Исторические и статистические сведения о городе Порхове Псковской губернии
Порхов, уездный город Псковской губернии, лежит под 57°37 северной широты и под 47°45′ восточной долготы, в 103 верстах от губернского города Пскова, в 271 версте от С.-Петербурга и 658 верстах от Москвы; расположен по обеим сторонам реки Шелони, берущей свое начало в Порховс-ком уезде, в 70 верстах от города, из небольшого озера Селезня и впадающей в озеро Ильмень.
Г. Силин в своих «Археологических заметках о г. Порхове» поместил в № 17 Псковских губернских ведомостей за 1872 г. две легенды: 1) о названии реки Шелони и 2) об основании города Порхова, взятые им из рукописи 1739 года.
Нет никакого сомнения в том, что город обязан своим существованием сохранившейся и доныне крепости, построенной из плитного известкового камня, которая стоит на правом берегу реки Шелони, где она изгибом своим к северу образует полуостров, так что южная и западная стороны защищены рекою, а для защиты восточной и северной стороны река Ше-лонь была соединена рвом, который и поныне виден, вполовину засыпанный остатками плитного камня при разборке в 1767 году бывших городских ворот и второй стены — совершенно разрушившихся. По самому рву лежит дорога, идущая через плавучий мост, соединяющий две половины нынешнего города,
и весною при вскрытии реки ров этот наполняется, и отчего крепость представляется совершенно на острове(1). Стены крепости имеют в окружности 256 саж., высотою 12 аршин, толщиною 6 аршин, которые и сохранились до настоящего времени. Из пяти прежних башен существует и доныне четыре: средняя или восточная; Псковская или южная, полуобрушившаяся в 1836 году; западная или малая и Никольская с колокольнею и часовнею во имя св. Николая Чудотворца. Пространство земли под крепостью, по плану города, одна десятина 1313 квадратных сажен. В крепости находятся: каменная церковь во имя святителя и чудотворца Николая с приделом Михаила Архангела, построенная в 1412 году в княжение Московского князя Василия Дмитриевича*2), деревянный флигель, принадлежащий той же церкви, для жительства причта и сторожа, и пустопорожнее место, занимаемое огородом. Еще в 1766 году в крепости находились: воеводская канцелярия, тюрьма, винные и соляные амбары и несколько других строений, занимаемых чиновниками.
При развитии удельно-вечевой системы великая Новгородская область разделялась на пять частей, называвшихся пятинами: Бежецкая, Вотская, Деревская, Щелонская и Обо-нежская. Шелонская пятина занимала пространство по реке Шелони до Псковского уезда и до города Холма. Она разделялась на две половины: на Зарусскую и Залесскую. Из росписи селений Новгородских пятин, выписанной-из старых Новгородских изгонных книг XVII века, видно, что в Шелонской пятине в то время находилось 69 погостов и четыре города. Самый Порхов и Руса состояли в Зарусской половине, а Иван-город и Ямской уезд — в Залесской половине’3*.
До 1773 Года Порхов не имел уезда, что подтверждается и из росписи пятин Новгородских: «город Порхов и около городы Порховское». В этом же году, марта 21, повелено приписать к нему уезд из Шелонской пятины.. Первоначально в городе начальствовали посадники, а впоследствии воеводы.
Первым посадником встречается Григорий Кириллович, который начальствовал в Порхове и защищал его против великого князя Литовского Витовта в 1428 году, а последним воеводою был коллежский асессор Вараксин в 1766 году, так как в 1767 г., октября 11, в расписании городам, к соединению назначенным, в Порхове положено воеводе не быть.
Первое историческое сведение о Порхове мы встречаем в истории Государства Российского Карамзина под 1346 годом при осаде его Ольгердом, а ранее этого времени мы читаем в той же истории, что при нашествии Батыя на Россию в 1237 году новгородский князь Александр Ярославич Невский повелел укрепить берега Шелони для защиты Новгородской области от внезапных нападений чуди.
Укрепления эти, в числе 13, простирались по всей Ше-лонской пятине и составляли оплот от вторжения неприятельских сил. Из числа укреплений известны в Порховском уезде: Опоки, Вышегород, ныне погост при речке Узе, впадающей в Шелонь, в 30 верстах к югу от Порхова, взятый псковитянами в 1471 году, Высокое, Городец, в погосте Княжих Горках, укрепленный земляным валом.
