Встречаются свидетельства о том, что через раз­ложенный на земле костер могли прыгать и дети, и взрослые — «скакаим через агбнь, штобы лён харо-ший радйлся» (Локн., Володьково 2411-13; Пуст., Кряковка* 2844-08). Парни «пускали калёсы с ог­нём»: вставляли внутрь ступицы веник, поджигали и толкали — колесо катится и горит, его ловит другой парень и снова запускает (В.-Л., Алёхново* 2569-13). «Мальцы» девчонок хлестали («стебали») вени­ками (В.-Л., Бокланово 1753-12); баловались — стал­кивали девушек и друг друга с горы — «тебе талкнут, ты пакатйлася!» (Локн., Козино 2415-12; Прискуха 2501-02); гонялись друг за другом с зажженными пучками соломы (Пуст., Кряковка* 2844-08). В ма­териалах экспедиций содержится единственное упо­минание о том, что парни рядились медведем и ки­дались на девушек (Локн., Прискуха 2501-02).
Семантика иванских костров связана с охраной полей от колдовских сил. Это значение раскрывает­ся в описании обряда из д. Замошье: березовые ве­ники жгут на Иван — «КОЛДУНОВ ОТГОНЯЮТ» — разводят костер на паровом поле, «ребятишки» («мальцы и девки») зажигают от костра привязан­ные к палке веники, бегут с горящими вениками к лесу и кричат: «Калдунбв атганйим! Калдунбв ат-ганяим!» (Локн., Замошье 2565-15).
Важным оказывается место, где разжигали кос­тер: во многих случаях — это паровое поле («пар»; «папар»),103 гора, возвышенность, высокая сопка (в поле, на открытом пространстве);104 особая возвы­шенность, как правило, имеющая форму сопки или городища — «гора Суборница» (Беж., Павлово 2367-36), «Дедова гора» (Локн., Тростино 2448-14); «Горо­дище» (Локн., Терехово 2542-03); перекресток дорог за деревней («росстани» — Новое., Раменье 2344-01).
Нередко в одно место сходилась молодежь из нескольких деревень (3-5).105 Гуляли всю ночь до утра: возле костра девушки и парни играли в игры, плясали под гармонь; ходили по дороге («по боль­шаку»). Взрослые и старики не ходили на костер, только смотрели из деревни, как во всех сторонах горели огни.106
В нескольких деревнях Самолуковской волости Локнянского района гулянье у иванского костра или сам иванский костер называли «МАЁВКОЙ» -«жгли маёвку», «зажгли маёвку», «жгли веники на маёвку», «ходили на маёвку», «пабыли на маёв­ке».107 Необходимо подчеркнуть, что такое найме-
нование имеет древние корни и восходит к обрядам почитания растений («маем» в различных областях России называют троицкую зелень, березы, кото­рыми украшают дома).
В отдельных деревнях Бежаницкого района и в Миритиницкой волости Локнянского района (в се­веро-западной оконечности обследуемой зоны) по­лучены свидетельства о том, что костры в иванскую ночь НЕ РАЗЖИГАЛИ.»»
В Миритиницкой волости «Иван-градобой» был одним из «заветных» праздников (отмечаемых «по завету» по случаю грозы и града), который про­ходил в д. Анциферово, куда съезжался народ из других деревень (Локн., Вознесенское 2371-03).
Многие обрядовые действия связаны с ИВАН-СКИМИ ТРАВАМИ.
От колдовства приносили в дом (клали за ико­ну и на пол) и давали скотине накануне Иванова дня траву «иван-да-марья» («ивашки», «иванки», «иванавки», «яванки»).
Гадали на «богатках»: приносили в дом и «тор­кали» под матицу несколько растений, загадывая на каждого члена семьи (по старшинству — от «перед­него угла»), утром смотрели — чья «богатка» расцве­тет, жизнь хорошая будет, чья завянет — плохая.109 Из цветов (собранных на 12 полях) плели венки и пускали их по воде — загадывали на судьбу (если сойдутся, выйдешь замуж; или куда поплывут, в ту сторону выйдешь замуж) (Локн., Прискуха 2589-04; Новое, Баландино 2339-21; Девичье 2365-08). Встречаются и другие формы девичьих гаданий:
—  Собирали 12 разных цветов, перед сном кла­ли их под подушку и приговаривали:
«Милый парянёк,
Приди ка мне, сплятй вянок,
Вяндк сплетёшь,
Менё найдёшь»
(Локн., Козино 2415-12).
—  Под подушку могли класть папоротник и за­гадывать:
«Папаратник, цвятбчик, Цвятёшь ты в год разочик, Скажи нам Божью правду -Какая мая судьба?»
(Локн., Башово 2452-06).
Собирали целебные травы — «Божье семечко», зверобой, бессмертник, брусничник (Локн., Кошне-во 2412-24; Пуст., Копнино 2031-11).
Искали «цвет» папоротника: если найдешь, то будешь много знать и сможешь колдовать (Локн., Алексеевское 2503-17).
В Новосокольническом районе Иванов день имеет наименования «Травный Иван» (Новое, Ра­менье 2343-07); «Иван цветнбй» (Новое, Монино 2364-28). Кроме вышеописанных гаданий с цвета­ми, здесь накануне Ивана девушки ходили «корни
