Памятные места и мемориальные захоронения воинов отчизны
В июле 1991 г. первым президентом России был избран Б. Н. Ельцин. То, что происходило в стране, тревожило многих, поступали и разведывательные данные. В июле 1991 г. состоялось закрытое заседание Верховного Совета СССР, на котором с тревожными сообщениями выступили: премьер-министр В. Павлов, «силовые министры»: В. Крючков, Б. Пу-го и Д. Язов.
По словам В. Крючкова, в своем докладе он особый упор сделал на ситуацию в стране: «Если не принять срочных мер, нас ожидает развал содружества, крах в экономике, тупик в развитии фундаментальной науки — той сферы, где мы всегда сравнительно небольшими средствами добивались большего, чем США… Я рассказал, — говорит В. Крючков, — какие планы разрабатывают там в отношении Советского Союза: сократить его население, заставить «поделиться» природными богатствами и инсценировать такие события, которые потребуют иностранного вмешательства под эгидой ООН или НАТО. В итоге СССР перестанет быть великой державой и не сможет обеспечить свою безопасность… Реакция Горбачева
на наши доклады была удивительной: он обиделся. Говорит: «Стоит ли будоражить общественность, стоит ли играть в патриотизм, не ура-патриоты ли вы, какая-то у вас тоска по сверхдержаве… Начал вести туманные разговоры, что в Советском Союзе должны произойти серьезные перемены и нужно к ним готовиться. Эти туманности скрывали страшное».
В газете «Советская Россия» летом 1991 г. было опубликовано «Слово к народу». Среди подписавших его были такие известные в народе люди как Ю. Бондарев, В. Варенников, Г. Зюганов, В. Распутин, В. Стародубцев и другие. Там были слова: «Дорогие россияне, граждане СССР, соотечественники! Случилось огромкое, небывалое горе. Родина, страна наша, государство великое, данное нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнет, лопается, погружается во тьму и небытие».
Немногие об этом знали и народ в массе своей безмолвствовал. По замыслу авторов «перестройки» нужен был запал, чтобы произошел взрыв. Этот запал был найден — ГКЧП.
Есть достаточно доказательств и прямых и косвенных, что поведение Горбачева по отношению к членам ГКЧП было подстрекательским и виден след его причастности к этому.
22 августа 1991 г. Михаил Горбачев заявил: «Никто не узнает правду об августовских событиях».
Часть государственных деятелей и прежде всего вице-президент Янаев, премьер-министр В. Павлов, министр обороны Д. Язов, министр госбезопасности В. Крючков, министр внутренних дел Б. Пуго, проанализировав ситуацию, объединились в Государственный Комитет по чрезвычайному положению в стране (ГКЧП).
19 августа 1991 г. ГКЧП обратился с возванием к народу, в котором говорилось: «Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе Михаила Сергеевича Горбачева политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамического развития страны и демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик…
Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотическое, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма — регионального, ведомственного, группового и лич-
ного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народно-хозяйственного механизма, складывающегося десятилетиями.
Результатом стали резкое падение уровня жизни подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики».
Это выступление оказалось совершенно не подготовленным. Оно было рассчитано на поддержку президента СССР. Б. Ельцин имел нужную информацию, которую обеспечила американская сторона. Он хорошо поработал с командирами воинских подразделений армии и МВД, требуя неподчинения своим министрам. У «Белого Дома» — резиденции правительства России — собралось большое количество защитников. Идти на штурм, чтобы изолировать Президента России, означало стрелять в народ. Горбачев не поддержал. Члены ГКЧП, видя безвыходное положение, не желая кровопролития, отказались от своих намерений. Маршал Огарков, министр внутренних дел Пуго покончили с жизнью, остальные сдались властям.
Выступление ГКЧП действительно было использовано как запал для взрыва. Процесс развала СССР ускорился. Прибалтийские республики — Латвия, Литва, Эстония, сразу же заявили о своем выходе из СССР, несмотря на наличие союзного закона, регламентирующего порядок выхода. К ним присоединилась Молдавия и Грузия. Были отозваны представители этих республик из Верховного Совета СССР.
Сговор в Беловежской Пуще
Последовало Беловежское соглашение руководителей трех славянских республик — Российской Федерации, Украины, Белоруссии.
Как это было, очень подробно рассказано в книге «Расчленение». Издательство «Закон и право» — 1998 г. Автор юрист, член редколлегии газеты «Советская Россия» В. Б. Исаков.
