26 декабря 1760 г. Высочайшим Указом помещикам дано право ссылать своих крестьян в Сибирь. Крестьяне продава­лись за деньги. В закладных оценивались по определенной стоимости (ценникам). Интересные данные обнаружены в закладной имения деда А. С. Пушкина Осифа Авраамовича Ганнибала, владельца поместий в Новоржевском уезде. При оформлении долговых дел О. А. Ганнибала крестьяне деревни 1речнево были оценены: Глава семьи (состоятельной) Понк-рат Семенов 59 лет — 15 рублей, его жена 54 года — 15 р., сын 40 лет — 35 р., его жена 41 год — 15 р., их дети: Иван 12 лет — 40 р., Григорий 8 лет — 25 р. С Понкратом жили его родной брат 53 года и сестра 43-х лет, «за незрением во все глаза», (слепые) вообще ничего не стоили.
Крестьяне бедных семей оценивались дешевле. Вот неко­торые, непостижимые для нас данные: Полугодовалая девоч­ка Авдотья стоила 50 копеек, 4-летняя Ульяна — 6 р.,16-лет­ний Карп — 50 р., конь-рысак — 20 р., овца — 1 р., гусь — 13 коп., курица — 6 коп. В целом вся деревня: с крепостными, с пахатной и непахатной землями, сенокосом, оценивалась в 854 руб. 75 коп.
Но продать деревню Гречнево было не так-то просто. Ее предлагали на торгах в Великих Луках, в Порхове, в Опочке, в Торопце, в Новоржеве и нигде покупателей не находилось. Лишь в 1795 году она была продана. (Великолукский архив, д. 2799, ф. 55).
Весьма скандальный характер проявило в этом отноше­нии Велье и окрестные крестьяне, й частности, Граинской гу­бы.
До 1711 г. Белье было дворцовым селом, а в 1711 г. оно бы­ло пожаловано — в ввде вотчины, графу Павлу Ивановичу Ягужинскому, сподвижнику Петра I — генерал-прокурору Се­ната. Затем Велье перешло по наследству его жене Ягужин-ской-Бестужевой. Бестужев попал в опалу и село было кон­фисковано. Оно перешло в ведение комиссии при Сенате, ве­дал конфискованным имуществом управляющий Зелевский.
В январе 1744 г. управляющий донес комиссии, что крестьяне Веденской вотчины «чинящая приказу противны и ослушны и приказчика Зелевского не слушают, и тех припа­сов не отправляют. Самовольно переменили старосту и цело­вальника, и выбрали в старосты крестьянина Елисея Лукина, и в целовальники крестьянина Гаврилу Трафимова, сына куз­неца, которые напредь сего и ныне в той Велейской волости самовольничали и самовольничают, а меня они слушаться не стали и привели крестьянство команде моей в непослуша­ние». Затем он писал, что крестьяне били хлебного целоваль­ника ботогами и ножными железами, и похвалялись убить Зе­левского, отчего тот сбежал в Псков.
Прибыл лоручик Богдан Косецкий и стал требовать ис­полнения приказа по сбору платежей. В ответ на это у дома Ягужинского, где остановился поручик, собралось до 200 че­ловек, вооруженных кольями и ружьями. При попытке разог­нать крестьян, те выломали ворота и в поручика, и в его окру­жение полетели дубины и поленья дров. Косецкий укрылся в доме.
Ночью крестьяне проникли в квартиру Зелевского, но его там не оказалось, расставили караулы, разожгли костры, стре­ляли из ружей, «рассылыцику» Елисееву проломили голову. Крестьяне выбрали нового управляющего из своей среды Гав­рилу Трафимова, который и стал вожаком восставших. Ко­сецкий не мог справиться с восставшими, направил в след­ственную комиссию рапорт и вместе с Зелевским выехал из вотчины.
Крестьяне произвели передел земли в пользу беднейшей части населения, разделили часть имущества Зелевского.
Против восставших был направлен отряд солдат под ко­мандованием полковника Алексея Головина. Однако и этому
отряду не удалось усмирить восставших. С ударом церковно­го колокола, они «великим гвалтом», т. е. числом не менее 2000-х человек, вооруженные ружьями и рогатинами окружи­ли отряд и Головин вынужден был «во дворце том затворица» вместе с командой. Восставшие настаивали о выводе отряда из Велья, угрожая «выбить» всех. Головин уехал в Псков.
Сенат, получив донесение Головина, приказал военной коллегии отправить в «крайней скорости знатную команду», и если крестьяне добровольно не успокоятся, «успокоить их оружием». Теперь уже под командованием Головина было направлено 357 человек. Солдаты начали действовать, крестьяне оказывали сопротивление, были убитые и ранен­ные.
