЗ БАНИ сопровождался голошения­ми невесты и подруг. Девушки просили прощения у
невесты за «смывание волюшки». Они приголаши-вали: «Милая подруженька, не обижайся, что мы тебя плохо помыли, худо снарядили» (Стр., Ждани 3114-32). В Плюсском районе в этой обрядовой си­туации последний раз пели «Волю». В ответ на при­читания подруг невеста кланялась, произнося им слова благодарности, голосила (Гд., Подсосонье 3297-15; Пл., Кошелевицы 4135-15):
«Ой, спасибо, красны девушки, Што намыли меня, гарятйнушку,
горе-гбрьку сиратйнушку»
(Пл., Заплюсье 4154-23).
Важной вехой в развертывании «баенного» об­ряда было ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ, получившее наиболее детальную разработку в Плюсском райо­не. Невеста долго причитала у ворот, прося роди­телей впустить ее в дом, или это делали подруги не­весты:
«Не марбзь-кася, не марбзь-кася,
рбднай батюшка, А намарбжусь я, намарбжусь я
ва чужих людях…»
(Пл., Запесенье 4162-02).
Так же как и в обряде зазывания родни на свадьбу, отец не торопился открывать дверь и «мо­розил» дочку.34 После того как откроют сени, неве­ста благодарила родителей за то, что они разреши­ли ей помыться в последний раз в отчем доме: «А вот спасиба-та тебе на парной-то баенке и на шел­ковом-то веничке» (Пл., Вяжище 4139-02). «Помо-итца. Мы сходим к байни, и ана придё[т] и благада-рйт атца и мать:
Спасйба, мой родненький батюшка, Што разрешил мне сходить в парную баенку…»
(Гд., Безьва 3116-69).
Выходившая навстречу невесте мать причитала в ответ — возникал двойной причет невесты и мате­ри. Возвращение невесты в дом также сопровожда­лось голошением: «Не ломитеся, сени новый, а пере-кладинки всё дубовый…» (Пл., Запесенье 4162-03).
Если невеста была сиротой, то, придя из бани, она зазывала умерших родителей на свадьбу. «Она [невеста] в байню сойдё[т], вымыитца. А потом со­брались [девушки]. Ана взяла "красу", и ходе, и го­лосе:
Разайдйтися, расшанйтись, май добрые люди. Дайти мне пригласить сваю рбдненьку, сваю рбдненькаю матушку, своёво рбдненькава батюшку на сваю гбрькаю свадебку.
Мы тут, значит, стоим, плачим. Ана с "красой" идёт мимо нас и голосе» (Гд., Подсосонье 3297-25). В Струго-Красненском районе после бани сле­довало небольшое застолье, во время которого не­веста снова голосила, благодарила подруг. Доста­точно устойчивы сведения о том, что в канун сва-

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Изменение границ Псковской земли

Воды

Северный регион.

Районирование и климат