Газетный вариант: «Иудин торг. Кто и как развалил мою страну? Сценарий предательства века» печатался в газете «Советская Россия» 1998 е Автор воспользовался этим и дает отдельные фрагменты этой публикации. В книге произведены отдельные высказывания участников «встречи». 8 декабря 1991 г.
Идея встречи в правительственной резиденции «Виску-ли» в Беловежской Пуще принадлежала первому секретарю ЦК КП Белоруссии С. Шушкевичу.
С. Шушкевич:
«…сначала я пригласил в Беловежскую Пущу только Ельцина… — встретиться, поговорить, поохотиться.
…я в шутку спросил у Бориса Николаевича, не позвать ли Горбачева? Ельцин ответил, что если будет Горбачев, тогда он не поедет.
7 декабря Ельцин прилетел в Минск… Я предложил принять трехстороннее коммюнике. На уровне совета Горбачеву, что нужно делать. Примерно так: «Горбачев, ты не правишь, опасность очень большая, хватит говорить о Союзном договоре…» То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Вискулах Соглашения».
B. Кебич: «…В то время Кравчук и Ельцин не дружили. Поэтому летели в Вискули на разных самолетах. Я сопровождал Ельцина, а Щушкевич — Кравчука.
Прежде всего их надо было помирить. Когда прибыли, Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту, потом провели ужин, ужин затянулся…»
C. Шушкевич: «…Подозрений, что Горбачев предпримет «штурм», у нас не было, хотя такой вопрос обсуждался. Но вспомните, что это было за время. Ново-Огаревский процесс зашел в тупик, в стране было безвластие. Кто решится силой пресечь нашу попытку — КГБ? После отстранения Крючкова этой силы можно было не бояться. Армия? Шапошников? Он никогда бы на это не пошел… Выбор резиденции был связан с тем, что буквально рядом — белорусско-польская граница. «На всякий случай» на авиабазе дежурили в постоянной готовности «горячие» вертолеты. На низкой высоте пересечь границу — без проблем…
…Вечером в резиденции мы сели работать втроем: Ельцин, Кравчук и я. Вскоре к нам присоединились премьер-министр Украины Фокин, председатель Совета Министров Белоруссии Кебич и госсекретарь Бурбулис. И до самого завершения встречи мы работали уже в этом составе.
…Честно говоря, пост, занимаемый тогда Бурбулисом, был для нас не очень понятен.
Но Бурбулис был вторым лицом в государстве — раз так счел Президент России, мы и воспринимали его как второе лицо. Бурбулис был политически инициативен. Я помню, что именно он поставил перед нами вопрос: «А вы согласитесь подписать, что СССР, как геополитическая реальность («геополитическая реальность» — это его слова), распался или прекратил свое существование?
…Мы сошлись на том, что это надо оформить официальным документом.
А наша шестерка, дав задание рабочей группе, отправилась в баню».
Б. Ельцин:
«Мы работали, как заведенные, в эмоциональном настроении. С нашей стороны над документами работали Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, Илюшин.
Глядя на внешне спокойные, но все-таки очень напряженные, даже возбужденные лица Кравчука и Шушкевича я не мог не понимать, что мы всерьез и, пожалуй, навсегда «отпускаем» Украину с Белоруссией…»
С. Шушкевич:
«День 8 декабря глубоко врезался мне в память. С утра Фокин и Кравчук ушли на охоту. Ельцин от охоты отказался. Фокин завалил кабана, которым мы потом вечером закусывали.
«Было ясно, что Борису Николаевичу больше всего мешает Горбачев. Украине нужно было для нормального становления признание ее независимости Россией — не как наследником бывшего СССР, а как главным правоприемником. Честно говоря, нам нужно было то же самое».
В. Кебич:
«Во время работы над Соглашением, когда получалось сформулировать особенно сильную фразу, мне давали задание: «Иди налей по рюмке шампанского».
Соглашение было для нас больше политическим заявлением. Ведь мы были возмущены поведением Горбачева и готовы были черт-те знает что подписать, лишь бы от него избавиться».
С. Шушкевич:
«Когда мы закончили, наступило облегчение. И когда мы собрались втроем в апартаментах Ельцина, Борис Николаевич сказал: «Так, теперь надо Михаилу Сергеевичу сообщить»… Ну и мировую общественность надо было информировать. Решили, что логичнее всего позвонить Бушу. Кто лучший друг Буша? Конечно, Борис Николаевич…
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39