Поиск по сайту

Памятные места и мемориальные захоронения воинов отчизны

В июле 1991 г. первым президентом России был избран Б. Н. Ельцин. То, что происходило в стране, тревожило мно­гих, поступали и разведывательные данные. В июле 1991 г. состоялось закрытое заседание Верховного Совета СССР, на котором с тревожными сообщениями выступили: премьер-министр В. Павлов, «силовые министры»: В. Крючков, Б. Пу-го и Д. Язов.
По словам В. Крючкова, в своем докладе он особый упор сделал на ситуацию в стране: «Если не принять срочных мер, нас ожидает развал содружества, крах в экономике, тупик в развитии фундаментальной науки — той сферы, где мы всегда сравнительно небольшими средствами добивались большего, чем США… Я рассказал, — говорит В. Крючков, — какие пла­ны разрабатывают там в отношении Советского Союза: сок­ратить его население, заставить «поделиться» природными богатствами и инсценировать такие события, которые потре­буют иностранного вмешательства под эгидой ООН или НАТО. В итоге СССР перестанет быть великой державой и не сможет обеспечить свою безопасность… Реакция Горбачева
на наши доклады была удивительной: он обиделся. Говорит: «Стоит ли будоражить общественность, стоит ли играть в пат­риотизм, не ура-патриоты ли вы, какая-то у вас тоска по сверхдержаве… Начал вести туманные разговоры, что в Совет­ском Союзе должны произойти серьезные перемены и нужно к ним готовиться. Эти туманности скрывали страшное».
В газете «Советская Россия» летом 1991 г. было опублико­вано «Слово к народу». Среди подписавших его были такие известные в народе люди как Ю. Бондарев, В. Варенников, Г. Зюганов, В. Распутин, В. Стародубцев и другие. Там были слова: «Дорогие россияне, граждане СССР, соотечественни­ки! Случилось огромкое, небывалое горе. Родина, страна на­ша, государство великое, данное нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнет, лопается, погружает­ся во тьму и небытие».
Немногие об этом знали и народ в массе своей безмолв­ствовал. По замыслу авторов «перестройки» нужен был запал, чтобы произошел взрыв. Этот запал был найден — ГКЧП.
Есть достаточно доказательств и прямых и косвенных, что поведение Горбачева по отношению к членам ГКЧП было подстрекательским и виден след его причастности к этому.
22 августа 1991 г. Михаил Горбачев заявил: «Никто не уз­нает правду об августовских событиях».
Часть государственных деятелей и прежде всего вице-пре­зидент Янаев, премьер-министр В. Павлов, министр обороны Д. Язов, министр госбезопасности В. Крючков, министр внутренних дел Б. Пуго, проанализировав ситуацию, объеди­нились в Государственный Комитет по чрезвычайному поло­жению в стране (ГКЧП).
19 августа 1991 г. ГКЧП обратился с возванием к народу, в котором говорилось: «Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе Михаила Сер­геевича Горбачева политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамического развития страны и демократиза­ции общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик…
Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотическое, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма — регионального, ведомственного, группового и лич-
ного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народно-хозяйственного механизма, складывающегося десятилетиями.
Результатом стали резкое падение уровня жизни подавля­ющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики».
Это выступление оказалось совершенно не подготовлен­ным. Оно было рассчитано на поддержку президента СССР. Б. Ельцин имел нужную информацию, которую обеспечила аме­риканская сторона. Он хорошо поработал с командирами во­инских подразделений армии и МВД, требуя неподчинения своим министрам. У «Белого Дома» — резиденции правитель­ства России — собралось большое количество защитников. Ид­ти на штурм, чтобы изолировать Президента России, означало стрелять в народ. Горбачев не поддержал. Члены ГКЧП, видя безвыходное положение, не желая кровопролития, отказались от своих намерений. Маршал Огарков, министр внутренних дел Пуго покончили с жизнью, остальные сдались властям.
Выступление ГКЧП действительно было использовано как запал для взрыва. Процесс развала СССР ускорился. Прибалтийские республики — Латвия, Литва, Эстония, сразу же заявили о своем выходе из СССР, несмотря на наличие со­юзного закона, регламентирующего порядок выхода. К ним присоединилась Молдавия и Грузия. Были отозваны предста­вители этих республик из Верховного Совета СССР.
Сговор в Беловежской Пуще
Последовало Беловежское соглашение руководителей трех славянских республик — Российской Федерации, Украи­ны, Белоруссии.
