Основным районом распространения новгородских сопок является бассейн Ильменя, а также верховья рек Луги и Плюссы. Также сопки встречаются в отдельных пунктах в бассейнах рек Великой, Мологи и верховьях Западной Двины [35]. Данный рай­он в значительной степени соответствует ареалу повышенной концентрации топонимов с «вельбарскими» формантами -ье, за-+-ье; -ск, -ско (-цк, -цко), а также «пражскими» формантами -ицы, -ш/д(рис. 4,7, 10).
К примеру, на заселённом словенами новгородскими севере современной Псковской области, в бассейнах Шелони и Плюс­сы, а также рек, берущих начало на Лужской возвышенности, доля названий с крайне редкими для сельских поселений формантами -ск, -ско, -цко составляет от 3 до 10%. При этом доля топонимов с формантами за-+-ье почти повсеместно превышает 8-10%, а в ряде местностей достигает даже 20-25%. Также необходимо добавить, что топонимы с формантами -ье, за-+ье приурочены в основном к районам контакта носителей культуры сопок и культуры длин­ных курганов (т.е. предков словен новгородских и псковских кри-
вичей). Поэтому вполне вероятно, что некоторые группы псков­ских кривичей в дальнейшем сами стали носителями данных то­понимических формантов.
Несколько более позднему ареалу расселения новгородских словен (к концу XIII века) соответствуют районы повышенной концентрации топонимов с «пражскими» формантами -ицы, -ица, наиболее часто встречающихся на Ижорской возвышенности (до трети местных топоназваний), а также в бассейнах Плюссы и Луги (до 10% топонимов).
Как уже отмечалось ранее, район зарождения топонимичес­ких формантов -ицы, -ица (или, точнее, -ице, -ица) приходится на современную территорию Чехии и южной Польши, что соответ­ствует западной части ареала пражско-корчакской археологичес­кой культуры (в границах на рубеже VI-VII веков). На этих зем­лях доля топонимов с данными формантами превышает 20%, а кое-где даже достигает 30-35%. Топонимический формант -ицы на севере и северо-западе Европейской России мог также преоб­разоваться из форманта -ичи в результате замены звука «ч» на «ц» в ряде местных говоров (т.н. «цоканья», хотя здесь же не ис­ключена и обратная замена — т.н. «чаканье»). Районом становле­ния топонимического форманта -ичи является восточная часть ареала пражско-корчакской культуры (ныне — юг Белоруссии и северо-запад Украины).
В любом случае, высока вероятность того, что носителями топонимических формантов -ицы, -ица в Приильменье стали вы­ходцы из ареала пражско-корчакской культуры, некоторое время обитавшие в Припятском Полесье, а затем двинувшиеся в При­ильменье вслед за другими группами славян. Широкий пояс с по­вышенной долей топонимов с формантами -ицы, -ица (более 4-5% топоназваний) протянулся от Припятского Полесья до Полоцко­го Подвинья к востоку от Белорусской гряды, укладываясь в об­щий путь следования славянских групп, отождествляемых нами со словенами ильменскими. Также не исключено, что даже этно­ним «словене ильменские» имеет прямое отношение именно к вы­ходцам из основного ареала пражско-корчакской культуры, пользующихся в раннее средневековье самоназванием «славены».
Таким образом, можно предположить, что появление форман­тов -1щы, -ица, а также -ск, -ско (-цко) на северо-западе Европейской России связано с расселением здесь предков словен новгородских, а точнее, носителей археологической культуры сопок Приильменья. Судя по всему, словене новгородские были изначально разнопле­менным образованием, о чём свидетельствуют как их обобщающий этноним, так и множественность топонимообразующих форматов в Приильменье, имеющих, к тому же, различное происхождение.
Также имеются научные сведения о генетических связях новго­родских словен с предками на Дунае. Нередкие в Приильменье и Причудье топонимические форманты -ец и -цы, -ца могут служить прямым доказательством участия в потоке переселенцев, прибыв­ших вместе со словенами ильменскими, выходцев с берегов Дуная.
Анты и «дунайские» топоформанты -ец, -цы (-ца)
Наиболее значительный массив топонимов с формантами -цы, -ца, а также с формантом -ец в Восточной Европе приходится на запад современной Украины. Этот ареал охватывает северную часть существовавшей с IV по VI века пеньковской археологичес­кой культуры, ставшей родиной славян-антов. После поражения от аваров, анты частично переселились на северо-запад (в верхо­вья Днестра), а частично вместе с аварами — в Дунайский регион. В частности, известно, что в верховьях Днестра ещё долго прожи­вало одно из антских племён — белые хорваты (рис. 5, 6).
