но есть указания и на то, что могли начать жатву раньше — с «Казанской» (8 июля по ст. ст.) (Локн., Самолуково 2567-15). В первую очередь жали ози­мую рожь, затем яровые — пшеницу, ячмень, овес.
По сведениям, полученным в Пустошкинском районе, рано утром в день начала жатвы (так же, как и в день начала сева, и когда в первый раз вес­ной выгоняют скотину в поле) пекли хлеб (кара­вай), клали его на стол на салфетку, рядом ставили соль, вся семья садилась (как перед дорогой), потом все молились Богу и шли в поле, хлеб оставался на столе (Пуст., Мутовозово 2058-14).
Начинали жать, перекрестившись и благосло-вясь: «Благослови, Господи». Первая пястка ржи («три раз резнёшь») — «ЗАЖИН» — имела особое значение. Во многих деревнях на всей представляе­мой территории из первой сжатой пястки делали связку (как для снопа), ею опоясывались и жали, или эту пястку подтыкали за пояс, чтобы спина не боле­ла во время жатвы («на всю страду»). Когда опоясы­вались, приговаривали: «Благаславй, Христос! Да­вай, Гаспбдь, здарбвья!» (Пуст., Фомино 2052-08).
В большинстве случаев первую пястку ржи не­сли домой и ставили в красный угол «в божницу» -«к Богу ставят», «за Ббженьку»;112 при этом колосья сгибали вдвое — «зёрнышки и камёль вверх, <…> канёчком завяжешь»;113 закручивали;114 иногда -сплетали косичкой (В.-Л., Каменка 2468-05); закру­чивали и завязывали, как маленький сноп (Локн., Прискуха 2589-04); перевязывали ленточкой (Пуст., Кряковка* 2844-14). «Зажин» сохраняли за иконой, «штоб Бог дал бы епбру, штоб хлеб раждался» (Беж., Алоль 2351-12), чтобы хлеб был «спароше», «зерно было епбрко» (Локн., Чернушка* 2504-18), «штббы Гаспбдь Бог приспарйл ба этат хлебец на целый гадбчек» (Локн., Крестилово 2417-09), «штоб Гаспбдь бы Бог дал на лёта ббльши за ёта» (Локн., Рыкайлово 2356-09). По обычаю, зерна нз «зажина» обмолачивали в севалку и ими начинали сев озимой ржи.115 По другим сведениям, первая пястка стоит в божнице до следующего года, чтобы «хлеб был всю жизнь»,116 или ее обмолачивают в засек, где хранится зерно (Локн., Степановщина 2410-18).
Иногда рассказчицы поясняют смысл этого действия несколько иначе: «зажин» хранили у бож­ницы для того, чтобы спина не болела во время жатвы или чтобы руки не ломило, а по окончании жатвы колоски сжигали в печке (Беж., Зубково 2348-02; Фильково 2368-15; В.-Л., Смычок 1869-31).
Имело значение, кто из деревни первым начнет жатву: просили «зажинать» ту женщину, у которой рука счастливая; если «кто-то несчастливый зажи­нал», то жницы могли порезать руку серпом во вре­мя жатвы.117
Когда сжинали первый сноп, старались потуже стянуть его связкой, тогда «мужик будет крепко жа­леть». Обязательно нужно было посидеть на пер­вом снопе (Беж., Струпливец 2572-04).
ПРОЦЕСС ЖАТВЫ был очень напряженным: «до солнца» начинали и «до луны» продолжали
жать (Новое, Глядково 2341-04); в поле — от восхо­да до заката солнца (Новое, Семёново 2366-04); ес­ли погода хорошая, то отец скажет: «По месяцу жните!» (Новое, Чертёж* 2371-01). Жали «арте­лью» — каждый свою полосу и подгоняли того, кто отстает, говорили: «"Ты на казё атсталась!" — зна­чит, тябё уже сть’шно, шевялйсь, быстрей жни!» (Беж., Алоль 2351-12; Новое, Баландино 2340-01).
Чтобы не пошел дождь во время жатвы, запре­щали класть серп острием вверх (В.-Л., Алёхново* 2569-13).
Женщины непосредственно в процессе жатвы пели песни: «жамши, пели длинные песни» — «хто на всю галаву, а хто тихбнечка бубнит» (Новое, Лядово 2809-13). Во время жатвы пели частушки в вечернее время в поле — было слышно отовсюду (Беж., Межник 2420-01; Новое, Монино 2363-17); если скучно станет, то «переклйкивались» — пели «припевки», аукали (Новое, Климово 2345-10; Пуст., Кряковка* 2845-06).
ВО ВРЕМЯ ОТДЫХА («на паужинок») и по до­роге домой с жатвы пели всякие песни, «кто какую знает»: «Долгую вси хбрам заведём, длинную ка­кую песню. Старые Старухи как натянут! И свадеб­ные, кто какие, какая на ум прибрядёт»; пели воен­ные песни и плакали;118 пели «долевые» песни119 -«Зашумели комары» (Новое, Шухово 2808-01); «коротенькие припевки под язык», подражая наиг­рышу на гармони.120 Так пели, что «везде только гулы!» (Беж., Фильково 2368-15).
В одной из записей содержится редкая инфор­мация о ШУТОЧНОМ «ВЕНЧАНИИ» с голоше­нием и пением свадебных песен в поле во время жатвы (или уборки льна): «Пайдём у поле на раббту
