Принципиально иные стереотипы формируются при срав­нении типичных представителей двух славянских и, к тому же, православных народов: русских и белорусов. В образах русского и белоруса все обозначенные выше черты характера в значитель­ной степени выравниваются. Образ русского наиболее сильно теряет в таких чертах, как добрый, общительный, весёлый, друже­любный, зато заметно прибавляет по таким характеристикам, как аккуратный, сдержанный, деловой, законопослушный. Иными сло­вами, образ русского человека при сравнении с белорусом замет­но приближается к образу типичного представителя «человека западной культуры».
Таким образом, в модели цивилизационной идентичности, идентификационная шкала которой имеет полюса «Запад-Рос­сия», страны Балтии заметно более тяготеют к «Западу», а Бело­руссия — к «России», хотя по ряду характеристик русский человек и Россия в целом стоят даже ближе к образу «западного мира», чем белорус и Белоруссия. Исходя из этого, становится понят­ным вывод, что национальная идентичность россиян наиболее чётко выражается на фоне контраста со странами Балтии, и силь­но «размывается» при сравнении России с Белоруссией.
Отражение в стереотипах евразийской неоднородности
Особенности региональной идентификации были изучены нами при помощи серии вопросов, касающихся оценки качеств людей, проживающих в Псковской области. Уроженцы Псковс­кой области считают себя очень общительными, добрыми, пони-
мающими других людей, трудолюбивыми, патриотичными, нрав­ственными, в большинстве случаев ответственными, но сравни­тельно пассивными и очень индивидуалистичными. Выходцы из других регионов России и бывших союзных республик считают жителей Псковской области, в отличие от самооценки пскови­чей, чуть более нравственными и патриотичными, но несколько менее трудолюбивыми, ещё более индивидуалистичными, пассив­ными и беспечными.
Наиболее контрастными в оценках качеств псковичей явля­ются группы недавних переселенцев из стран Балтии и Средней Азии. Выходцы из Средней Азии завышают, даже иногда по срав­нению с самими псковичами, такие качества жителей области, как ответственность, деловитость и трудолюбие. Эти же харак­теристики псковичей для выходцев из государств Балтии приоб­ретают прямо противоположный знак: безответственные, бес­печные и ленивые.
С другой стороны, мигранты из стран Балтии, как и выходцы из Белоруссии и Украины, по сравнению с переселенцами из Сред­ней Азии и Закавказья, считают псковичей более общительными и понимающими других людей. К тому же уроженцы Белоруссии и южных регионов России, в отличие от всех других групп мигран­тов, считают коллективизм одним из качеств жителей области.
Последний пример показывает, что мигранты из бывших союзных республик строят свои оценки качеств жителей россий­ских регионов на основании своего жизненного опыта в преде­лах принципиально иных культурных сред. Так, например, в ходе нашего исследования в почти полностью русскоязычном городе Нарве (Эстония), местные русские сами обратили внимание на то, что чётко отличают себя от своих соплеменников, прожива­ющих в России.
Объективность данных высказываний подтвердил ряд оп­росов населения области (в том числе недавних мигрантов), по­священных отношению к русским и нерусским переселенцам на псковскую землю. Наиболее толерантной группой среди недав­них мигрантов в Псковскую область, одинаково хорошо отно-
сящейся к переселенцам независимо от их национальности, ока­зались выходцы из стран Балтии, наименее толерантной — уро­женцы Юга России. Промежуточную позицию заняли уроженцы Санкт-Петербурга, Ленинградской и Новгородской областей, Украины и Белоруссии. Выходцы из Закавказья, Средней Азии и Казахстана оказались группой, наиболее терпимой по отноше­нию к нерусским переселенцам, но зато не столь положительно настроенной по отношению к русским мигрантам.
Глава 21. ОТБЛЕСКИ ГУБЕРНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Региональна ли русская культура?
Существует точка зрения, что у русской культуры весьма ослаблена способность к самоорганизации пространства, и ей больше «по душе» не чувство регионализма, а «аспатиальность», т.е. внепространственность.
Аспатиальность — это специфически пониженная реакция русской культуры на географическое пространство, в частности, на расстояние, границу и место. Сторонники этой точки зрения подчёркивают неслучайность того факта, что в русской культуре местный патриотизм чётко укладывается в рамки администра­тивных единиц: «Равнодушие к месту перетекает у русских и в равнодушие к границам. Из-за этого они вполне отдаются тем рубежам, которые устанавливает для них государство, и безро­потно адресуют свой местный патриотизм тем губерниям, облас­тям или краям, которые выкраивают на карте российские влас­ти» [22, с. 113].
