ИЗ-ПОД ГЛЫБ
Нация — соборная личность?
Несколько замечаний к статье В. Борисова «Личность и национальное самосознание»
В качестве общего примечания ко всем статьям сборника «Из-под глыб», содержание которых нас в общем очень радует, следует все же выразить сожаление, что авторы нигде точно не указывают, откуда они берут цитаты. Это придает всем статьям легкий налет поверхностности. Особенно на Западе эта небольшая техническая небрежность станет, к сожалению, некоторым препятствием для достаточно серьезного и внимательного отношения к сборнику.
Но перейдем к существу дела. Я решила поговорить в этой статье о мыслях, высказанных Борисовым, потому что озабоченность о судьбах России не позволяет мне молчать. Я согласна с большинством идей, высказанных в этом сборнике, и хочу, чтобы читатель это особенно отметил и чтобы у него не создалось ложного впечатления о моем отношении к этому сборнику. Я надеюсь, что мне еще не раз придется вернуться к темам сборника. Но, по моему убеждению, как раз в статье Борисова намечаются в зачатке линии, которые вызывают глубокую тревогу и которые, по моему убеждению, могут привести к новой «перверсии», если Борисов и его сторонники не пересмотрят некоторые свои позиции. Если б не это опасение, я, говоря откровенно, предпочла бы промолчать и о некоторых пунктах разногласия, потому что нет никакой радости возражать там, где прежде всего хочется приветствовать новое, свежее и христианское начало, идущее из глубины нашей родины.
Отмечу прежде всего то, с чем я в статье В. Борисова согласна, а согласна я с очень многим. Начнем с отрицания веры в прогресс,
достигающийся чисто земными, человеческими средствами. В этом пункте я всегда была согласна с нашими крупными мыслителями, начиная с Константина Леонтьева и до Булгакова, Бердяева, Франка. Я сама об этом немало писала в журнале «Зарубежье» и в других изданиях. Эту веру я бескомпромиссно отрицаю. Тут я, стало быть, вполне согласна с Борисовым.
Согласна я с ним и в том, что рассматривать науку и ученых как гарантию построения счастливого будущего нельзя, и уже хотя бы потому, что наука стоит вне этики: она может успешно помогать и добрым, и злым начинаниям. И сами ученые не только никогда еще не могли предотвратить злого применения их открытий, но и не всегда этого хотели. Старый предрассудок, что высокообразованный или даже ученый человек должен быть и высоконравственным, не имеет под собой основания. Научное образование само по себе нравственности не прибавляет и не убавляет, корни нравственности уходят не в иауку, даже не в философию, а в религию. Когда в 1968 году некоторые эмигранты восторгались меморандумом Сахарова, я, откровенно говоря, отнеслась к нему очень сдержанно и отвергала многие его мысли, в том числе и веру в науку. Я, кстати, полностью согласна с А. Солженицыным, в том, что Сахаров совершенно недооценивает роли идеологии в Советском Союзе. Соглашаюсь также с Борисовым, что эта вера в науку непременно приведет к идеологии, если и необязательно к марксистской, хотя она и объявляет себя единственно научной идеологией, то к какой-нибудь новой идеологии она приведет, должна привести. Вера в науку, вера в прогресс — все это кумиры, которых человек не должен себе творить. «Религия грядущего общественного пересоздания — одна религия, которую я завещаю тебе», — писал Герцен, посвящая свою книгу «С того берега» своему сыну1. Но в той же книге Герцен ставит сам горький и страшный вопрос: «Если прогресс — цель, то для кого мы работаем? Кто этот Молох, который по мере приближения к нему тружеников вместо награды пятится и в утешение изнуренным и обреченным на гибель толпам, которые ему кричат: «Morituri te salutant», только и умеет ответить горькой насмешкой, что после их смерти будет прекрасно на земле»2.
Тему эту потом развил Достоевский в своей знаменитой слезинке ребенка, на которой нельзя строить даже счастья всего человечества, затем С. Булгаков, Н. Бердяев и С Франк. Они называют веру в прогресс вампиризмом, который на крови и костях предыдущих
поколений хочет строить счастье какого-то неизвестного будущего поколения.
