Второй клйнышик тоже ставишь так же, гово­ришь, и третий так же — и всё. И пусть всю ночь -пака анй так стаят. Эта крёсна мне кагда гаварйла, то ана гаварйла: "Надя, хоть полешкам асйнавым падпирай ворбты, толька штоб хоть одно да было сырое". <…> Ана гаварйла:
Тебе, калдунья и валхва, — горькая асйна, Мне, Ббжей рабы Надежды, — скатана. Аминь!
И три раза нада павтарйть, падперёть и пусть так ночью и стайт. А на начала вазьмёшь клинья прочь» (Гд., Полна 4682-13,14,15).
Тексты заговоров включались также в риту­альную практику, связанную с поиском пропав­ших людей и животных. Для этого использовались различные магические предметы: перевернутый «дном квёрьху» чугунок, земля со следа пропавше­го животного — «слядочки бярут». «Найти надо слядочки около дома, где он [теленок] становился, и с трёх слядочков взять зямлю. И положить, я го­ворила, где столбы тут стаяли, окол этого столба положить, и обязательно под чугунок [спрятать], и сказать, што:
Как следки дёржутца двора, Так бы вот и телёночек [Мишка], Так бы и он держался двора.
28*
Потом матка ходила — нашла телёнка. А то и сам придёт дамой. Должен прийти, это на пользу» (Гд., Полна 4683-02).
В другом случае произносили краткую заклина-тельную формулу:
«Как чугушбк дома,
Так бы [и Мишка] был дома!»
(Гд., Каменка 3127-54).
Заговоры, связанные с отлучением молодых животных после отела, приручением домашней ско­тины, были обращены к домовому, дворовому.
«[Когда корова отелится], будишь сажать в за-гарадку телёначка, в другое места. Ну, в горожо-ночку такую — отдельно от коровы. Ана аблйжит ево, ачйститца всё, и будишь сажать. И сажать надо телёначка, живатйнку, задам — хвастом вперёд — в загарадку, и гаварйть [заговор]. <…> Он же не хо­дит ещё телёначик. Ево забираешь, как там? — и за­дам, хвастом в загарадку [сажаешь]» (Гд., Полна 4681-48). Этот же «стишок» могли читать и во вре­мя кормления телёнка: «Как будити кармйть, так и павтаряйти — всё это для живатйны, гаварят, луччи» (Гд., Полна 4681-48).
Когда покупали скотину и приводили на двор, говорили:
«Дамавбй-Дворовой, Прими маю скатйнку, Пабирягй яю.
Вот твой дом, вот твой стан, А я — хозяйка над вам!»
(Гд., Партизанская 3154-23).
Специальные заговоры произносились для удачного случения животных. «Што если стрётитца бык, дёвить раз нада сказать:
Быка на байню вяду, Быка на байню вяду, Быка на байню вяду.
Так дёвить раз сказать, штобы гулялась корова, штоб ни спортили, навёрна. Мне так крёсная га-варйла, и я тожа делала» (Гд., Полна 4681-48). Это­му же должны были способствовать и определен­ные ритуальные действия. «Ишщё вот адна (эта ма-
ёй падружки — бабка) гаварйла. Штоб корова гуля­лась, нада щёпачка такая. Ну, например, щёпачки щёплишь и там есть мёлинькие — в сасновай, еловай — сучочки. И вот, кагда с сучочка с этава соскочит щёпачка, там ат сучка астанетца дырачка, и в эту дырачку [нада] прадёть нйтачку и привязать в мят-лу в хвастё — так, штоба низамётна тожа была, штоб нихто ни видал. И гаварйла — "всягда корова гуля-итца." <…> Это вот такйи жизненный приметы» (Гд., Полна 4681-48).
В Гдовском районе записано два заговора от стихийных бедствий — грозы и пожара. Егорова Та­тьяна Семеновна (1901 г. р.) из д. Каменка, от кото­рой были записаны эти тексты, следующим обра­зом описывала действенную помощь заговора от пожара: «Идём, а загорёлося там — на скотном, за­горелся двор, где скатана. Дым так валяетца на жй-харя [на соседний жилой дом]. А тут, значи[т], ма-ладухи ишлй две маленьки (аны обёи померши, не молодыи, а токо моложе мяня). Вот я говорю: "Ха-тйте, прачитаю, што, значит, дым смёнитца?". Яны засмяялись, эты две маленьки. Я стала читать эта­кую [молитву] — ат пажара. Ветер-то смянйл, пошёл на озера. Аны гаваря[т]: "И правда, Танька, зна-ишь!". Я говорю: "Да! Знаю!". Пошёл дым-то в сто­рону, и ништо ни загорелся, токо скотный сгорел» (Гд., Каменка 3127-53).
Заговоры также активно функционировали в обрядах, связанных с циклом полевых работ (на по­садку огородных культур, зажинки и окончание жатвы и др.).
По воспоминаниям, заговоры читали, входя в новый дом, но текстов зафиксировать не удалось. «Вхадйли в тот дом, там сын живё[т] в том доми. Так у миня была позвана бабка. Ана святой вадой как-та крест делала, святой вадйчкай паливала, и ана, навёрна, читала «Отче наш», крест делала, на­вёрна — так и вот так потом. И после денег мелких [просила]. Мне гаварйла: "Давай мелких дёниг, бе­лых, и положим туда на божницу, пусть анй всё вре­мя там лижат эти деньги". А што читала ана — ня знаю» (Гд., Полна 4681-50).
