Как показало наше исследование, на формирование и пос­ледующую динамику территориальной идентичности разных уровней влияет характер политико-административных и этничес­ких границ, в частности соотношение их барьерных и контакт­ных функций в различные исторические периоды. Так, например, преобладание барьерной функции государственной границы ве­дёт к формированию «оппозиционной» модели идентичности («это мы, а это — они»). И в этом плане очень показателен пример Псковской области, которая не только граничит с тремя моло­дыми государствами, но и располагает множеством историко-культурных границ, оставленных в наследство бывшими поли­тико-административными и этническими рубежами.
Динамика административных границ в пределах региона исследования выглядит следующим образом. Псковская область была создана в 1944 году, но в этом году оформились только её северные и северо-восточные современные границы (с Ленинг­радской и Новгородской областями). Остальные границы (с ны­нешними Тверской и Смоленской областями) определились толь­ко в 1957-1958 годах после ликвидации Великолукской области. В средней части области в первой половине XX века появлялись кратковременные административные границы, наиболее значи­мой из которых с точки зрения формирования региональной иден­тичности можно считать границу просуществовавшей в течение 13 лет Великолукской области.
Кроме того, по территории области проходит два ощути­мых культурных рубежа, повторяющих существовавшие около полутора веков границы Псковской губернии. Северная часть области до 1927 года была частью Санкт-Петербургской (Пет-
роградской, Ленинградской) губернии. К тому же, в этих райо­нах в течение полувека (с конца XIX века по 1943 год) просуще­ствовала русско-эстонская этноконтактная зона (на протяжении всего этого периода доля эстонцев держалась на уровне не ниже 10% от всего населения).
Южная часть области вплоть до 1924 года входила в состав Витебской губернии (а ранее- Полоцкого наместничества, Речи Посполитой, Великого княжества Литовского и т.д.). Причём южная граница Псковской губернии в то время играла роль од­новременно и этнической (русско-белорусской) границы. Век назад доля белорусского населения здесь заметно превышала долю русских, и вплоть до середины XX века на юге области су­ществовала русско-белорусская этноконтактная зона.
И, наконец, наиболее древний культурный рубеж, соответ­ствующий границе средневековой Псковской земли, вычленяет в западной части бывшей Псковской губернии собственно «псков­ское культурное ядро».
Глава 20. НА СТЫКЕ КУЛЬТУРНЫХ МИРОВ
Информационная база этой главы включает результаты се­рии социологических опросов, проведённых в 1999-2003 годах в пределах региона, представляющего «новое российское порубежье» почти на всём протяжении границы России с Эстонией и Латвией. Данный этнокультурный рубеж в XX веке только в течение 30 лет выступал в качестве государственной границы, однако, в предше­ствующие семь веков наблюдалась обратная пропорция: в тече­ние пяти веков граница была политической, и только два столетия (XVIII-XIX века) имела административный статус.
Приграничность как социокультурная характеристика
Пограничность Псковской области накладывает отпечаток на жизнь населения в пределах всего региона, чему способствует форма территории области, вытянутость которой с севера на юг в значительной степени определяется существующей в течение мно­гих столетий этнической границей, неоднократно принимающей форму политического рубежа. При этом вдоль современной госу­дарственной границы сформировались зоны непосредственного социокультурного влияния соседних стран, выраженные в тесноте родственно-дружеских связей и интенсивности трансграничных контактов. В первую очередь, социокультурное воздействие сосед­них стран испытывают собственно пограничные районы, во вто­рую очередь — прилегающие к ним внутренние районы области, называемые нами приграничьем второго порядка.
Таким образом, можно говорить о существовании в Псков­ской области трёх достаточно разных по социокультурным ха­рактеристикам зон контакта с соседними странами: эстонского, латвийского и белорусского приграничья. Также внутри каждой из этих зон чётко выделяются пояса собственно пограничных районов, отличающихся наибольшей интенсивностью контакта с соседними странами, и пояса приграничных районов второго порядка, также втянутых по некоторым критериям в социокуль­турное поле зарубежных соседей.