Я также совершенно согласна с Борисовым, что личность и ее достоинство могут быть укоренены только в Боге, в созданиости человека по образу и подобию Божию, и нигде больше. Секуляризированная и материализированная личность очень скоро теряет в глазах устроителей «счастливого будущего» всякую ценность, и они немедленно готовы пожертвовать сегодняшней живой конкретной личностью ради будущей, якобы совершенной и счастливой личности. Они всегда по завету Ницше любят дальнего, а не ближнего, как то велит Божья заповедь. Ближнего они часто ненавидят.
Борисов сказал о личности и ее укорененности в Боге так хорошо, что повторять сказанного им не нужно. Просто я со всем этим согласна и очень рада тому, что в Советском Союзе появляются молодые люди, умеющие так глубоко мыслить и не боящиеся выразить это в печати.
Но теперь мы переходим к той идее, с которой я не согласна. Попробуем разобрать ее подробнее. Я не согласна с тем, что нация — коллективная или соборная личность, и обоснование этому, которое дает Борисов, представляется мне слабым и неубедительным. Попробуем аргументировать это мнение и одновременно показать, к каким результатам ведет признание и последовательное продумывание до конца этих тезисов Борисова.
Начнем с того, что Борисов, по моему мнению, не определил, что такое нация. Он пробует давать определения, но они не точны и расплывчаты. Присмотримся к ним: Борисов определяет нацию как соборную личность, созданную Богом, сопоставляя при этом «нацию как личность» с отдельной человеческой личностью. Но отдельная человеческая личность отграничена от других личностей совершенно ясно и отчетливо. Можно ие понимать человека как личность и считать его только индивидуумом или даже биологической особью, но в том, что и биологическая особь — это отдельный, ясно отграниченный от других человек, не усомнится ни тот, кто видит в человеке только особь, ни тот, кто видит в нем сотворенную Богом личность.
Но у нации нет таких ясных очертаний. Недостаточно определить нацию как личность, надо дать критерий, по которому одна нация отличается от другой. Какие признаки должна иметь та или иная нация? Как может человек точно определить, к какой нации
он принадлежит? Общий язык? Но тогда, что такое, например, швейцарцы? Нация это, или только народность (а что такое народность?), или лишь клочки отдельных наций? А. Солженицын, который, кажется, согласен с Борисовым по вопросу нации, упрекает западных немцев в том, что они недостаточно стремятся к воссоединению с Восточной Германией, потому что потеряли чувство мистического единства нации3. Но, позвольте, почему же надо стремиться к воссоединению с Саксонией и Тюрингией, а не с Австрией или немецкой частью Швейцарии? Особенно с Австрией. Если нация — что-то вечное и мистическое, то ее нельзя мерить одними последними десятилетиями. Из дома Габсбургов вышли последние европейски универсальные римские императоры германской нации. Австро-Венгрия участвовала в так называемом немецком бундестаге (нетождествен с современным), в котором в 1851-1859 годах заседали представители 33 немецких государств, пытавшихся наметить путь своего объединения. Бисмарк решил эту проблему на свой лад и вышиб Австрию войной из предполагавшегося объединения, осуществив тем самым так называемое «малое германское» решение этой проблемы вместо «большого германского решения», предполагавшего участие Австрии. За это многие немецкие историки и по сей день сурово осуждают Бисмарка. При этом объединении Бавария, которая по всему своему духу и по религии стоит гораздо ближе к Австрии, чем к Пруссии, оказалась внутри Германии, ведомой Пруссией. Отчего же и теперь без Австрии? Она сейчас не хочет? Так надо ее, по крайней мере, уговаривать!
Я, между прочим, тоже критикую западных немцев, ио преимущественно за то, что они не интересуются несвободой своих недавних соотечественников. Я была всегда согласна с покойным бароном Гуттенбергом, который говорил, что в первую очередь надо требовать свободы для Восточной Германии, а не воссоединения с Западной, и если живущие в Восточной Германии немцы свободным референдумом решат остаться отдельным государством, то с этим надо будет согласиться. А воссоединение без свободы получить можно очень быстро и легко, хоть завтра. Все дело в свободе.
Спросим еще только: что же такое американцы? Нация или одно сплошное недоразумение? Язык у них один, но все возможнейшне национальные и расовые корни. И как смотреть иа их предков? Уклонились ли они все, кроме негров, которых вывозили насильно, от замысла Божия о них?4
Купить товары рулетка измерительная.