Конгресс в Неаполе
В начале ноября 1990 года Витторио Страда, бывший известный итальянский коммунист, переменивший свои радикальные взгляды, специалист по советской идеологии, знающий русский язык, устроил в Неаполе международный конгресс по Ленину. На конгрессе были преимущественно москвичи и итальянцы. Причем русские говорили о Ленине отрицательно, а некоторые итальянцы старались охарактеризовать его как крупного мыслителя. Докладчики из России страха уже, очевидно, не испытывали. Были там и делали доклады И. Виноградов, П. Бшденко, Ю. Давыдов, В. Аксючиц, В. Киселев, Р Гальцева и Ю. Карякин. Постоянные контакты у меня сохранились только с Р Гальцевой. В. Аксючиц, приезжавший прежде в Мюнхен, сделал очень слабый доклад, зато в перерывах расска-
зывал мистические, похожие на сказки события из жизни о. Дудко. Дора Моисеевна по состоянию здоровья не смогла приехать в Неаполь, и я прочла ее доклад. Мой же доклад «Ленин и Богданов» — в приложении к этой книге.
В. Аксючиц приезжал в Мюнхен несколько раз. Приезжали и другие «диссиденты»; так, приезжал Владимир Осипов, издававший полуподпольное «Вече». Кстати, насчет этого журнала.
Сначала он выходил в свет без рекламы, но и без преследования. С некоторым ужасом мы, эмигранты, находили там такие «перлы», как прославление… Сталина. Осипов наконец заметил, что его журнал инфильтрирован, отказался от него и начал издавать другой журнал под названием «Земля». Тогда его арестовали. Осипова выпускали и снова арестовывали. Но каких либо интересных идей он принести не мог. Кстати, он въехал в Германию без визы. Он был в Австрии на какой-то встрече, где присутствовали и немцы. Последние предложили ему на одной из их машин поехать в Германию вместе с ними. Проверка на границе между Австрией и Германией весьма поверхностна, это были машины с немецкими номерами, и ехали в них немцы. Их пропустили, не обратив внимания, что между ними затесался русский. Но затем он должен был ехать во Францию и… не мог выехать из Германии,так как при выезде надо было показать на границе визу. Легкомысленно перевезя его через границу, немцы бросили его на произвол судьбы. Пришлось мне уговаривать немецкие власти поставить ему задним числом визу, хотя по закону визу надо получать в стране своего гражданства. Для него сделали исключение. Но дальнейшие контакты с ним ничего приятного не принесли. Так, он написал мне из России, что какая-то христианская съемочная группа в 12 человек собирается приехать в Мюнхен для каких-то съемок, и просил прислать им приглашение. Деньги у них, мол, есть, но нужно приглашение. Я отказала и получила возмущенное письмо, что не все советские люди жулики. Я ответила, что никогда ничего подобного и не утверждала, но я не могу принимать ответственность за жизнь в отеле и пропитание двенадцати человек, у меня просто нет таких денег, а подписывая приглашение, я такую ответственность принимаю. Я готова верить, что у них есть деньги, иу а если они их потеряют, или у них украдут, или еще что-нибудь случится? Я фактически ие смогу их возместить, а потому такой ответственности на вебя не беру. Осипов все же прислал мне свой теперь уже легально издававшийся журнал
«Земля», и мне стало грустно: антисемитизм и враждебность к другим христианским вероисповеданиям выдавались в нем за христианство. Доходило до гротескного утверждения, что в Бабьем Яре евреев убивали не немецкие СС, а… переодетые евреи. В виде доказательства сообщалось, что это поведала одна старая еврейка, которая, будучи тогда молодой, выжила и сама слышала, что эти «эсэсовцы» говорили между собой по-еврейски. Умалчивалось только — на идиш или на иврите; а ведь идиш — это диалект немецкого языка. Но мне вспомнилось, как во время войны мы говорили о многочисленных, зачастую вздорных слухах: это откуда известно? А это сообщение агентства ОДС (одна дама сказала), в данном случае — ОСЕ, одна старая еврейка. Католиков и протестантов Осипов называл еретиками и отвергал их полностью. В то же время Игорь Огурцов, пытаясь создать (вместе с Осиповым) международную христианскую группу, просил нас всех достать деньги у богатых немцев, просить их жертвовать. Я сказала с наигранным удивлением: «Но ведь они же или католики, или протестанты!» Огурцов: «Ну и что ж?» — «А как я их буду просить о пожертвованиях? Скажу такому человеку: вы — паршивый еретик, но деньги не пахнут, поэтому гоните монету?» Огурцов поморщился и ответил, что надо говорить с Осиповым, когда он снова приедет в Мюнхен. Все это было несерьезно.
