Цитатный фонд словаря
Статья имеет целью показать, что значимость словаря, наряду со словником и семантическими дефинициями к словарным единицам, определяется его цитатным фондом, рассматриваемым как единый макротекст (далее — Т-ЦФ). Это касается многих типов словарей, в первую очередь толковых, особенно региональных.
Непосредственным материалом наблюдений в данной статье является ЦФ Псковского областного словаря (далее — ПОС). ПОС, первый выпуск которого вышел в свет в 1967 г., создается большим авторским коллективом как словарь полного типа. В настоящее время издано 12 выпусков, несколько выпусков находятся в издательстве, ряд выпусков готовится к публикации. Словарь включает материалы исторических источников, в нем использованы данные, извлеченные из специальной литературы, касающейся прошлого и настоящего псковских говоров, но основу словаря составляют записи живой народной речи, сделанные в ходе диалектологических экспедиций, проводимых на протяжении всей второй половины XX в.
ПОС обладает рядом характеристик, благодаря которым повышается значимость ЦФ в нем: а) это словарь большого объема; б) части словаря, касающиеся современного состояния говора, составлены преимущественно на основе полевых записей, сделанных в исторически единый период, начиная с 40-х годов XX столетия и до конца века; в) ПОС охватывает регион, обладающий многовековым историческим единством (это древние Псковские земли) и сохраняющий административную, хозяйственную,
культурную общность и в настоящее время. Объединяющую роль играет и культурное тяготение к Москве и Петербургу; г) ЦФ словаря очень богат: цитаты приводятся (за очень редким исключением) на каждое значение и оттенок значения; многозначные слова имеют до 20 и более цитат.
Совокупный ЦФ ПОС, как и ряд других словарей подобного типа, может рассматриваться как большого объема текст диалектной и разговорной речи, своего рода «сверхтекст». ЦФ, взятый как единое целое, характеризуется основными признаками текстуальности2 — связностью и цельностью высшего, интегрального порядка, базирующимися на единстве темы: это коллективное повествование о жизни некоего обобщенного, собирательного носителя псковского говора и культуры (условно назовем его Псковитянином), охватывающее этноисторические, бытовые, хозяйственные, эмоциональные и другие стороны жизни.
Коллективный автор высвечивается как языковая личность. В Т-ЦФ находят свое отображение наиболее существенные фрагменты языковой «картины мира»3 собирательного Псковитянина. Исключительно велика и значима этнокультурная и социолингвистическая информативность Т-ЦФ, в нем осуществляется вербализация многих существенных составляющих общенационального и локального сознания. Информативность Т-ЦФ ПОС повышается тем, что это словарь полного, а не дифференциального типа.
В известном смысле Т-ЦФ более репрезентативен, чем текст, даже значительный по объему, порожденный отдельной личностью. По законам больших чисел в границы Т-ЦФ неизбежно попадают и обнаруживают себя наиболее значимые в социальном, историческом и культурном отношении понятийные блоки, концепты, эпистемы. Дробность, многокомпонентность и «атомарность» Т-ЦФ, обусловленная огромным числом отдельных авторов-информантов, многообразием тематики, типологическим разнообразием коммуникативных ситуаций, реализуемых в высказываниях, усиливает информативную содержательность текста. Мы узнаем, о чем думает и как думает Псковитянин, в каких языковых, речевых и текстовых категориях, формах, единицах происходит реализация речемыслительной деятельности носителя культуры и региональной речи Псковского края.
Цитатный фонд словаря, понимаемый как текст, дает материал для весьма разнородных наблюдений лингвистического и социолингвистического характера. В рамках статьи мы имеем возможность обратиться лишь к некоторым его коммуникативно-прагматическим, ономасиологическим и социокультурным характеристикам, в частности указать на речевые актуализации задач межкультурного обмена.
