Имена и судьбы
Однажды я опоздала на урок, надеясь на снисходительность Марии Михайловны, но она спросила строгим голосом: «Стася, почему ты опаздываешь?» Я расстроилась, хлопнула дверью и ушла домой. Дома расплакалась, не зная, как поправить дело. Мария Михайловна вечером пришла к нам. Она была прекрасным, честным педагогом и прямо сказала о своей ошибке: интонации были слишком строгими. С тех,пор она называла меня только Стасинькой, даже если заставала за таким занятием, как прыганье по партам. Я ее очень любила.
Когда мы закончили четвертый класс, Мария Михайловна каждому подарила по книжке с трогательной надписью. Мне досталось «Горе от ума».
В Невеле был партийный клуб. Это не то, что всем известный Народный дом, где проходили знаменитые диспуты с участием Бахтина, Гурвича, Пумпянского, выступления нашей замечательной пианистки М. В. Юдиной.
Мы жили в этом партийном клубе. Каждый день, когда мама убирала большой зал, я сидела на окне и видела, как доктор Вениамин Гаврилович Юдин, отец Марии Вениаминовны, подходил к киоску, покупал газеты, потом садился на извозчика и уезжал в больницу. Он был большой, крупный, а зимой в шубе очень походил на Шаляпина.
Помню Бориса Вениаминовича Юдина. Он приезжал к отцу в Невель. Однажды он устроил настоящее представление на нашем Невельском озере. Собрал много народу и ездил по озеру на аэросанях. Это было невероятное зрелище. Несколько раз он объезжал полуостров Дубняки и вихрем проносился мимо толпы.
Он был в очках, шлеме, высокий, красивый мужчина.
У Юдиных был двухэтажный дом. После войны там помещалась поликлиника. Вообще бывшая Монастырская была улицей врачей. На ней стояли дома Гинзбурга, Юдина, Маньковича. Все эти дома располагались на правом, возвышенном берегу речки Еменки. При каждом были сад, огород, а у Юдиных были купальня, беседка. Это я хорошо помню. Но сейчас там абсолютно ничего нет.
На месте теперешней школы искусств (бывшее здание райкома партии) располагались кельи невельского Сгасопреображенского монастыря. Неподалеку находилась щетинная фабрика. Клуб щетинной фабрики был в доме Шапиро, в этом же доме делал дрожжи самый толстый человек в Невеле по фамилии Донской.
Асфальт у нас появился только в конце 50-х годов. Главные улицы и площадь были вымощены булыжником. Булыжник почти врос в землю, но после дождя всегда мостовая сияла всеми красками.
Озвучен город был совсем по-другому. Телеги грохотали по мостовой -издалека было слышно. Церкви звонили, костел, Успенский собор (там была большая звонница). По звуку можно было определить, откуда звонят — из церкви Святого Яна или откуда-то еще. Из исчезнувших звуков можно еще вспомнить звон и грохот, когда выезжала пожарная команда. Пожары бывали в Невеле часто. Кстати, В. Г. Юдин был почетным членом пожарной команды. Он вообще был очень активный человек, читал лекции в больнице, в партийном клубе.
Мария Вениаминовна Юдина мне вспоминается так: красавица в черном длинном платье, с темными волосами. Помню один из ее концертов. В партийном клубе был очень хороший рояль. Полный зал, тишина. Мы с моим братом пробрались к самой рампе, и я видела, как она нажимает педаль и как бьются у нее жилочки на ноге, обтянутой тончайшим чулком. Помню, как ей преподносили цветы, как она кланялась, но не слишком, а так, с гордостью. Я была тогда совсем небольшой девчонкой. Это был 27-й или 28-й год.
Из сестер Юдиных я хорошо знала Верочку. Она прекрасно училась, всегда была хорошо одета. Ее водила за ручку мама, учительница немецкого языка. Верочка похожа на отца. Она стала геологом, защитила диссертацию. Мы с ней долго переписывались.
В 1964 году мы начали собирать материалы, чтобы к пятидесятилетию советской власти открыть в Невеле музей. Тогда же 3. И. Леенсон показал мне письмо М. В. Юдиной, адресованное ему. Он был большой патриот Невеля и всем интересовался. Это письмо Мария Вениаминовна написала в 1957 году. Два небольших тетрадочных листочка и среди прочего такая строка: «Все люди, связанные с Невелем, — мне дороги!»
Станислава Викентьевна вспоминает о многом и о многих. Публикуемые отрывки в основном связаны с семьей великой пианистки М. В. Юдиной. В этом году невельчане будут отмечать столетие со дня рождения своей знаменитой землячки.
Л. МАКСИМОВСКАЯ
Два свидетельства из жизни Л. А. Творогова
исследователя древнерусской литературы, археографа, историка, краеведа (1900-1978)
СОЗДАТЬ УСЛОВИЯ ДЛЯ РАБОТЫ (письмо в редакцию) В1945 г. по вызову областных организаций я вернулся в Псков для научной работы в Псковском музее краеведения. Тогда же мне предоставили комнату в здании бывшего Мирожского монастыря.
Спустя несколько месяцев мне предложили освободить комнату, и я остался без жилья. Так продолжалось до осени 1946 г. Затем, в том же здании монастыря, мне отвели другую комнату, но 2 октября 1947 г. под видом ремонта попросили ее освободить на «10 дней». По окончании ремонта комнату вопреки закону заселили другими жильцами, и я опять остался без жилой площади. Наконец, по распоряжению областных организаций мне отгородили угол в помещении Поганкиных палат. Этот угол совершенно непригоден для жилья. В нем настолько холодно, что замерзает вода.
Вечерами мне приходится вести научную работу, связанную с историей нашего города. Но в условиях, в каких я нахожусь, это делать невозможно. Обещаний о предоставлении жилплощади было много, но они не претворены в жизнь, и о них забыли.
Л. ПОРОГОВ