Имена и судьбы
Но даже эти страшные события не заставили Киприана Сергеевича Хоцянова оставить любимое преподавание. Он по-прежнему вел множество уроков в корпусе, читал публичные лекции, писал статьи. В середине сентября 1917 г. в связи с приближением фронта Псковский кадетский корпус был эвакуирован в Казань. Однако Хоцянов по семейным обстоятельствам задержался в Пскове, а начавшиеся вскоре бурные политические потрясения вовсе не позволили ему добраться до нового места службы. В1917-1918 гг. он работал в различных гражданских школах города. В конце 1918 г. в самый разгар братоубийственной Гражданской войны заслуженный педагог скончался. Близко знавший его ученый-краевед К. Иеропольский поместил на страницах журнала «Единая школа» прочувствованный некролог, в котором оставил яркий портрет Хоцянова: «Многие псковичи, — писал он, — помнят, вероятно, эту резко выделяющуюся из толпы, импонирующую фигуру: высокий рост, задумчивые грустные глаза, всегда высоко поднятая голова, обрамленная пуком белых, развевающихся, как у библейского пророка, волос. Не розами, а колючими шипами щедро усыпала судьба путь его долгой, почти 80-летней жизни».
А. МИХАЙЛОВ
Не будет забыт Псковом
К 150-летию со дня рождения Н. Ф. Окулича-Казарина
Имя ученого, исследователя Н. Ф.Окулича-Казарина неотделимо от Пскова. Оно срослось с историей древнего города, с его неповторимой и вечно загадочной стариной — и лучшего памятника ему не надо.
Та биография Н. Ф. Окулича-Казарина, которую мы знаем, напоминает собой послужной список — в ней все почтительно, благопристойно. Но даже в таком виде она не полна. Да и то только до 1919 года.
Лишь немногим специалистам известна довоенная публикация директора Псковского губернского музея А. Янсона о том, что Николай Фомич умер в Эстонии в 1923 году.
Как же Окулич-Казарин оказался в Эстонии? А. Янсон объясняет это тем, что ослабевший от болезни ученый был увезен из Пскова в Тарту на лечение и там вынужден был остаться, поскольку между двумя городами пролегла граница.
Объяснение понятное только с той точки зрения, что без него А. Янсон вряд ли посмел в 20-х годах напомнить псковичам о человеке выдающемся, но эмигранте.
Пожелай выздоровевший Николай Фомич вернуться в горячо любимый им Псков, никакая граница ему бы не помешала. Согласно Юрьевскому (Тартускому) мирному договору между Советской Россией и Эстонией, заключенному в феврале 1920 года, любой гражданин при желании мог вернуться на свою родину в течение года со дня подписания договора. А Окулич-Казарин уже в марте 20-го принимает участие в работе Комитета русских эмигрантов в Эстонии.
Значит, не хотел вернуться из эмиграции. И к тому были серьезные основания. Пять месяцев прожил Н. Ф. Окулич-Казарин в освобожденном советскими войсками Пскове — с ноября 1918-го по май 1919-го -и за это время он, будучи пожилым, далеким от всякой политики человеком, испытал на себе следующее: арест прямо на улице «толпой пьяных солдат», которым не понравилась малиновая подкладка генеральского пальто, одиннадцатисуточное заключение в застенках Псковского губчека, откуда его вызволили только благодаря ходатайству общественности Пскова в столицу, наконец, унизительное выселение его, как «буржуя», из дома на Губернаторской в полуподвал, правда, опять же, благодаря общественности, отмененное.
Тут, может быть, и понятен отъезд Николая Фомича на лечение в Тарту, куда хоть и долетала печальная слава о зверствах псковской чрезвычайки во главе с учеником столяра товарищем Матсоном — только за последний месяц 1918 года ею было расстреляно более 300 человек — зато, слава Богу, руки чека не доходили. Пока. Как же сложилась судьба Н. Ф. Окулича-Казарина в эмиграции?
На это частично проливает свет некролог, опубликованный в ревельской русской газете «Последние известия» в начале мая 1923 года в связи с кончиной ученого и исследователя. Поскольку его текст ни разу не публиковался в России, мы помещаем его полностью в новой орфографии:
«27 апреля в местечке Обер-Пален скоропостижно скончался на 74 году жизни преподаватель русского языка местной реальной гимназии генерал-лейтенант Николай Фомич Окулич-Казарин
Этими немногочисленными данными исчерпываются официальные сведения о смерти одного из достойнейших и прекраснейших русских людей, живущих сейчас в Эстонии.