Альтернативным данной точке зрения является представле­ние, что «в России, как и во многих государствах мира, админис­тративное деление, по крайней мере, на уровне субъектов феде­рации в тенденции совпадает с историко-культурными района­ми» [4, с. 36]. Причём данные историко-культурные районы не порождаются административными границами, а, скорее, сами вынуждают подстраивать сетку внутреннего деления страны под сложившиеся культурные границы.
Для выявления регионов России, соответствующих истори­ко-культурным районам, предлагается использование критерия возраста территории, который следует отсчитывать от начала упоминания о ней в качестве формальной или неформальной еди­ницы. При этом возраст территорий определяет развитие мест­ного самосознания. Например, ранг региона-«страны» может иметь «средняя полоса России», а в явном виде региональные образования на уровне «страны» существуют на географических
и исторических окраинах России: Русский Север — Поморье, Дон, Кубань, Урал, Сибирь, менее явно — Поволжье [4].
Обе раскрытые выше точки зрения имеют право на суще­ствование, т.к. ответ на вопрос о взаимозависимости политико-административных и культурных границ не так прост. Но, безус­ловно, с точки зрения формирования территориальной идентич­ности любого уровня принципиальное значение имеет истори­ческая зрелость или же устойчивость политико-административ­ных границ, определяемая давностью и длительностью существо­вания этих границ. Зачастую политико-административные гра­ницы прошлых эпох выступают в роли современных или релик­товых культурных рубежей. По аналогии с этим можно говорить как о современной региональной идентичности, так и о террито­риальной идентичности в рамках историко-культурных районов, которая постепенно стирается в массовом сознании благодаря становлению новых административных границ.
Губернская идентичность и название псковичей «скобарь»
Для изучения пространственно-временной динамики реги­ональной идентичности нами было проведено исследование, по­священное анализу применения в быту самоназвания жителей Псковской области — скобарь. Вплоть до второй четверти XX века данное региональное название использовалось в качестве про­звища жителей Псковской губернии и имело иронический, а иног­да даже пренебрежительный оттенок (например, «Скобари — на­род потешный»; «Скобари самые лапотники, да ещё новгородские»).
Однако на восточной, и особенно юго-восточной, окраине губернии применение этого регионального названия было замет­но меньшим. Собственно основной ареал названия скобарь был ограничен территорией распространения псковских «цокающих» говоров, т.к. был закреплён здесь многочисленными пословица­ми и поговорками про «цокающих» псковичей-скобарей. Этот ареал, охватывающий бассейн р. Великой, примерно соответству­ет территории средневековой Псковской земли (т.н. «псковского культурного ядра»).
В северной части Псковской области, ранее входившей в состав Санкт-Петербургской губернии, использование слова ско­барь в качестве самоназвания было фактически исключено. Это нашло отражение в многочисленных пословицах и поговорках, бытующих на севере области в наши дни и подчёркивающих ре­чевые отличия местного населения от псковичей-скобарей: «Ско­бари меня учили по-скобарст говорить, скобарям какое дело, мне скобарочкой не быть»; «Моя мама городская, говорит на букву "ц ": "Дойка, подай цулоцки на пецке в уголоцке "»; «Псковицане те же англичане, только нарецие инаце»; «Что псковицане, что англица-не, только нареция разные».
Для населения, проживающего к югу от границ Псковской губернии (т.е. южнее линии Опочка — Великие Луки), использо­вались названия кацапы и поляки: «Скобари опоченски, а пуспюш-кински кацапы»; «Яны так не прицокивают, мы их поляками зовём, наречие у них совсем другое» [2]. Положение Опочки на южной границе «скобарской» территории (с «цокающими» говорами) нашло отражение в другой, пожалуй, наиболее популярной на Псковщине поговорке: «От Опоцки три верстоцки и в боцок один скацок».

https://ssoft.su как правильно выбрать блок питания для компьютера.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Городские поселения: возникновение, функции, внешний облик

Золотое кольцо России

Изменение границ Псковской земли

Демографические процессы: численность, миграция, половозрастная структура