Гробы были самодельными и делались без гвоз­дей. На дно гроба клали стружки, оставшиеся от обтесывания гробовых досок. Сухими листьями от березовых веников также могли устилать дно и на­бивали подушку (Пл., Алексино 4143-04, 17). По­верх стружек либо березовых листьев стелили по­лотно. «Теперь — хоть стружки стялй, а потом — бё-лаю полотно. А раньше — веник, сманили [отряхи­вали, срывали] лйстышки под полотно в гроб — вот листья с веника-та (веники навязана с берёзы). <…> Этых листьев насмонят, да и постелят [сверху] бё-лыим — в гроб-та» (Пл., Почап 4141-04).
С момента положения во гроб над покойным начинали причитать.
В течение периода до похорон гроб с телом по­койного мог стоять в избе (в большом углу дома, так, чтобы умерший лежал «глазами к иконе»), а также в сенях или часовне. Руки и ноги покойного связывали. Их развязывали только в день похорон, чтобы покойный «мог встать и молиться» (Пл., За­полье 4177-04). На грудь ему клали икону, у гроба зажигали лампады и читали молитвы. Умершего приходили «ПРОВЕДЫВАТЬ» родственники и со­седи, прощались с ним: «Маленькая иконка. Все прошшаютца там, приклоняютца вот к этай вот иконе. В гроб ложат деньги. Деньги после эти соби­рают, с деньгами не хоронят. Это дают на отпева­ния в цёрьков поели» (Пл., Берёзицы 4157-06). «Кагда входют, сабираютца люди к пакойнику, пёрво пают "Святый Боже" — малйтву, а патом за­ставляют женщину, каторая знает, галосить. Вот тагда вси плачут — и мужукй, и бабы» (Гд., Молоди 4658-44). Гроб, стоящий в часовне, ходили наве­щать по три раза в день, на ночь часовню закрыва­ли (Гд., Купково 4672-20; Пл., Лющик 4160-23).
Каждое утро до похорон покойного «БУДИ­ЛИ» причетами. «Вымыли [тело], собрали, полажй-
ли [в гроб]. Утром подымаесся до света, [е]шё солн­це не вставши, идёшь будить. Как вот идёшь и на­чинаешь будить:
Ты проснись, мой сокол ясный,
Подымайся!
Встаёт солнце красное,
Надо идти на работушку.
Вот и приговариваешь. Ну, как тут, доча, ну как тут скланнёй?..» (Пл., Алексино 4143-14).
Некоторые вещи, имеющие отношение к умер­шему, сжигали на «крестах» (перекрестках дорог) или в других, специально установленных традици­ей местах: у часовни, у заветного каменного креста, на берегу озера и др.3 Сжигали одежду, в которой умер человек, постельное белье (простыню, наво­лочки), а также солому из матраца, стружки от гро­ба; в костер бросали мочалку и мыло, использован­ные при омовении покойного. Сожжение могло со­вершаться сразу после омовения, в день похорон и через шесть недель после предания тела покойного земле. В д. Островцы, расположенной на берегу Чудского озера, рассказывали, что «постелю» жгли на берегу Чудского озера и там же выливали воду, которой омывали покойного, — прямо в озеро или «под кусток» (Гд., Островцы 3120-22).
По некоторым сведениям, мочалку и мыло, ис­пользуемые при омовении, зарывали в землю — «в огороде там зароешь — в сторонку, в уголок»; мыло могли класть и в гроб.4
С сожжением связаны различные ПРИМЕТЫ и ГАДАНИЯ. Примеряли «след» — вставали на выго­ревший участок земли и измеряли — чей след «по­дойдёт», тот умрет следующим (Гд., Крутое 4653-13). «[Солому из матраца] жгли и говорили: "Куцы дым пойдёт, в каку сторону?" — значит, с той сторо­ны ещё покойник будет» (Пл., Передкино 4167-33).
Предметы, принадлежавшие покойному или причастные к обряду похорон, могли также уби­рать на определенный срок.5 Например, одежду умершего не сжигали после смерти, а уносили на чердак; через шесть недель ее стирали и раздавали. В Струго-Красненском районе носилки для гроба оставляли у заветного креста до следующих похо­рон (Стр., Задорье 3146-13).
Похороны начинались в полдень, с момента ВЫНОСА ГРОБА ИЗ ДОМА — «выводят покойни­ка с дому» (Гд., Захонье 4676-54), «выносят ногами вперёд» (Пл., Берёзицы 4157-06). Перед этим пере­ворачивали скамейки, на которых стоял гроб, и держались некоторое время за мизинец умершего человека, чтобы «не бояться покойников».6
Когда вынесут гроб из избы, его разворачивали так, чтобы покойный был обращен «лицом» к дому — «попрощался» с ним. В этот момент причитали.7 Поэтические мотивы причитаний, приуроченные к выносу гроба из дома, связаны с благодарением об-
щины, «добрых людей», пришедших на проводы человека в последний путь:
«Спасйба вам, добрый людюшки, Што сабрались вы правадйть маво братыньку, Маво братыньку на жиз(и)нь долгую, Жиз(и)нь долгую, вечную, бисканёчнаю»
(Гд., Молоди 4658-44).