Но для лиц, знавших деятельность покойного еще в России, особенно для большинства псковичей, имя глубокоуважаемого и дорогого Николая Фомича говорит гораздо больше. С этим именем связано представление не только об обаятельной, яркой личности мудрого, много видевшего и перечувствовавшего старика, до последних лет хранившего чистоту и молодость своей души, но также об одном
из видных русских археологов) бескорыстно посвятившем остаток своей жизни горячо любимой им псковской старинке, главным же образом -спасению и охране ее культурно-исторических памятников.
Н.Ф. Окуличу-Казарину принадлежит почетное место в русской археологии. Им написано множество отдельных статей, исследований и заметок, касающихся псковских древностей. Главным же трудом, служащим достойным памятником его жизни, является капитальный «Спутник по древнему Пскову» (1911-1914 гг.) — сочинение, далеко выходящее за пределы обычных путеводителей как по объему, так и по научности и значительности собранного им материала.
Особенной заслугой Н.Ф. Окулича-Казарина перед русской культурой является его деятельность периода 1914-1919 гг., сопряженная с трогательной, доходившей до благоговейного отношения заботой об охране псковской старины от военной и революционной бури. То, что сделано им в этом отношении — сначала в качестве председателя псковского археологического общества, а затем в качестве деятельнейшего сотрудника учрежденного в Пскове Отдела по охране искусства и памятников старины, — не будет забыто ни русской археологической наукой, ни родным ему Псковом.
Замечательные труды Н. Ф. Окулича-Казарина ждут достойного и подробного описания. Пока же пусть эти беглые строки будут посильной данью уважения ближайших друзей и сотрудников по псковскому археологическому обществу к человеку, горячо любившему родину и ее прекрасное прошлое и воплотившему эту любовь в труды, достойные благодарной памяти.
Г.Т.»
Теперь несколько замечаний. Прежде всего о дне кончины Н. Ф. Окулича-Казарина, который помечен «Последними известиями» 27 апреля 1923 года. А. Янсон в своей публикации в сборнике «Познай свой край» (Псков, 1924 г.) называет другую дату — 26 апреля того же года. Кто прав? Ответ нетрудно найти, если иметь в виду, что панихида на 9-й день кончины ученого была отслужена в Ревеле 4 мая. Небольшой подсчет и даст верную дату смерти Окулича-Казарина — 26 апреля. Здесь прав оказался А. Янсон, а «Последние известия» в своем некрологе допустили ошибку. Эта публикация в «Последних известиях» — не единственная, посвященная кончине Н. Ф. Окулича-Казарина. В той же газете, еще в конце апреля, было помещено на эту тему короткое сообщение, но в нем Николай Фомич назван ¦военным юристом». Пскольку эта небольшая публикация была сделана от имени Комитета русских эмигрантов, то вполне можно предположить, что генерал-лейтенант помогал беженцам и бывшим воинам белой армии юридическими
консультациями.
Кто же автор некролога? Судя по тексту, им мог быть только человек, хорошо знавший деятельность Окулича-Казарина по охране псковских памятников старины, труды ученого и его самого. Среди русских эмигрантов, уехавших в Эстонию, псковичей было немало, в том числе и бывших членов археологического общества (ПАО). Например, Николай Федорович Рост, художник, близкий к Н. К. Рериху, в прошлом — товарищ председателя ПАО. Кстати, Н. Ф. Роот и был инициатором упомянутой панихиды, которая прошла в ревельской Никольской церкви на 9 день кончины ученого. Но к данной публикации он отношения не имеет, поскольку она подписана инициалами Г.Т.
По всему эти инициалы принадлежат скорее всего часто сотрудничавшему в Последних известиях» литератору Георгию Тарасову, который вместе с Роотом входил в известный среди эмигрантов художественно-артистический кружок «Черная роза», основанный в 1920 году в Ревеле. Однако имел ли Г. Тарасов какое-либо отношение к Пскову? И самое непосредственное! Лишь недавно удалось выяснить, благодаря сотрудникам Псковского музея-заповедника, что некогда в Пскове действительно жил Георгий Иванович Тарасов, художник, заведовавший реквизитом в Пушкинском театре, а в 1918 г. — сотрудник губернского Комитета по делам охраны памятников искусства и старины. Очевидно, он-то и был автором некролога, посвященного кончине Н. Ф. Окулича-Казарина.