>АДИЦИИ
пскоко-печоккого
ОБОзерья и келикоречья
Псковский, Печорский, Палкинский, Островский, Пыталовский районы
Раздел 1
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТРАДИЦИЙ ПСКОВО-ПЕЧОРСКОГО ОБОЗЕРЬЯ И ВЕЛИКОРЕЧЬЯ
Экспедиционные исследования, проведенные Санкт-Петербургской (Ленинградской) консерва­торией и Фольклорно-этнографическим центром МК РФ (г. Санкт-Петербург), охватили обширную территорию Псковского, Печорского, Палкинско-го, Пыталовского и Островского районов.
В Псковский район были осуществлены 3 экспе­диционных выезда (1981, 1982, 1990 гг.), обследова­но 45 населенных пунктов шести волостей (Верхо-линской, Гверздонской, Залитской, Писковичской, Середкинской, Теребищенской), осуществлена 871 звукозапись.
В Печорский район выезжали 6 раз (1981, 1982, 1983, 1984-дважды, 1992 гг.), обследовано 90 насе­ленных пунктов семи волостей (Изборской, Кулей-ской, Круппской, Лавровской, Новоизборской, Па-никовской, Печорской). Записи от коллектива д. Папушево Печорского района состоялись также в Ленинграде в 1984 г. Общий объем звукозаписей составил 3466 образцов.
В Палкинском районе экспедиции работали 6 раз (1983 — дважды, 1984 — дважды, 1987, 1990 гг.), обследовано 163 населенных пункта шести волос­тей (Васильевской, Качановской, Новоуситовской, Палкинской, Родовской, Черской). Число звукоза­писей-1929.
В Островский район выезжали 4 раза (1984, 1985, 1987, 1990 гг.), обследовано 93 населенных пункта шести волостей (Воронцовской, Горайской, Калининской, Пальцевской, Рубиловской, Сине-рецкой), выполнено 947 звукозаписей.
В Пыталовский район состоялись 4 экспеди­ционных выезда (1983, 1984-дважды, 1990 гг.), об­следовано 94 населенных пункта десяти волостей (Вышгородской, Дубновской, Жоговской, Линов-ской, Носовской, Пыталовской, Скадинской, Скордовской, Тулинской), количество звукозапи­сей — 688.
Всего обследовано 485 населенных пунктов 36-ти волостей и поселковых административно-терри­ториальных единиц, общий объем звукозаписей -7901 фольклорный текст.
В 1986 г. в нескольких районах области, в том числе в Островском и Пыталовском, под руковод­ством А. М. Мехнецова и при участии Г. В. Лобко­вой проходили съемки документального кинофиль-
ма о русской гусельной игре, кинооператор -А. А. Якубовский.1
Экспедиции 1990 и 1992 гг. были оснащены ви­деоаппаратурой, объем видеозаписей составил 464 образца, в том числе по районам: Островский — 62 записи, Палкинский — 230 записей, Пыталовский -15 записей, Псковский — 9 записей, Печорский — 148 записей.
Необходимо отметить, что в Паниковской волости Печорского района сделаны также единич­ные записи эстонского фольклора и фольклора народности сету. Эти материалы в настоящее изда­ние не включены.
Традиционный фольклор, обычаи и обряды районов Псковской области, находящихся в ниж­нем и среднем течении реки Великой и в Псково-Печорском Обозерье, представляют собой одно из замечательных явлений русской культуры. В памя­ти местных жителей хорошо сохранились различ­ные формы музыкально-поэтического фольклора, сведения о некогда бытовавших календарных и се­мейных обрядах, особенностях быта, трудовых тра­дициях. Данная территория, при всей своей обшир­ности и разных исторических судьбах отдельных местностей, может быть представлена как единое целое, поскольку локальные фольклорные тради­ции имеют ряд общих черт.
Среди важных научных открытий, сделанных во время полевых исследований 1980-1990-х гг. на территории Псково-Печорского Обозерья и Вели-коречья, следует особо отметить традицию русской гусельной игры, распространенную также в сосед­них центрально-псковских районах и в Новгород­ской области. Приемы звукоизвлечения, детали уст­ройства инструмента и репертуар наигрышей прин­ципиально отличают эту традицию от соседних балтских и финно-угорских. Зафиксирован богатей­ший в своей сохранности музыкально-поэтический комплекс свадебного обряда — с сольными и хоро­выми причитаниями, большим разнообразием вер­сий и вариантов типовых напевов, несметным мно­жеством песенных сюжетов, богатством образного строя поэтических текстов. Интереснейшей особен­ностью песенных форм в Палкинском, Островском, Пыталовском районах и части Печорского является прием голосовой «подводки» («вожоканье», «ока-

Серия книг все о массовом подборе.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Изменение границ Псковской земли

Воды

Северный регион.

Районирование и климат