После выноса гроба в доме совершались очи­стительные обряды: мыли полы, окна, двери, стены дома окропляли «святой водой», окуривали избу вересом. Затем начинали готовить поминальный стол.8
«Выводят покойника за деревню» (Гд., Захонье 4676-54) — гроб с телом покойного несли шесть че­ловек на специальных носилках или на трех похо­ронных полотенцах большой длины. Эти полотен­ца затем в течение шести недель после похорон ви­сели в доме, где был траур. По истечении шестине­дельного срока полотенца убирали; они не исполь­зовались в других целях (Гд., Островцы 3120-22).
Выйдя за пределы деревни, ПРОЩАЛИСЬ С ПОКОЙНЫМ. Процессия останавливалась на краю деревни, на «выгоне», на развилке дорог или на перекрестках («сухрёстках», «сукрёстках»): «На розвйлке у дороги всегда прощаютца с покойни­ком» (Пл., Алексино 4143-04). «У нас прошшаютца — вот у нас там часовня, на пирякрёстки. То за де­ревню (за послённим домам, туда), то тут за дерев­ней — в разных местах» (Пл., Алексино 4143-17). Об­ряд прощания в наиболее развернутом виде зафик­сирован в Плюсском районе, где он бытует и поны­не. «Вот под конец Почапа. Например, деревня кончается — вот тут установятца с гробам, на носил­ках поставя[т]. А тут стоят: одна держи[т] ришето, у ково там пряники, у ково што, и кутья. Иконка ле­жит маленькая там в гробй, на чиловёки. Ну, вот тут руки сложена, а тут иконка. Так кажный прош-шаетца — поцалуе[т] икону и скаже[т] мёртвому че-лавёку там што» (Пл., Почап 4141-04).
Каждый член деревенской общины поминал умершего кутьей, пирогами, пшеничными или ячменными лепешками. «Это кутью [едят], кода на выгон [приходят], покойника хороня[т]. В деревни устанавливаютца (так ужо в одно место) с покойни­ком. У (й)их решето, пироги в ришатй, в чашки ку­тья наделана, три ложки [лежат]. Вот и поминают» (Пл., Почап 4141-02). Каждый брал из чашки по ло­жечке кутьи и отламывал кусочек лепешки или пи­рога, поскольку поминальные пироги нельзя было резать ножом. «И поминают. Раньши тоже вот по­минанье — эту кутью варили. Вот, поставят чашку с кутьей, кругом пироги. Поминают — подходят, по ложечке [берут], пирожком закусывают» (Пл., Алексино 4143-04). «По-старинному — пирожки бы­ли и кутья. Убязательна — ришато. В ришато поло­тенца кладут и туда кутью ставят в чашки, и пирож-
ки наломаны. Пирожки не режут, а ломают толька. Пирожки должны быть ломаные, пирожки не рёжутца на похороны. Каждый подходит — кто хо­чет, тот и поминает. И вот, когда помянут, покой­ника уже подняли, и вот, тогда и благодаришь лю­дей» (Пл., Алексино 4143-17).
Поскольку при погребении на кладбище при­сутствовали только близкие родственники покой­ного, обряд прощания на краю деревни имел ста­тус общинного помина. Прежде чем продолжить путь на кладбище, ГРОБ «КАЧАЛИ» — трижды приподнимали на руках. При этом его разворачи­вали так, чтобы покойный был обращен лицом в сторону деревни: «вертаютца — лицом на деревню», «глазами к деревне», чтобы покойный попрощался с родными пределами.9 Если кладбище располага­лось недалеко, то от края деревни гроб несли на ру­ках или везли на телеге.
По особому чину совершалось благодарение тех, кто пришел проститься с покойным. Родственники умершего «ДАВАЛИ СПАСИБО» — вставали на ко­лени, кланялись в ноги, целовали икону и причитали или приговаривали благодарственные слова.
«Потом, когда уже гроб поставя[т] на машину или там на лошадь, на дровни, так родства (скока там чиловёк поёдя на могилы), поварачиваютца к людям. Становятца на колёшки, кланяютца, "спа­сибо дают", што проводили. И теперь так делают родственники, которы поедут на магйлку. Повара­чиваютца к людям и на колёшки становятца, по-клонятца, земной поклон [положат] и "спасибо лю­дям дают", а сами плачут. Называют сваево покой­ничка, што: "Спасибо вам, добрые люди, што вы провадйли маю маму (или папу, или кавб)"» (Пл., Почап 4141-04).
«Вот люди пришли простйтьца с (й)им, вот тог­да ты уже просишь, людей благодаришь:
Вам спасйба, люди добраи, Што вы пришли, потрудйлися, Проводить сокола яснава Во путь, во дальнюю дороженьку, В дороженьку невозвратную.
Вот людям "спасибо даёшь", кланиисся людям. Эта людям "спасибо говоришь" — кланиисся людям и на колени становйсся, и благодаришь людей за ёта, што они пришли к тебе проводить твоёва по­койника. <…> На выноси, где прошшаютца с по­койником» (Пл., Алексино 4143-15).

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Изменение границ Псковской земли

Воды

Северный регион.

Районирование и климат