Губернское архивное бюро, размещавшееся в здании бывших Присутственных мест (Советская площадь, 7), имело несколько помеще­ний для хранения архивных дел. Главными из них являлись два: по ул.Ильинской, 1 и Некрасовской, 1; некоторые фонды хранились в зда­нии Псковского уисполкома и в кладовой при доме бывшего Мирового съезда.6 Поскольку далеко не все из них отвечали необходимым требова­ниям, новому заведующему предстояло подыскивать более подходящие и заниматься перевозкой архивных фондов. Так, в октябре 1927 г. был отремонтирован второй этаж бывших Тиунских палат, куда перевезли часть архивных дел из здания бывших Присутственных мест, а также материалы, поступившие из районов.7 Таким образом, у архива, став­шего к тому времени окружным, появилось еще одно, более пригодное, хранилище. От хранения фондов в помещении бывшего уездного архи­ва вскоре пришлось отказаться вследствие сырости последнего,8 зато архив получил звонницу Пароменской церкви и так называемый «Ша­тер» — каменное одноэтажное здание без потолка, «крытое поверх до­сок железом — светлое и сухое», по ул.Некрасова,7.9 Таким образом, в 1928-1929 гг. архив располагал уже четырьмя хранилищами, в основ­ном соответствовавшими элементарным требованиям. Сам К.К.Розен­бек жил в Пскове по ул.Октябрьской, д.38, кв.6.10
В июле 1928 г. в газете «Псковский набат» он опубликовал неболь­шую статью «Скромный юбилей», поевященную 10-й годовщине Декре­та СНК РСФСР о создании советской архивной системы. Он кратко об­рисовал историю архивного строительства в стране и на Псковщине, подчеркнув, что организация Псковского губернского архива относит-
сякиюлю 1921 г., а уездные архивы организуются с октября 1924г.,хотя в некоторых уездных центрах (Порхов, Великие Луки) они существо­вали с 1923 г. Много ценных документов за 1917-1919 гг. погибло в годы гражданской войны («для историков это непоправимая беда»), во время пожара 1927 г. («почти целиком погиб фонд печатных изда­ний, утрату можно воссгановить лишь в небольшой части»). К.К.Ро-зенбек в качестве одной из главных сложностей назвал и чрезвычайно большую текучесть архивных работников, главным образом, по при­чине материальной необеспеченности и трудных условий работы.
На момент написания статьи в штате окружного архива было все­го 6 работников, в районных архивах — по одному. При всем этом за 9 месяцев сотрудниками была наведена и выдана 631 справка (против 410 за весь 1927 год). В заключение статьи К.КРозенбек особо подчеркнул, что «многие организации и учреждения недооценивают архивы, не сда­ют документы, печатные издания, а переводят их на оберточную бумагу. В учреждениях архивы часто хранятся на «задворках, чердаках».»
В том же 1928 г. положение еще больше осложнилось: в ноябре и без того небольшой штат окружного архивного бюро был сокращен до четырех человек, в районах же вообще не стало освобожденных ар­хивных работников. «Ни в одном из 18 районов округа нет архивных работников, — отмечал в отчете за 1928/29 г. К.К.Розенбек, — обычно райархивом ведает секретарь райисполкома, а техническую работу ве­дет делопроизводитель».12
Работу архивного бюро очень часто проверяли вышестоящие архив­ные организации, а также местные органы власти. В течение 1928/29 г, например, таких проверок было четыре: трижды со стороны предста­вителей Ленинградского областного архивного бюро, один раз — ко­миссией окружной рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Проверя­ющие находили немало недостатков, но в то же время неоднократно приковывали внимание властей к нуждам архива и в этом смысле ока­зывали ему помощь. Таковым, к примеру, явилось обследование, про­веденное инспектором Леноблархбюро в конце ноября 1928 г. Отметив «правильность общей линии деятельности Псковского окрархбюро» и то, что личный состав бюро является «вполне удовлетворяющим тре­бованиям в отношении подготовленности к архивной работе», прове­ряющий в то же время подчеркнул, что после произведенного сокраще­ния количественно он «совершенно недостаточен для выполнения за­дач, стоящих перед бюро», вследствие чего «из дореволюционных фон­дов разобрано не более 10%». Инспектор особо высказался на необхо­димость иметь в штате архива должность научного сотрудник.13