Виктор Аксючиц приезжал сначала один и поразил меня очень точным знанием эмигрантской сцены, вплоть до незначительных подробностей. Это заставило меня задуматься. Вторично он приезжал, когда здесь уже был Огурцов, который почему-то выдвигал его на первый план, хотя в ВСХСОН его фамилия не фигурировала.
Всенародный социально-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН) — так называлась организация ленинградской молодежи, студентов и некоторых молодых научных сотрудников, постулировавших наиболее радикальные тезисы. Они даже допускали применение силы при свержении коммунистической диктатуры, чем сразу же заслужили осуждение большинства диссидентов-непротивленцев. Название было почти скопировано с Баварского христианско-социальноГо союза и, естественно, привлекло внимание эмигрантов христианского направления.
Группа была арестована, а ее члены приговорены к разным фокам заключения. Югавой группы считался Игорь ОгурЦ°в> о стойкости и непоколебимости которого ходили легенды. Его представля-
ли героем, рыцарем без страха и упрека. Приговорен он был к 15 годам заключения, вернее, пребывания в концлагере.
Первым вышел на свободу и появился за границей Евгений Вагин. Обосновался он в Италии, в Риме, приезжал и в Мюнхен. Он дал пару не слишком примечательных статей для нашего журнала, дальнейших контактов с ним не получилось. Затем начались странности: в Италии он говорил на радио Ватикана, а в других странах, выступая с докладами, громил католиков. С Вагиным связан и скандал, происшедший с библиотекой имени Гоголя в Риме, которая была основана еще в 1910 году и которой из России были подарены многие уникальные издания русских классиков. Руководили ею русские эмигранты, после того как выиграли суд против советской власти, требовавшей вернуть эту библиотеку. С годами эмигрантов становилось все меньше и меньше, они старели и уходили из жизни, и потому, когда появился новый эмигрант христианского направления, там были рады. Вагин перенял эту библиотеку. Тогда начались обвинения, что он вывез неизвестно куда самые ценные издания. Затем выяснилось, что жена и дочь Вагина проводили каникулы в Крыму, то есть в СССР, что для политического эмигранта было противопоказано. И, наконец, поползли слухи, что он в лагере «раскололся» и потому так скоро вышел на свободу и мог уехать за границу. Насколько эти слухи соответствовали действительности, я не знаю и не помню, чем кончилось скандальное дело с библиотекой 1Ъголя, но с первой ласточкой ВСХСОНа получился конфуз.
Наконец в 1988 году Огурцова освободили, и ему разрешили выехать за границу. Приезжал герой. Как и большинство, выезжавших легально из СССР (а это были преимущественно евреи), он сначала прибыл в Вену. Австрийская столица служила перевалочным пунктом. Из Мюнхена в Вену ему навстречу выехала делегация под водительством Красовского, издателя журнала «Вече». Я никогда не рвалась делать знакомства со знаменитостями, тем более что Огурцов был уже оккупирован группой, относившейся ко мне недоброжелательно.
В начале своей деятельности бывший корреспондент радио «Свобода» и тоже бывший член НТС Красовский решил начать политическую деятельность и сначала организовать группу. Идейно она должна была стать националистической, но, кажется, не слишком крайней. На первое собрание пригласили и меня. По немецким законам объединение может быть официально зарегистрировано,
если документ об его основании подпишут минимум семь человек, но Красовский не нашел подписантов. И хотя я тоже не подписала, сразу же была сделана попытка перехватить мой журнал. Мне сказали, что у них есть деньги, они поставят журнал на солидную финансовую основу, найдут новых авторов, а я даже могу остаться редактором. Я спросила: «Почетным?» Ответ — молчание. Было заманчиво перенять уже существующий журнал, постепенно изменить его профиль, а потом и название. Но когда это не удалось, Красовский создал свой журнал, а денег у него было действительно много: «Вече» оказался толстым журналом, не чета скромному «Голосу зарубежья», печатался на меловой бумаге, и обложка была шикарной…