Округ Абрене в исторической ретроспективе
в этом месте русская сельская колонизация вплотную подошла к этнической территории латгалов, в некоторых местах, возможно, заходя в латгальские земли. Опочкинс-кие села, где псковичи традиционно собирали дань, скорее всего, были латгальскими, причем, -«Опочна»,-«Опочка», судя по Фасмеру,—др.-рус. слово от славянского -«Опока» и означает «меловатый известняк», «мергель», «серо-белую глину»19. Вполне вероятно, что здесь издавна был русский центр, куда привозили дань с окрестных латгальских сел. Можно также предположить, что отношения между латгалами и русскими здесь были достаточно мирными, поскольку о строительстве укрепления — «города на Опочке» — сообщается лишь в 1414 г., когда в соседних районах прочно обосновались рыцари Ордена, а кроме того, участились нападения литовцев20.
Севернее же этническая картина складывалась по мере внутренней колонизации района в XIII-XVIII вв. Микрогидронимы с псковской стороны — русские. В северной части исследуемого района находится и р. Апочка (совр. Опочка) — приток р. Вяды21. Судя по документам, колонизация здесь шла в основном от р. Великой в западном направлении по более удобным для возделывания местам. С латгальской стороны продвижение на восток было затруднено лесами и болотами. Вместе с тем документы XVIII-XIX вв. свидетельствуют как о проникновении русских поселенцев на латгальскую территорию, так и, наоборот, — латгалов и латышей — на псковскую. В опубликованных Б. Брежго материалах инвентарей Мариенгаузенского староства за 1738 г. записано много «москалей, захожих з Москвы»22. В документах генерального межевания по Латгалии 1784 г. среди названий деревень Мариенгаузенского имения встречаются и русские. С XVII в. в Латгалию из России бежали старообрядцы23. Кроме того, землевладельцы приграничных районов по обе стороны границы привлекали крестьян — русских в Латгалию и латышских в Россию—для возделывания неосвоенных земель с условием освобождения на 10 лет от всех повинностей. Переселенцами из Латгалии были, очевидно, основаны некоторые селения в Островском уезде невдалеке от границы — например, две деревни Кудрова — в районе торфяных болот (на р. Вороже и к востоку от р. Опочны), существующие по крайней мере с конца XVIII — начала XIX в., и некоторые другие24.
О латышах в приграничных районах Островского уезда в конце XIX в. упоминал А. Биленштейн. Правда, он считал, что эти латыши были потомками тех, кто жил здесь с раннего средневековья. Они приняли православие, но сохранили язык и национальное самосознание25. Биленштейн не уточнял, проводил ли он подробный опрос этих латышей об их предках. К тому же из его сообщения можно заключить, что эти люди говорили на современном латышском языке, что не могло быть, если бы они с древности жили среди русских изолировано от латышской среды. Так что речь могла идти о переселенцах из Латвии не ранее конца XVIII в., а скорее, в 30-х — начале 40-х годов XIX в.
Политическая история. Как уже упоминалось, псковичи продолжали собирать дань в Адзеле-Очеле и после 1224 г. В 1284 г. рыцари Ордена напали на псковских данщиков у Алуксне («на дани, оу Волысту»; «данщиков оу Волысту»)26. Вероятно, походы в архиепископские округа проходили для псковичей более спокойно и поэтому известия о них не попали в летопись. В конце XIII — первой половине XIV в. основные столкновения между ливонцами и русскими происходили на эстонском участке границы. Соответственно основное внимание псковичи уделяли укреплению этого района своей земли. На юге, в Лотыголе — в районе озер и по течению Западной Двины рыцари Ордена торопились как можно быстрее продвинуться в восточном направлении, чтобы опередить претендовавших на те же земли литовцев. После первого столкновения с псковичами в районе Опочки и обмена нападениями в 1340-1341 гг. рыцари предприняли ряд походов против южных районов Псковской земли: в 1367 г. — на Воронач
