Фрески Пскова и художественные традиции
Среди различных школ и направлений, составляющих многообразие средневекового русского искусства, псковская школа обладает, пожалуй, самыми четкими и конкретными определениями. Псковская икона, особенно в период расцвета местной школы в XIV-XVI вв., хорошо узнаваема, она обладает своей поэтикой и своим темпераментом, которые не спутать ни с иконописью «старшего брата» Новгорода, ни тем более с искусством среднерусских земель. Псковская иконопись, даже в относительно
ранних памятниках, относящихся к XIV столетию, предстает перед нами как искусство зрелое, оформившееся и обладающее рядом принципиальных особенностей, которые и позволяют нам говорить о псковской художественной традиции как о явлении вполне определившемся и устойчивом в своих характеристиках.
Между тем процесс формирования этой традиции, т. е. ее начальный период, по-прежнему остается вопросом, требующим отчетливого ответа. В решении этого вопроса нам должны помочь два точно датированных фресковых ансамбля, сохранившихся на территории Пскова, а именно всем хорошо известные росписи соборов Мирожского и Снетогорского монастырей, созданные соответственно в 40-х годах XII в. и в 1313 г., в которых, как нам представляется, сосредоточены многие художественные тенденции, получившие развитие в искусстве последующего периода.
Нужно сказать, что соотнесение любого памятника монументальной живописи с иконописными произведениями, предпринятое в контексте проблемы формирования местной школы, требует большой осторожности. Икона, т.е. станковое произведение и соответственно движимый памятник, могла быть написана на месте своим, местным или приглашенным художником или же привезена из другого центра — куплена или пожертвована благочестивым прихожанином или паломником. Фресковый ансамбль также мог быть создан как местной, так и приглашенной артелью монументалистов, но его создание, в отличие даже от написания целого иконостаса, требовало напряжения огромных сил, человеческих ресурсов и денежных средств, что может быть сравнимо разве что с процессом строительства самого храма. Для этого требовалось привлечение плотников для возведения лесов, каменщиков и штукатуров для подготовки стены под роспись, подмастерьев, готовящих краски, которых требовалось десятки и сотни литров. Фрескист, работая на стене и по сырой штукатурке, должен был писать очень скоро и умело, поскольку исправить ошибку можно было только полностью заменив штукатурку. Создание фрески, в отличие от написания иконы, — процесс чрезвычайно трудоемкий, технологичный и не терпящий переделок, и именно поэтому художник-фрескист должен быть не только высоким профессионалом в живописи, но и в технологии. Иными словами, для создания полноценного ансамбля монументальной живоциси требуется устоявшаяся школа в самом основательном и широком понимании этого слова. Принадлежность фрескового цикла местной школе — явление нечастое, и мы имеем множество примеров, когда в таких крупных художественных центрах, как Киев, Новгород или Москва, работали приглашенные артели монументалистов. Таким образом, доказанная принадлежность тех или иных росписей кисти местных художников — факт, уже сам по себе говорящий об идущем или даже завершившемся процессе формирования локальной традиции и школы.
Самый древний псковский фресковый ансамбль как будто соответствует высказанным соображениям. Это — фрески собора Преображения Господня Мирожского монастыря, созданные именно приглашенными греческими мастерами. История создания этого выдающегося и уникального по своей сохранности ансамбля благодаря исследованиям последних лет представляется достаточно ясной. Известно, что собор был построен и расписан по инициативе новгородского архиепископа Нифонта, занимавшего новгородскую кафедру с 1131 по 1156 г. Владыка Нифонт попал в Новгород в сложный и драматичный исторический период изменения структур власти, и, конечно же, он не смог оказаться в стороне от этих политических процессов. Результатом этих хорошо известных событий стало изгнание новгородцами в 1136 г. князя Всеволода Мстиславича в Псков, куда, вероятнее всего, вскоре на несколько лет переехал или, по
крайней мере, перенес центр своей деятельности и сам архиепископ Нифонт. Этот период (1137-1143) оказался чрезвычайно благоприятным для Пскова: здесь активизируется каменное строительство, возводятся и украшаются фресками соборы Мирожс-кого и Ивановского монастырей1.
Соотнесение непростых строительных реалий собора Мирожского монастыря и технологических особенностей фресок убедительно показывает, что фрески были созданы практически одновременно с возведением храма, то есть в период 1138-1142 гг.2 По праву этот памятник можно считать отправной точкой для истории псковской живописи. Однако фрески — и это неоспоримый факт — были написаны византийскими художниками, которых пригласил в Псков владыка Нифонт. Сам грек по происхождению Нифонт до принятия новгородской кафедры был монахом Кие-во-Печерской Лавры, где были очень сильны византийские художественные традиции. Не исключено, что он даже мог застать в живых кого-то из константинопольских художников, которые в 1083-1089 гг. расписывали Великую церковь Лавры и остались после этого монахами в Печерском монастыре. Так или иначе, для работы в соборе Мирожского монастыря Нифонт приглашает новую артель греческих фрескистов, возможно, уже имевших опыт работы на Руси. Весьма вероятно, что эта артель до Пскова работала в Киеве, где она могла расписать крещальню Софийского собора — на это указывает стилистическая близость этого ансамбля и Мирожских росписей, не раз отмечавшаяся исследователями3.
Греческие художники привезли в Псков не только традицию, мастерство и технологию! но даже материалы. Все краски, которыми расписан собор, привозные. Набор пигментов традиционен: это синий лазурит, зеленые малахит и глауконит, красная киноварь, желтая охра, черная сажа и известковые белила. Используя этот весьма ограниченный набор, художники работают сложными смесями, добиваясь богатейшего и тонко организованного колорита, в котором преобладают холодные тона. Примечательно, что красная охра, столь широко применяемая в псковских памятниках, в Мироже в чистом виде вообще отсутствует. Да и во всем художественном строе ансамбля ясно дает себя знать крепкая византийская традиция.
Главное качество фресок Спасо-Преображенского собора, которое сразу определяет впечатление от ансамбля, — это художественная целостность росписи. Все технические приемы письма и технологические особенности росписи, все стилистические категории настолько едины, что создается полное ощущение принадлежности всех фресок кисти одного ведущего художника. На самом деле, эта целостность достигается соблюдением строго детерминированных условий всего художественного процесса. В работе принимало участие минимум три ведущих мастера, из которых главный — автор изображений в верхней зоне собора — вероятно, определил общий художественный облик создаваемого ансамбля, тогда как остальные художники работали в строго определенной системе письма, обозначенной главой артели. Эта система выразительных средств выкристаллизовывается в живописи Византии в первой трети XII в. и к моменту создания фресок собора Мирожского монастыря уже обретает практически идеальную меру совершенства и отточенности художественных форм. Язык живописи становится достаточно условным, а свободное письмо, позволявшее художникам конца XI — начала XII в. варьировать приемы пластической проработки формы, здесь уступает место методу строго последовательного напластования красочных слоев, порядок которых определяется общими структурными принципами стиля. В этой системе ведущая роль отводится линии и рисунку, который обладает чеканной четкостью и структурной ясностью. В итоге выразительность того или иного образа или даже всего
ансамбля как никогда ранее оказывается зависящей от умения художника создавать четкий рисунок и ясно строить композицию сцены. Именно эти качества оказываются едва ли не определяющими в характеристике художников, создавших ансамбль фресок собора Мирожского монастыря4.
Эротический массаж круглосуточно салон relax vip эротическии массаж.