Кроме этих оставшихся укреплении, в одной версте от Порхова к югу, на правом берегу Шелони, также находится небольшое укрепление, называемое Городище. Место это принадлежит городскому Обществу и отдается в оброчное содержание. По малому его объему надо предполагать, что это был ретраншамент (передовое укрепление). При входе в него, на тропинке, в одном месте, при ударе палкою в землю, слышна пустота, по всей вероятности, это погреб, вход в который сам собою от времени засыпался, и отыскать его можно только при тщательном расследовании; а у песчаного берега реки, от размытия его водою, находят мелкие серебряные монеты, называемые копеечками. Случаи этот подал в народ мысль о сокрытых в Городище кладах и увеличил его вымышленными рассказами о нечистой силе, наполняющей Городище и стерегущей свои сокровища.
Повеление князя Александра Невского об укреплении берегов реки Шелони исполнено уже в 1239 году, чрез два года, как это видно из Воскресных летописей (стр. 206): «в Лето 1239 Оженился князь Олександр в Новгороде, поя в Полотьске у Брячеслава дчерь, и венчася в Торопчи, ту кашу чини, а в Нове городе другую. Того же лета Александр с новгородцы сруби городцы в Шелоне»(4>.
Существовал ли до сего времени Порхов или он построен в это время, объяснять не беремся.
Первое нашествие литовцев на Порхов было в 1346 году. Побудительного причиною к этому было то, что новгородский посадник Евстафий в гневе на великого князя литовского Оль-герда, который имел влияние на Новгородскую область, назвал его псом. Ольгерд услышал, что новгородцы поносят его честь, вступил в область Шелонскую, завоевал Опоку и берега Луги, взяв 300 р. дани с Порхова, и велел сказать новгородцам: «И ваш посадник Евстафий осмелился всенародно назвать меня псом: обида столь наглая требует мести; иду на вас». Новгородцы готовы были сразиться с Литвою, но многие граждане утверждали, что безрассудно проливать кровь многих за нескромность одного человека, и решили на вече: умертвить Евстафия. Исполнением такого приговора Ольгерд был доволен и согласился на мир.
В Новгородской летописи сказано; «приеха князь великий Ольгерд с своею братиею и со всею литовскою землею, и ста в Шелони на усть Шпаги, а позывая новгородцев: хощу с вами видится» (в других списках: битися) лаял ми посадник ваш Остафей Дворянинец, назвал меня псом. И взя Шелону и Лугу на щит, и с Порховского города и со Опоки вэя окуп» (в других списках: «взя Шелону и до Голин, и Лугу до Сабля, а с Порховского городка взя окуп 300 рублев»). Далее: «убиша (новгородцы) Дворянинца посадника на вече, а рыкучи яко в тебе волости наша взяша»(5).
Заключив с Ольгердом мир и находя Порхов непрочным
оплотом против нашествия врагов на Новгородскую область, новгородцы, в княжение великого князя Дмитрия Иоанновича, в 1387 году, обнесли Порхов каменными стенами, вместо прежних деревянных, по благословению владыки Алексия «стави-ти город Порхов каменй<6).
Хотя посадники в новгородских пригородах и были представителями княжеской власти, или власти старшего города, но за всем тем они не имели в своем распоряжении военных сил и, при внезапном появлении неприятеля, должны были обращаться за помощью в Новгород. При таком невыгодном положении дел новгородцы старались помещать в пограничных пригородах князей, которые бы имели в своем распоряжении дружины, и в вознаграждение за службу предоставляли им право на хлеб с той местности. Так, в 1404 году новгородцы дали в управление 13 пригородов, и в том числе Порхов, последнему смоленскому князю Юрию Святославичу, который, по взятии Витовтом Смоленска, был Принят Московским великим князем Василием Дмитриевичем под свое покровительство и сделан наместником в Торжке; но этот князь недолго жил в Новгородской области и в 1406 году снова возвратился в Москву, откуда бежал от нерасположения к нему того же князя Василия Дмитриевича за жестокий поступок с женою одного из князей, Симеона Вяземского, Юлианиею.
В продолжение целого 1417 года свирепствовала в Пор-хове язва, поражавшая свои жертвы в два и три дня и опустошившая многие области. Язва эта носила название «железы», сопровождалась кровохарканием, ознобом и жаром. Новгородский летописец говорит: «в то же лето и зиму (1417) бе мор страшен в Новгороде, и в Ладоге, и в Руси, в Порхове, в Пскове и в Торжку, в Дмитрове и в Тфери… на всяк день умираху столько» яко же не успеваху погребати их, а дворов много эатвориша без людей. Преж яко рогатеною ударит и явится Железа, или1 начнет кровию харкати и дрож иметь и огнь разжег по всем с стайом человеческим»*7*.