(Воронец) и Велье, о чем пишет хронист Герман Вартберг. В 1368-1369 гг. ливонцы нападали по очереди на Остров, Велье и Опочку, Воронач, в 1406 г. — на Остров, Ко-тельно, к устью Синей, в 1408 г. — опять на Велье27. То есть рыцари Ордена пытались из своих латгальских владений выйти с севера и с юга к Великой и к востоку от нее. Псковичи также совершали походы в Ливонию, но севернее — к построенному Орденом на земле Дорпатского епископства замку Фрауенбург (Ниенгаузен; эст. Вастселийна, рус. Новый городок) и за Нарву28. Эти направления — ближе к Пскову—считались наиболее опасными, а для войны сразу на два фронта не было сил. В южные районы Псковской земли совершали набеги и литовцы29. В Пскове, очевидно, не без основания полагали, что пока рыцари и литовцы одновременно претендуют на южные районы, ни тем, ни другим не удастся здесь закрепиться, и поэтому мирились с ущербом, наносимым здешнему населению. Только после ливонско-псковского мира 1410 г., во время некоторого затишья, псковичи поставили крепость в Опочке. Орден же постарался усилить свои позиции в центральной части ливонско-псковской границы. В письме 1416 г. магистр Ливонского ордена сообщает об обмене земель с Рижским архиепископом, по которому Орден получил округа Абеле (Абилен) и Пурнове30. Вполне вероятно, что по южной части округа Абеле проходила дорога, известная по картам более позднего времени, которая вела от Резекне и Лудзы к Острову и в среднюю часть Псковской земли. С территории же округа Пурнове быстрее, чем из Мариенбурга, можно было попасть и к Пскову, и опять же в среднюю часть Псковской земли. Таким образом, Орден получил удобный выход с севера и с юга к междуречью рек Кухвы, Утрой и Лады. Закрепиться здесь было реальнее, чем за Великой, а затем уже оттуда можно было вести наступление по Псковской земле. Одновременно рыцари пытались утвердиться в устье р. Синей — в районе, который Орден считал своим и где в ходе русской колонизации в 1464 г. был построен городок Красный31. Кроме того, рыцари, вероятно, нападали и на ‘земли по течению р. Лжи к северо-западу от Красного. Летопись сообщает, что в 1476 г. власти в Пскове удовлетворили просьбу слобожан «ис Кокшинскои волости» и разрешили поставить «городец у речце у Лоде» «на немецком рубеже». Можно предположить, что это была не первая просьба кокшан. Решающим же для начала строительства укрепления могло стать то обстоятельство, что в к концу XV в. псковичами были освоены земли по р. Ладе (Лоде)32, и здешних новопоселенцев также требовалось защищать от нападений Ордена и литовцев. «Городец» — Вышгородок — был построен в 1476 г. на пересечении р.Лоды (Лады) и большой дороги из Латгалии33.
В январе 1480 г. большое орденское войско сожгло до основания Вышгородок со всеми жителями, но закрепиться здесь они не смогли. В сообщениях об этом событии русских и ливонских источников отразилась спорность данной территории. Псковский летописец пишет, что подошедшие к Вышгородку псковичи выбили немцев из «своей земли», т.е. русской земли34. А в послании от 20 января 1480 г. ливонский магистр Берндтфон дер Борх сообщал великому магистру о том, что объединенные силы Ордена совершили поход в земли, которые заняли русские («rewssen dissen landen zcugeczogen»), «беспрестанно нападая на наших бедных людей» («ane abelossen vnser armen lewthe vnderbrochen»), захватывали их в плен и заставляли отказываться от их веры в Христа («vam Cristen gelowben gedrungen haben»). Поскольку дальше так продолжаться не могло, рыцари собрались из многих замков Ордена и в день нового года прошли через Пурнове («Dorch Dy pernow») в Россию к большому деревянному замку. Этот замок был построен в земле Рижского архиепископства во времена архиепископа Сильвестра. Замок рыцари сожгли до основания и разорили много деревень на две мили вокруг. Но потом были отбиты русскими, которые охраняли свои дороги35.
То, что здесь речь идет о Вышгородке, не подлежит сомнению: время уничтожения укрепления и в летописи, и в письме совпадает. В письме следует еще обратить внимание на следующие моменты. Во-первых, рыцари отправились мстить русским за «наших» бедных людей, то есть подданных Ордена (а не архиепископа), которые могли жить и в принадлежавших тогда Ордену владениях в Эстонии, и в земле Адзеле, и в Лотиголе. В этой связи обратим внимание на то, что еще в 1471 г. в Псков приезжали послы Ордена с требованием «отступиться» от территорий «за Красным городком»36. Кроме того, во второй половине XV в. псковичи совершали походы в орденские владения в Эстонии — например, в 1463 г. к Ниенгаузену37. Возможно, были походы и в Латгалию — в ответ на наступление рыцарей на Опочку и Красный городок. К тому же зимой 1477/1478 гг. поход в Ливонию предприняли силы («охочие люди») Московского великого князя, который выступил в защиту Пскова во время нового обострения отношений между псковичами и Орденом38. Так что у Ордена были основания для «мести».