Как это было, очень подробно рассказано в книге «Расчле­нение». Издательство «Закон и право» — 1998 г. Автор юрист, член редколлегии газеты «Советская Россия» В. Б. Исаков.
Газетный вариант: «Иудин торг. Кто и как развалил мою страну? Сценарий предательства века» печатался в газете «Со­ветская Россия» 1998 е Автор воспользовался этим и дает от­дельные фрагменты этой публикации. В книге произведены от­дельные высказывания участников «встречи». 8 декабря 1991 г.
Идея встречи в правительственной резиденции «Виску-ли» в Беловежской Пуще принадлежала первому секретарю ЦК КП Белоруссии С. Шушкевичу.
С. Шушкевич:
«…сначала я пригласил в Беловежскую Пущу только Ель­цина… — встретиться, поговорить, поохотиться.
…я в шутку спросил у Бориса Николаевича, не позвать ли Горбачева? Ельцин ответил, что если будет Горбачев, тогда он не поедет.
7 декабря Ельцин прилетел в Минск… Я предложил при­нять трехстороннее коммюнике. На уровне совета Горбачеву, что нужно делать. Примерно так: «Горбачев, ты не правишь, опасность очень большая, хватит говорить о Союзном дого­воре…» То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Вискулах Соглашения».
B.  Кебич: «…В то время Кравчук и Ельцин не дружили. Поэтому летели в Вискули на разных самолетах. Я сопровож­дал Ельцина, а Щушкевич — Кравчука.
Прежде всего их надо было помирить. Когда прибыли, Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту, потом провели ужин, ужин затянулся…»
C.  Шушкевич: «…Подозрений, что Горбачев предпримет «штурм», у нас не было, хотя такой вопрос обсуждался. Но вспомните, что это было за время. Ново-Огаревский процесс зашел в тупик, в стране было безвластие. Кто решится силой пресечь нашу попытку — КГБ? После отстранения Крючкова этой силы можно было не бояться. Армия? Шапошников? Он никогда бы на это не пошел… Выбор резиденции был связан с тем, что буквально рядом — белорусско-польская граница. «На всякий случай» на авиабазе дежурили в постоянной го­товности «горячие» вертолеты. На низкой высоте пересечь границу — без проблем…
…Вечером в резиденции мы сели работать втроем: Ель­цин, Кравчук и я. Вскоре к нам присоединились премьер-ми­нистр Украины Фокин, председатель Совета Министров Бе­лоруссии Кебич и госсекретарь Бурбулис. И до самого завер­шения встречи мы работали уже в этом составе.
…Честно говоря, пост, занимаемый тогда Бурбулисом, был для нас не очень понятен.
Но Бурбулис был вторым лицом в государстве — раз так счел Президент России, мы и воспринимали его как второе лицо. Бурбулис был политически инициативен. Я помню, что именно он поставил перед нами вопрос: «А вы согласитесь подписать, что СССР, как геополитическая реальность («гео­политическая реальность» — это его слова), распался или прекратил свое существование?
…Мы сошлись на том, что это надо оформить официаль­ным документом.
А наша шестерка, дав задание рабочей группе, отправи­лась в баню».
Б. Ельцин:
«Мы работали, как заведенные, в эмоциональном настро­ении. С нашей стороны над документами работали Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, Илюшин.
Глядя на внешне спокойные, но все-таки очень напря­женные, даже возбужденные лица Кравчука и Шушкевича я не мог не понимать, что мы всерьез и, пожалуй, навсегда «от­пускаем» Украину с Белоруссией…»
С. Шушкевич:
«День 8 декабря глубоко врезался мне в память. С утра Фо­кин и Кравчук ушли на охоту. Ельцин от охоты отказался. Фо­кин завалил кабана, которым мы потом вечером закусывали.
«Было ясно, что Борису Николаевичу больше всего меша­ет Горбачев. Украине нужно было для нормального становле­ния признание ее независимости Россией — не как наследни­ком бывшего СССР, а как главным правоприемником. Чест­но говоря, нам нужно было то же самое».
В. Кебич:
«Во время работы над Соглашением, когда получалось сформулировать особенно сильную фразу, мне давали зада­ние: «Иди налей по рюмке шампанского».
Соглашение было для нас больше политическим заявле­нием. Ведь мы были возмущены поведением Горбачева и го­товы были черт-те знает что подписать, лишь бы от него изба­виться».
С. Шушкевич:
«Когда мы закончили, наступило облегчение. И когда мы собрались втроем в апартаментах Ельцина, Борис Николае­вич сказал: «Так, теперь надо Михаилу Сергеевичу сооб­щить»… Ну и мировую общественность надо было информи­ровать. Решили, что логичнее всего позвонить Бушу. Кто луч­ший друг Буша? Конечно, Борис Николаевич…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39

Этой темы так же касаются следующие публикации:
  • В Псковской области в Острове открылся кинотеатр
  • В Псковской области будут благоустроены 129 дворов в текущем году
  • Ульянов, но не Ленин.
  • Холмский район.
  • Интересное