В структуре Т-ЦФ, его содержательном и речемыслительном наполнении, отражается тот факт, что житель современной деревни (вторая половина XX—начало XXI в.) уже не является носителем исключительно сельской культуры. Таковой в чистом виде, по-видимому, уже несуществует. Современный сельский житель находится на пересечении нескольких культурных сред — региональной и общенародной, сельской и городской, старой и новой. В Т-ЦФ факт «поликультурности» находит особенно яркое выражение в силу специфики коммуникативной ситуации, в которой рождалась значительная, если не основная, часть высказываний, составляющих Т-ЦФ: это участие (прямое или косвенное) в коммуникативном акте адресанта (местного жителя) и адресата (представителя иной культурной среды), т.е. собирателя, что отражается на типологии высказываний, их синтаксическом строе, лексическом наполнении.
При участии в коммуникативном акте собирателя адресант (говорящий) во многих случаях отчетливо ощущает культурные и коммуникативные лакуны и старается заполнить их, переходя в иной культурно-коммуникативный регистр, или, по крайней мере, объяснить их. Заполнение культурно-коммуникативных лакун осуществляется .чаще всего путем дублирования номинация, одна из которых является региональной,
другая — общенародной: Дижонак — ета гусь малинький. Палк. (IX: 68) В приведенном примере структура высказывания указывает на то, что говорящему был задан вопрос по поводу значения слова дижонок, породивший высказывание. Во многих случаях говорящий сам ощущает коммуникативную лакуну и, ориентируясь на адресата речи, вводит дублирующую номинацию: Задикарчился он, застеснялся, он дикарчистыйри-бёнак. Ляд. (IX: 68) Цыпину драть, почву разделывать пат пахоту. Н.-Рж. (IX: 197) В стремлении заполнить культурно-коммуникативную лакуну адресант строит многокомпонентные ряды, в которых чередуются региональные и общенародные номинации, включая и описательные: А жыла в Заходи домна, хыж домна, хыж домашка, хыж девушка. Локн. (IX: 145) А какое непрививное яблока, называют лишуга, или дикарь, яблоки бывают слаткие, но з гарчинай. Беж. (IX: 68) При отсутствии в общенародной лексике или в индивидуальном словарном запасе адресанта соответствующей лексемы в высказывании может использоваться косвенная, описательная номинация: Разноски, носят ф которых, длиннинькии, с ручками из бирёзы плетуть. Вл. (IX: 75) Вместе с тем адресант отчетливо чувствует, когда семантика регионального слова, чуждого адресату, в достаточной мере эксплицируется контекстом и не требует дополнительной номинации: Упятунов ноги длинные, долгалан, и нос горбоносый. Локн. (IX: 131) При заполнении культурно-коммуникативных лакун актуализируется оппозиция «свой-чужой», представляемая в более частных оппозициях — «город-деревня», «старое-новое»: Татары ездили з добром, с товарам у вас называицца. Гд. (IX: 85) Это по-деревенски редиль называю. Гд. (IX: 34) Праведна называють аладьи, а у нас драники и дирбуны, с сырой картошки. Себ. (IX: 3) Цитаты обнаруживают культурные и языковые «смещения», проявляющие себя в речи, когда в сознании говорящего «перекрещиваются» оппозиции, например «старое-новое», «высокое-общеупотребительное»: Дъбрадушный — па-старьму добрый. Порх. (IX: 88) Обращает на себя внимание присутствие двух типов номинирования, которые условно можно назвать номинативным и предикативным. Последний весьма характерен для сельской речи и говорит об известной речевой «безыскусности» говорящего. В этом отношении интересно речевое оформление понятия «драник»: А еты драники — картошку сотрёт, патом вытискаеш, замести с крахмалам и пякёш. Пуст. (IX: 195) Драник — кушанья из сырова картофеля, сала, мясца тыдыижариш. Себ. (IX: 195) Во втором случае, начав с предметного номинирования, говорящий все-таки перешел к описательной предикативной номинации.
Страницы: 1 2