В январе 1929 г. по результатам этой проверки Псковский окриспол-ком получил специальное письмо из Ленинграда, на котором появилась резолюция: «Поручить зав.архивом на основе этого письма представить свои соображения о выполнении указаний облархива. 24.1.1929 г». В конце пись­ма имеется приписка, сделанная рукой К.К.Розенбека: «2 февраля вел переговоры с председателем окрисполкома т.Смирновым. Зав.окрарх-бюро Розенбек».14 В начале июля 1929 г. результаты обследования ста­ли предметом обсуждения на заседании окрисполкома, а вскоре из Ле­нинграда на работу в качестве научного сотрудника архива был на­правлен архивист Осокин.15
На основании специального Циркуляра Центрархива от 3 мая 1928 г. в Псковском архиве начала формироваться специальная «сек­ретная часть». В начале августа в ее составе было уже 28 фондов: кан­целярии начальника Псковской губернии (1175 дел), прокурора окруж­ного суда Псковской губернии (50 дел), прокурора Великолукского окружного суда (9 дел), Островского полицейского управления (84 дела) и др. 1 сентября 1928 г. для «секретного архива» было закончено обо­рудование специального хранилища — изолированного помещения, с решетками и ставнями на окнах, двойными дверями. Тогда же нача­лось выявление секретных материалов из «несекретных фондов». Спе­циального работника по секретной работе в окружном архиве перво­начально не было, поэтому к ней были допущены, кроме заведующего К.К.Розенбека, еще два сотрудника. Допускаемые должны были иметь рекомендации двух «поручителей», а окончательно допуск утверждал­ся окрисполкомом.16
Засекречивание архивов, все более жесткие требования к их сотруд­никам с учетом «благонадежности» и «партийности» были частью об­щего курса Советской власти по отношению к интеллигенции. К.К. Розенбеку пришлось столкнуться с этим уже через полгода после вступ­ления в должность, когда на межгосударственном уровне решался воп­рос о передаче некоторых архивных дел Латвии. Коснулся он и Псков­щины, часть территории которой после подписания Рижского договора 1920 г. отошла к этой республике. И вот в августе 1927 г. К.К.Розенбек получил «совершенно секретное» предписание Центрархива РСФСР, ярко свидетельствующее о политике властей в отношении архивов и их старых «спецов». «Управление Центрархива командирует в Псков архи­виста-консультанта Кубалова Б.Г., который должен подробно ознако­миться с архивными фондами, подлежащими передаче Латвии.., — гово­рилось в предписании. — Б.Г.Кубалову Управление Центрархива вполне доверяет, однако необходимо иметь в виду, что Б.Г.Кубалов беспартий-
ный. О тех вопросах, которые Вы не сможете сообщить Кубалову, не­медленно пишите в Управление Центрархива…
Ни представителям Наркоминдела, ни представителям Латвии ни в коем случае не сообщайте ничего ни об одном архивном фонде, не упомянутом в окончательных директивах, за исключением тех фондов, которые погибли. В отношении тех фондов, которые у Вас окажутся, но не будут упомянуты в окончательной директиве, говорить, что ни­каких сведений об этих фондах у Вас нет.
Когда к Вам приедут представители Латвии и с ними представи­тель Центрархива Кубалов, то Вы не должны проговориться, что Ку-балов у Вас уже был. Разговоры об архивных фондах с латвийцами Вы будете вести только сами; сотрудники губархивбюро могут разговари­вать с представителями Латвии только с Вашим присутствием и толь­ко по Вашему поручению.
Представителей Латвии ни в коем случае нельзя будет допускать ни к каким фондам, не упомянутым в окончательных директивах».17
«Секретная часть» архива по существу представляла собой груп­пу документов, относящихся, главным образом, к истории революци­онного движения. Несмотря на их «секретность», многие из них в кон­це 1920-х гг. исследователями все же использовались, а пример в этом показывал сам К.К.Розенбек, опубликовавший на их основе ряд солид­ных статей. Доступ к «секретным» документам для него был облегчен не только положением заведующего, но и тем, что на него, как тесно сотрудничавшего о Истпартом, распространялось положение «секрет­ного» Циркуляра ЦК ВКП(б) марта 1926 г., определявшего порядок допуска к ним и круг допускаемых лиц. А К.К.Розенбек принимал уча­стие в работе Истпарта самое активное.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Кузнецы сделали ключ от Псковского кремля

С 1 июля Власьевская башня Псковского кремля изменила свой режим работы

В Пскове был выбран ученик года 2018

На пристани «Псков» предлагают установить мемориальную доску