26-го августа в деревне Серебрянниково Граинской губы (ныне Граинская волость) направился отряд 126 человек. Навстречу солдатам выступили 300 вооруженных крестьян, которые угрожали солдатам и требовали уйти. В произошед­шей схватке был убит один солдат и три ранено. Крестьяне отступили в лес. Преследуя их, солдаты захватили 22 челове­ка, а сколько крестьян было ранено и «поныне неизвестно», — доносил Головин. Впоследствии он сообщил, что убито было 10 человек, ранено шесть. Полковник жестоко расправился с «зачинщиками». В деревне Малое Серебрянниково был раз­граблен дом Луки Григорьева, а в д. Большое Серебряннико­во команда подпоручика Кобылина стреляла без всякого по­вода в крестьян и грабила их дома. Во всей вотчине было заст-реляно и заколото штыками 55 крестьян, разорено более 300 домов. Тела убитых бросали в озеро Большое под деревней Сучная. Арестованных привели в Велье, где нещадно секли кнутом и плетьми, отчего многие умерли. Путем насилия и угроз Головин сумел собрать оброка втрое больше прежних размеров. Крестьяне были приведены в крайнее разорение.
После событий 24 — 26 августа крестьяне уже не оказыва­ли сопротивления, покорились Головину, но не все. Многие в одиночку и небольшими группами продолжали действовать: нападали на солдат и тех, кто помогал полковнику. До конца 1744 года велось следствие. Головин писал, что по сведениям Зелевского и «добросовестных»- крестьян составил списки за-
чинщиков и сообщников, в которых значится: зачинщиков — 112 человек и сообщников — 311. Всего 423 человека. Первые были наказаны кнутом, вторые — плетьми.
Интересно описал в своих «Записках» те события Леон­тий Травин, работавший в те времена писцом в канцелярии управляющего Зелевского в Велье. Это незаурядный человек, прошедший путь от крепостного до получения прав дворяни­на. Он жил и работал в Велье, Опочке. Во многом его жизнь связана с Красногородчиной. Он имел пустошь в Лабаево (Пограничная волость), его внучка Пелагея была замужем за красногородским купцом Ермолаем Михайловичем Крику-новым.
Вот что он писал, как очевидец: «…Сметение продолжа­лось от декабря 1744 г. по август 1745 г. По сей причине для ус­мирения их прислан был подполковник Алексей Гордеевич Головин с командою военного триста сорок человек, но и против таковой власти крестьяне имели супротивление, по­чему в Граинской волости, при деревне Серебрянникове, бу­дучи во много численном собрании, отважились по солдат­скому фрунту стрелять и застрелили одного солдата, да двух ранили, их же застрелено двенадцать, да ранено пять человек: Я ж в то время был не более тринадцати лет, употреблялся писчиком, и хотя в детском возрасте, однако видя над многи­ми несчастные приключения, понимал и внушал себе страх, а потом понуждал себя к трудам и подчинительности к тогдаш­ней моей должности».
22 марта, наконец, был вынесен приговор: Руководителя восстания Гаврилу Трафимова — «колесовать» и тело его поло­жить на колесо», старосту повесить, крестьянину Конону Андрееву отсечь голову, крестьянина Василия Яковлева осво­бодить от смерти, «но бить кнутом нещадно». 19 июля 1745 года Сенат утвердил приговор следственной комиссии и на следующий день осужденные были отправлены в Псков. 6-го сентября Головин сообщил в Сенат, что покидает вотчину.
Но на этом не была еще поставлена точка в этой неза­урядной истории. В ночь на 13 октября Гаврила Трафимов с товарищами сбежал из Псковского острога, хотя и содер­жался в ручных и ножных кандалах и был прикован за шею
цепью к стене. Обстоятельства побега остались неизвестны­ми. Сообщники Гаврилы были пойманы, а сам он в возу с се­ном проник в столицу — Петербург, сумел подать несколько челобитных в Сенат, смог даже вручить челобитную лично в руки Елизавете Петровне. Арестованный вновь в августе 1747 г. он был приговорен к публичному наказанию кнутом и ссылке на каторжные работы. 14 октября после наказания он был выслан из Петербурга и дальнейшая его судьба неиз­вестна.
Вот такие «Стеньки Разины» жили в наших краях. (Более подробные данные о Велейском восстании имеются в книге: «Велье. М. Е. Васильева и А. В. Филимонова. Изд. 1992 г.).
Крестьянское восстание в Велейской вотчине предполо­жительно было одним из первых массовых крестьянских вос­станий в России в середине 18-го века. Оно не принесло осво­бождения Велейским крестьянам, но здесь в полную меру проявился дух непокорности, унижению и диктату, к неспра­ведливости русского народа.
После подавления восстания, Велейская вотчина переш­ла сыну П. И. Ягужинского — графу Сергею Павловичу Ягу-жинскому.
Мятежный дух, дух непокорности сохранился у Велян. Ровно через 20 лет это почти повторилось, но с меньшим раз­махом.

аям цемани порода кур

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48

Этой темы так же касаются следующие публикации:

В 2018 году в Псковской области будет реализована программ санавиации

В Псковской области будут благоустроены 129 дворов в текущем году

В Пскове был выбран ученик года 2018

Сахаровские слушания в Риме