Вне зон наиболее ощутимого контакта с соседними странами оказалось несколько районов области, расположенных на её северо-востоке и востоке: Порховский, Дновский, Дедовичский, Бежаниц-кий, Новоржевский и Локнянский. Эти районы, не испытывающие очевидного тяготения ни к одной из соседних стран, названы нами внутренними районами области. Также специфическую позицию в области занимают большие города (Псков и Великие Луки), выпол­няющие функции внезональных центров межгосударственного взаи­модействия, т.к. их население почти в равной степени участвует в ин­тенсивных контактах со всеми тремя соседними странами (табл. 14).
Этносоциальную специфику приграничных районов Псковс­кой области определяют замегные родственные или дружествен­ные связи местных жителей с населением соседних государств. Так, например, каждый третий житель районов, прилегающих к Эсто­нии, имеет в этой стране своих родственников, и ещё каждый тре­тий — друзей или знакомых. Аналогичная картина наблюдается в районах, пограничных с Белоруссией. Каждый четвёртый из оп­рошенных на крайнем юге области имеет среди своих родственни­ков белорусов. При этом почти каждый пятый житель районов, прилегающих к Белоруссии, может говорить по-белорусски, и бо­лее половины местного населения понимает этот язык.
Цивилизационный разлом «Запад» — «Евразия»
Особенности национальной идентификации были выявле­ны нами с помощью серии вопросов, посвященных стереотип—ным представлениям о России по сравнению с соседними страна­ми (Эстонией, Латвией и Белоруссией). В целом образ России складывается из таких характеристик, как сильная, миролюбивая, духовная и независимая. На этом фоне Эстония и Латвия видятся как более богатые, развитые страны. Однако при сравнении Рос­сии с Белоруссией за первой сохраняются только три характери­стики (сильная, независимая и духовная), в то время как Белорус­сия награждается такими качествами как миролюбивая, развитая и богатая. Тем не менее, разрыв между этими стереотипами (за исключением двух контрастных характеристик: сильной России и миролюбивой Белоруссии) становится минимальным, что свиде­тельствует о близости образов этих двух славянских стран в про­тивовес государствам Балтии (табл. 15).
Следует отметить, что образы Эстонии и Латвии в представ­лении россиян фактически ничем не отличаются, скорее соответ­ствуя образу любой из «западных стран». Другими словами, сте­реотипное представление о России по сравнению с Эстонией и Латвией является отражением более высокого уровня террито­риальной идентичности, чем национальная идентичность. Фак­тически в данном случае мы имеем дело с наднациональной -цивилизационной идентичностью, что подтверждается ответами респондентов на вопрос, касающихся этнических стереотипов рус­ских по сравнению с эстонцами, латышами и белорусами.
Стереотипные представления о соседних народах
По сравнению с эстонцами и латышами русские награжда­ются такими чертами характера: весёлый, общительный, добрый, дружелюбный, терпеливый, свободный, веротерпимый. Минималь­ный перевес в пользу русских получили такие характеристики, как патриотичный и счастливый. Следует отметить, что на формиро­вание данных этностереотипов не влияет ни пол, ни возраст опро­шенных, что приводит к мысли о господствующей роли в этничес­кой идентификации населения сложившейся в течение длительно­го времени культурной традиции, и только о вторичной роли -.современных средств массовой информации и прочих факторов.
Различия между этностереотипами эстонцев и латышей, как и в случае с государственными стереотипами, минимальны. Типич­ный представитель этих народов при сравнении с русскими видится как аккуратный, культурный, воспитанный, сдержанный, рациональ­ный, деловой, богатый и законопослушный. Причём заметно чаще та­кими качествами награждали эстонцев и латышей респонденты с более высоким уровнем образованности. Единственной чертой ха­рактера, не получившей явного перевеса в пользу русских или наро­дов стран Балтии, оказалось трудолюбие (табл. 16).
Этностереотипы эстонцев и латышей в полной мере укла­дываются в образ «человека западной культуры», который, как отмечает Л.Д. Гудков, складывается из соединения значений де­ятельности, независимости и самодостаточности. Он же подчёр­кивает, что этот образ «западного человека» в целом должен очень мало разниться не только между представителями запад­ноевропейских государств, но и соответствовать образу «ближ­него европейца», т.е. представителя стран Балтии [1]. Наше ис­следование подтвердило данное предположение.

Купить паромасляный диффузионный вакуумный насос.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Городские поселения: возникновение, функции, внешний облик

Золотое кольцо России

Изменение границ Псковской земли

Демографические процессы: численность, миграция, половозрастная структура