Когда возник Псков?
Наиболее трудной задачей при подготовке доклада стала для меня формулировка названия. Действительно, вопрос «когда возник Псков* подразумевает необходимость установить, когда появился топоним «Псков». Задавшись вопросом «когда возник город Псков», мы должны искать ответ на вопрос, называлось ли «Псковом» древнейшее ран-негородское образование при слиянии Псковы и Великой. Если мы ставим вопрос «когда возник город на месте Пскова», мы тем самым a priori допускаем, что топоним «Псков» не связан с древнейшим раннегородским образованием, а появился либо раньше, либо позднее. Я даже думал озаглавить доклад так — «Сколько лет Пскову», однако эта формулировка ничем не лучше прочих, да к тому же она слишком публицистичная.
Попробуем подойти к проблеме возникновения Пскова с другой стороны. Соответствует ли отмечаемый в 2003 г. 1100-летний юбилей Пскова реальному возрасту ныне существующего города? Очевидно, что ответ на этот вопрос находится в компетенции археологов. Надо лишь определить — что копать. В конце XIX в. Ф.А, Ушаков предлагал искать первоначальные поселения, существовавшие на месте города Пскова, на мысу при впадении в Великую речки Мирожи и на Городце1. Но после раскопок 19302 и 1936 гг.3 уже никто не сомневался в том, что догородское поселение на месте Пскова размещалось на площадке Псковского городища. Таким образом, решение поставленного вопроса зависит от археологических раскопок на Крому. Раскопки здесь велись неоднократно начиная с 1930 г. Наиболее масштабными стали расколки, проведенные в 1946-1949 гг. С.А. Таракановой — в течение четырех полевых сезонов исследовательница вскрыла на площадке Псковского городища около двух тысяч квадратных метров культурного слоя4. Именно на материалы раскопок Таракановой обычно и опираются, рассматривая вопрос о возрасте Пскова.
Но здесь я хотел бы подчеркнуть: археологические материалы — весьма «опасный» вид источников. С одной стороны, в результате раскопок коллекции находок постоянно пополняются, расширяя доступный для изучения круг источников. С другой стороны, результаты масштабных раскопок зачастую лишь подтверждают уже известные факты, в то время как материалы небольшого раскопа и даже шурфа заставляют порой серьезно корректировать и даже пересматривать существующие представления. А вот эта процедура уже напрямую связана с психологией исследователя: каждый из нас знает, как трудно найти в себе силы для того, чтобы признать свою неправоту и заново начать изучение проблемы.
Сказанное имеет самое непосредственное отношение к проблеме происхождения и времени возникновения Пскова. На протяжении нескольких десятилетий в научной и научно-популярной литературе господствовало мнение о постепенном перерастании в средневековый город Псков племенного центра славян-кривичей. Эта версия была сформулирована на материалах раскопок в Псковском кремле 1945-1949 гг., проведенных С.А. Таракановой5, и получила историческое осмысление в монографии М.Н. Тихомирова6. Правда, большинство собственно археологических наблюдений С.А.Та-ракановой было в результате новых раскопок7 переосмыслено, однако предложенная версия возникновения Пскова продолжала жить в работах историков самостоятельной жизнью. Это и неудивительно: процесс перерастания раннеславянского племенного центра в средневековый город был сформулирован М.Н. Тихомировым с такой подкупающей простотой и четкостью, что уточнения, вносимые археологами в интерпретацию тех или иных находок и объектов, казались несущественными.
На рубеже 1970-х и 1980-х годов спор о происхождении и времени возникновения Пскова возобновился. В печати были почти одновременно изложены две версии начальной истории города, основанные на повторном обращении к материалам раскопок САТаракановой: К.М.Плоткин предложил новую систему аргументов в защиту традиционной версии происхождения Пскова из племенного центра догородской поры8, а я выдвинул принципиально новую версию, согласно которой культурный слой Псковского городища содержит остатки, по крайней мере, четырех последовательно сменивших друг друга поселений (Псков А-Г), не связанных между собой преемственным развитием9. При этом выводы о стратиграфии, топографии и хронологии Псковского городапца, к которым пришли мы с Плоткиным, принципиально не отличались, различным было лишь истолкование археологических материалов.