копать» — искали особые травы, выкапывали ко­рень, жевали, натирали лицо, чтобы быть румяной, красивой; когда девушка находила траву, она «счи­тала» ветки, приговаривая: «К^пан, л^пан, Марья, Иван», и выкапывала ту ветку, на которую выпадет имя — «Марья» (Новое., Чертёж* 2384-06).
Накануне Иванова дня ТОПИЛИ БАНЮ, па­рились новым, украшенным травой «иван-да-ма­рья» веником и припевали:
«Иван и Марья, Выходи на горку! Спеку я кокорку, Семечком намажу, Тебе не покажу!»
(Беж., Цевло 2508-02,03).
Как было отмечено выше, березу для новых ве­ников начинали ломать именно в Иванов день или сразу после Иванова дня (В.-Л., Овсище* 2366-14; Новое, Астратово 2366-24). В одной из деревень «ивановский веник» собирали из веточек разных деревьев (береза, дуб, орешник), считалось, что он обладает лечебными свойствами: «Чево-то немо-жетца, нада иванавым веничкам папаритца» (Локн., Кошнево 2413-03).
В Букровской волости Великолукского района женщины собирались вечером накануне Иванова дня и пели петровские песни: «Не то красива, што там жгуть калёса да веники. Эта — ништо! А вот красата в песнях! Даже сёрце замираеть ат этых пе­сен! А как красива па зарё!..» (В.-Л., Лосево 1745-06). В традициях Бежаницкого, Локнянского, Новосо­кольнического районов и в северо-восточных воло­стях Пустошкинского района летних обрядовых (иванских, петровских) песен и упоминаний о них не было зафиксировано.
Повсеместно с ночью накануне Иванова дня (а в деревнях Букровской волости Великолукского района и с кануном Петрова дня) связаны представ­ления об особой активности КОЛДУНОВ. Оберега­ясь от нечистой силы («чтобы не скоддовали»), хо­зяйки в иванскую ночь выкапывали с корнем, при­носили в хлев «дедбвник» («дед колючий»), осино­вое деревцо (осину, «которой семь лет» — Беж., Мед-ведово 2368-41) и ставили их у дверей или подпира­ли ими двери; в одной из деревень — подпирали дверь иконой (В.-Л., Лосево 1745-06). В хлеву в ясли бросали цветы «иван-да-марья», а на рога коровам вешали крестики, чтобы колдун молоко не унес (Локн., Тростино 2447-20, 2449-02). В ночь на Ивана накрывали горшки папоротником, чтобы «съём» у молока был хороший (Локн., Степановщина 2410-06); в дойку наливали воду и клали крест-накрест цветы «иван-да-марья» — от колдовства (Локн., Тро­стино 2447-20). Мужчины не спали ночь, караулили колдунов, стреляли в них из ружей, били камнями (см. также Раздел 11 «Жанры народной прозы…»).
В нескольких деревнях Букровской волости Ве­ликолукского района молодежь собиралась в ночь на Петров день и РАЗЖИГАЛА ОГНИ: жгли ста­рые березовые веники (навязывали на палку); коле­со на палку надевали, сверху клали веники, подни­мали высоко и жгли (гуляли на мосту, а жердину с горящим колесом ставили в реку, возле моста). С вечера до утра гуляют — «пляшут, скачут» под гар­монь (В.-Л., Горбачи 2466-02; Шелехово 2467-04; Каменка 2468-07).
Борисов день (24 июля по ст. ст.) — «Меженный Борис»110 — утром, когда выгоняют коров, пастух с торбой обходит деревню, подходит под окно хозяй­ки, чью корову пасет, и кричит: «По Борису, по за­вету — парочку яичек, пирожка конечен!..». Хозяйка должна вынести пару яиц (Локн., Карцево 2502-21).
В «Снас Маккавей» (1 августа по ст. ст.) или в Спасов день (6 августа по ст. ст.) освящают в церк­ви чашечку ржи для засева.1"
В Спасов день «разговляются горохом» — пер­вый стручок приносят домой; со Спасова дня начи­нают косить горох (Новое., Чертёж* 2371-01).
В одной из записей именно с днем Снаса Мак­кавея связаны обрядово-магические действия, на­правленные на обеспечение урожая капусты: «Празник жи есть — Маккавей. <…> И вот нада встать упярёд усёх, ускачйл с кравати — вутрам у Маккавей — впярёд усёх штбба, и бечь в агарод. И вот -я па качнам, хоть ни па всим, па капусте:
Маккавей, Маккавей, Качашбк завей! Пакров, пакряпй! Маккавей, Маккавей, Качашбк завей! Пакрбв, пакряпй!»
(Пуст., Фомино 2052-08).
По рассказам жителей деревень, в период празд­нования Спаса наблюдаются особые явления в яро­вом поле — сполохи, которые, по представлению крестьян, связаны с СОЗРЕВАНИЕМ ХЛЕБОВ: «Молния мигаить. Вот эта бывать, вот кагда ира-воя — авёс, ячмень спёють. Эта гаварять — "спя­лить", эта "спялить хлеб", эта ни граза, а "хлеб спя-лять". Вот тапёрь — Испасам — вот тут бывать. Как сичас вижу! Гулянка была, так вот! — вот тблька спяльёнья такбя! — страшная была мбланья!» (Локн., Терехово 2542-05).
ОБРЯДЫ, СВЯЗАННЫЕ С ЗАВЕРШЕНИЕМ ЦИКЛА ЛЕТНИХ ПОЛЕВЫХ РАБОТ
ЖАТВА. Начинали жать обычно с Ильина дня,

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33

Этой темы так же касаются следующие публикации:

Мезоклиматический эффект Псковско-Чудского озера.

Холмский район.

Изменение границ Псковской земли

Районирование и климат