— рожь жали, лён тягали. Ну, сидим вот на отдыхи, ана [старуха] и начинаить… хто там девчата дружи­ли с каким ребятам, ана и начинаить: "Давайти вян-чать!" — "А давайти!". Шас бу[д]ить вянчать, сва­дебный песни падпявать. Хто вазьмётца галаейть, хто плачит, хто… Смех! Ну, проста шутили, шутки на пбли. <…> А "нявёсту" — уплятають с цвятбв у касу. Цвятов нарвёшь на пбле пылявых, и вот — у касу ей. <…> Старуха — на пымялё!121 А мы сзади хбдим. <…> Как пыязда сделала, как лбшадь. А там
— назад — дёвки и "нявёста". "Нявёсту" вядуть, за руки взявши. А старуха эта вот нам пыдпявала -ана запявала, а астальньш пыдпявають ей. <…> С "нявёстай" хбдют в кружок, падпявають и хбдят в кружбк» (Локн., Замошье 2565-09). Это свидетель­ство указывает на важное значение брачной тема­тики в земледельческих обрядах.
ОБРЯД ОКОНЧАНИЯ ЖАТВЫ имеет краткую форму. Закончив жатву, садились на последний сноп и приговаривали: «Слава тебе, Гбспади! Пажался»; «Гбспади, благаславй».122 В д. Мартьяново сохрани­лось воспоминание о ритуальном действии, в кото-
ром раскрывается особая жизнедающая сила послед­него снопа: после того, как все снопы составят в «стойки» и посидят на последнем снопе, старушки перебрасывают его через себя с приговором: «На б?-душшее лёта сто раз пабольши за ётава!» — чтобы хлеб родился (Локн., Мартьяново 2355-01).
В некоторых случаях, сидя на последнем снопе, ГАДАЛИ: смотрели под него (что привидится -паучок или букашечка — значит, родишь мальчика или девочку);123 брали серп за кончик, раскручива­ли (три раза) и бросали через голову (куда концом ляжет, туда выйдет замуж).124
Одна из рассказчиц дала такую характеристику обряда окончания жатвы: «пажйнки, как памйнки» — посидят, «помянут» (что кончили жать), пообеда­ют в поле и пошли по домам (Беж., Струпливец 2572-04).
В отдельных деревнях сохранились воспомина­ния о пении обрядовых песен во время окончания жатвы — пели «пажйнные» или «пажйнашные» пес­ни: «На ниве пают, радуютца, што уже пажали всё! <…> Паслёдний сноп как завяжут, так и начинают петь. Сядут на Зтат сноп — каждая женщина (жнут же много людей), и сядут на свай снапкй, и пают пё-сенки» (Пуст., Копнино 2031-12). Среди ранее бы­товавших песенных сюжетов встретились: «Как на нашей нивке сегодня пожинки»,125 «Слава табё, Бо­же, два поля пажала».126
В д. Фомино зафиксировано воспоминание о том, что при единоличном хозяйстве одна и та же женщина каждый год, когда заканчивала жатву ржаной нивы, раздевалась догола и бегала по своей полосе, подняв руки кверху и распустив волосы, «как у русалки». Смысл совершаемых этой женщи­ной действий объяснить не смогли (Пуст., Фомино 2052-08).
Характерной чертой представляемой традиции является отсутствие ритуальных действий с послед­ними колосьями ржи. На периферии данной тради­ции зафиксированы лишь три свидетельства о том, что при единоличном хозяйстве ПОСЛЕДНИЕ КО­ЛОСЬЯ в ржаном и овсяном (либо в ржаном и яч­менном) полях не сжинали — оставляли «Богу на ба-раду» (В.-Л., Мартинково 1726-16; Пуст., Мутово-зово 2058-14) или «святым душам», «на каждава нйшшава», чтобы птички склевали (Пуст., Кряков­ка* 2844-14).
В д. Козлово Островской волости Новосоколь­нического района записан приговор на серп в мо­мент окончания жатвы: серп обкручивали тремя ко­лосками и «ДАВАЛИ СПАСИБО СЕРПУ»:
«Спасйба, батюшка еярьпбк,
Што май ручушки ебярёг!». С колосками серп несли домой и хранили до следующей жатвы или «всю зиму» (Новое, Козлово 2850-23).
Среди редко встречающихся сведений — описа­ние обряда «ВЫМЕТАНИЯ МУХ». После оконча­ния жатвы ржаного поля хозяйка по дороге домой ломает ветви березы или ольхи и делает веничек -«приносит пашья», открывает дверь, размахивает веником и «выметает мух», приговаривая: «Камары и мухи — вой! А хазяйку — в дом!» — чтобы в избе не было мух (Беж., Бардово 2384-02).
В случаях, когда хозяин не успевал сжать в срок, он собирал «ТОЛОКУ» или нанимал несколь­ких жниц (иа подёнщину),127 которые сжинали по­лосу в один день. В этом случае хозяин угощал тех, кто помогал жать, приглашал за стол, подёнщицам давал денег. Когда женщины шли вечером (с подён­щины), они «кричали» песни.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Мезоклиматический эффект Псковско-Чудского озера.

Холмский район.

Изменение границ Псковской земли

Районирование и климат