Два с лишним десятилетия, которые прошли со времени обсуждения наших с Плоткиным кандидатских диссертаций, показали, что намеченная культурная стратиграфия Псковского городища выдержала проверку временем10. Однако вопрос о соотношении периодов до сих пор остается предметом дискуссии: в книге 1996 г. я продолжал настаивать на отсутствии преемственной связи между периодами культурной стратиграфии11, в то время как оппоненты, не возражая по существу, оставались при мнении о постепенном развитии поселения при впадении Псковы в Великую от середины I тысячелетия по Р.Хр. и вплоть до преобразовании поселения в раннесредневековый город12.
Версия культурной стратиграфии Пскова, опубликованная мною в 1980 г. и повторенная в работе 1996 г., опиралась на результаты раскопок Пскова 1930—1970-х годов. Материалы раскопок Псковского городища 1980-х годов в статье 1980 г. еще не могли быть учтены, а в работе 1996 г. результаты этих раскопок лишь упоминались. Между тем именно результаты раскопок 1980—1990-х годов являются принципиальными для решения вопроса о происхождении и времени возникновения Пскова. Прежде всего, это относится к результатам изучения нижнего слоя городища в небольшом по площади раскопе (траншея у «Дома причта») 1983 г. Здесь были впервые выявлены остатки углубленного округлого в плане котлована постройки с очагом в центре, принадлежавшей носителям сетчатой керамики (Псков А)13, и фрагмент прорезавшего эту постройку углубленного подпрямоугольного котлована постройки, принадлежавшей носителям культуры длинных курганов (Псков Б). При этом установлено, что постройка периода Псков Б прорезала постройку периода Псков А после того, как последняя прекратила свое существование и была перекрыта стерильным слоем погребенного дерна14. Таким образом, «мысль о связи находок сетчатой посуды с прибалтийско-финским населением, обитавшим на городище одновременно со славянами в третьей четверти I тыс.»15 при всей ее «правдоподобности»16, можно отбросить.
В том же раскопе 1983 г. выявлена стерильная прослойка погребенного дерна, разделяющая котлован постройки, принадлежавшей носителям культуры длинных курганов (Псков Б) и глинобитный пол постройки, относящейся ко времени существования на площадке Псковского городища поселения, принадлежавшего носителям древностей типа Камно-Рыуге (Псков В)17. Это дает основания отказаться от мнения, согласно которому •«присутствие рыугеской керамики в культурных отложениях Псковского городища — явное свидетельство проживания на поселении наряду со славянами и местного прибалтийско-финского населения18 — к моменту появления на площадке Псковского городища населения, строившего наземные дома с глинобитными полами (Псков В), раннеславянское поселение (Псков Б) уже прекратило свое существование. Поэтому рассматривать «наземные срубные жилища с … ямами внутри» (постройки периода Псков Б) и «наземные строения с глинобитными полами» (постройки периода Псков В) как два типа жилых построек одного и того же поселения19 нет оснований.
Существенно уточнить представления о поселениях I тысячелетия н.э. на Псковском городище позволили раскопки, проведенные в 1991-1992 гг.20 Раскоп был заложен между зданием Порохового погреба XVII в. и «Домом притча». Слой в раскопе разделялся на «верхний» и «нижний»; границей между слоями стали прослойка пожара и подстилающая пожар прослойка известкового раствора. Верхний слой, перекрывавший реперные прослойки, представлен отложениями, содержащими предметы позднес-редневекового и постсредневекового времени. Происходящие из реперной прослойки пожара предметы позволяют датировать пожар временем не ранее XVIII в. (возможно, 1778 г.21). Реперная прослойка известкового раствора сопоставима со строительством Порохового погреба 1636-1644 гг.22
Нижний слой в раскопе, подстилавший реперные прослойки, представлен отложениями темно-серого (до темно-коричневого и черного) цвета, содержавшими обильную примесь щепы, древесного тлена, прослойки угля, песка, глины, золы, остатки построек (печи, очаги, фрагменты срубов, мостовые и пр.). Среди находок из этой части отложений резко преобладают фрагменты лепной керамики, а фрагменты раннекруговой и круговой керамики единичны. Это определяет верхнюю хронологическую границу нижнего слоя временем не позднее XI в. Таким образом, между верхним и нижним слоями в раскопе 1991-1992 гг. выявляется хронологическая лакуна, превышающая шесть столетий. Ничем иным, кроме как уничтожением части слоя при проведении земляных работ перед строительством Порохового погреба, эту лакуну объяснить не удается.
Рингтоны с электронной музыкой скачать рингтоны.
Страницы: 1 2