Второй крупный массив топонимов с антскими формантами -цы, -ца приходится на северо-запад современной Белоруссии. Про­никновение на эти земли носителей данных топоформантов могло произойти двумя путями: напрямую из Верхнего Приднестровья или из Дунайского региона, который потомки антов должны были покинуть в IX веке под давлением германцев и мадьяр (венгров).
Как бы не проникли на северо-запад Белоруссии потомки антов, они должны были заметно отличаться по своей культуре и даже антропологическому облику (южно-европеоидного типа) от местных славян. Может быть, именно поэтому за данными местностями закрепилось на долгоевремя название Чёрная Русь? Известно, что даже в XIX веке в Гродненской губернии, в Лидс-
ком уезде Виленской губернии, а также в Новогрудском и Пинс­ком уездах Минской губернии проживали немногочисленные представители «племени Черноруссов». «Но этнограф, как в бы­товом, так и вообще в народном отношении, напрасно будет ис­кать резких отличий между Белоруссами и Черноруссами. Если и были различия, то они давно изгладились, и мы ныне вправе при­нимать их за один народ» [11, с. 250].
На северо-западе Европейской России топонимы с занесённы­ми из Дунайского региона формантами -ец и -цы образуют район относительно повышенной концентрации на землях, освоенных в средние века словенами ильменскими. Отсюда эти форманты, вмес­те с новгородскими переселенцами, проникли далее на север Евро­пейской России, а также по территории современной Вологодской области — на восток, вплоть до Урала (в основном формант -ец).
На северо-востоке Европейской России, в северной части Кировской области и соседних районах Костромской области и Республики Удмуртия сформировался ещё один ареал с повышен­ной концентрацией топонимов с «антским» форматом -цы (от 5 до 25% названий поселений). Вероятно, заметное присутствие данно­го топоформанта здесь можно объяснить значительной миграци­онной волной в эпоху освоения этих земель с северо-запада Бело­руссии. Это косвенно подтверждают и другие часто встречаемые в этих регионах топоформанты (например, в обоих регионах повы­шена концентрация топонимов с формантами -ы и -щит).
В заключение этой главы и всего раздела, посвященному то­понимическому анализу славянского заселения региона, хотелось бы вспомнить цитату Э.М. Мурзаева, высоко оценившего приме­нение картографического метода в топонимических исследовани­ях. «Картографический метод весьма трудоёмкий и требует от ис­полнителей подведения итогов, полученных в результате обработ­ки массового материала. Если автор той или иной статьи может позволить себе выделить известное или, что тоже бывает, умол­чать о неизвестном, то карта требует сопоставимости всего пока­зываемого материала. Поэтому карта всегда более объективна и наглядна, чем текст. Тем самым картографический метод суще­ственно помогает пониманию распространения топонимических фактов и выявлению закономерностей» [16, с. 87-88).
Литература:
1. Авдусин Д.А. Ключ-город//Путешествия в древность. М.: Изд. Моск. ун-та, 1983. С. 92-122.
2. Агеева Р.А. Гидронимия Русского Северо-Запада как источник куль­турно-исторической информации. М., 1974.
3.  Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян по данным антрополо­гии. М., 1973.
4.  Вергилии. Буколики. Гсоргики. Энеида. М., 1979.
5.  Гавритухин И.О. Хронология пражской культуры // Этногенез и эт­нокультурные контакты славян. Труды VI Международного Конгресса сла­вянской археологии. Том 3. М.: Институт археологии РАН, 1997. С. 39-52.
6. Гальфрнд Монмутский. История бриттов / Пер. А.С. Бобовича; Жизнь Мерлина / Пер. С.А. Ошерова. М.: Наука, 1984.
7.  Пшбутас М. Славяне. Сыны Перуна / Пер. с англ. Ф.С. Капицы. М.: ЗАО Центрполиграф, 2003.
8.  Гомер. Илиада. М„ 1982.
9. Гончарова Н.Н. Население Новгородской земли по данным антропо­логии // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Между­народного Конгресса славянской археологии. Том 3. М., 1997. С. 53-63.
10.  Гумилё’вЛ.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992.
11. Живописная Россия: Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении: Литовское и Белорусское Полесье: Репринтное воспроизведение издания 1882 г. Мн.: Белорусская Энциклопедия, 1993.
12.  Иордан. О происхождении и деяниях готов. «Getica» / Пер. и ком-мент. Е.Ч. Скрижинской. М., 1960; СПб., 1997.
13. Историко-этнографические очерки Псковского края / Под ред. А.В. Гадло. Псков: Изд. ПОИПКРО, 1998.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Городские поселения: возникновение, функции, внешний облик

Золотое кольцо России

Изменение границ Псковской земли

Демографические процессы: численность, миграция, половозрастная структура